Татьяна Губина - Награда Бога
— Нет! Она не согласна.
Натка с бешеными глазами, растрепанная, с окровавленной рукой стояла в проеме двери. Потом подскочила к подруге, схватила Лерку за руку и потащила к выходу.
— Нат, ты что, с ума сошла? Прекрати немедленно! Ты чего делаешь? — Лерка пыталась остановить ее, но Натка упорно тащила ее к машине.
Запихнув Лерку на переднее сиденье, она упала за руль, завела мотор и, взвизгнув шинами, рванула с места. Последнее, что видела Лерка, это обескураженное лицо ее несостоявшегося второго мужа, имя которого она так и не запомнила.
Она ехала настолько быстро, насколько позволяли пробки на дорогах. А их «как назло» было много. За всю дорогу Натка не сказала ни слова. Лерка уже давно перестала задавать какие-то вопросы.
— Сколько времени? — резко спросила Натка, поворачивая в сторону аэропорта Шереметьево.
— Без десяти семь. Мы едем больше трех часов, — испуганно ответила Лерка.
— В самый раз, — буркнула Натка.
Она кое-как припарковала машину, выдернула Лерку с сиденья, и они побежали.
Натка четким шагом шла к турникетам седьмого зала. Волна прилетевших из Берлина уже схлынула и превратилась в жидкий ручеек. Натка приостановилась, завертела головой.
— Стой тут и никуда не двигайся, — приказала Натка и скрылась.
Лерка огляделась. Высокий широкоплечий мужчина стоял к ней спиной всего в нескольких метрах. Его колени обхватили две девочки. Обе белокурые, будто их головки опустили в белила, и голубоглазые. Что-то знакомое промелькнуло в движениях мужчины. Он словно почувствовал ее взгляд и резко обернулся.
— Серега? — выдохнула Лерка. — Сережка!
Она подскочила к нему и порывисто обняла.
— Господи, Лерка, что случилось? — Он обхватил ее голову руками. — Я с ума схожу уже четвертый час. Натка какую-то ересь по телефону несла. Где она?
Она его не слушала, лишь гладила его такое родное лицо и приговаривала:
— Как хорошо, что ты прилетел!
— Папа? — раздалось от колен. Лерка отстранилась от Сергея и присела на корточки.
— Привет. — Она улыбнулась. — Как вас зовут?
— Хелен унд Алекс, — смущенно ответила одна, прячась за колени Сереги.
— По-нашему Ленка и Санька, — перевел он.
Лерка собиралась что-то спросить, как тут подлетела Натка.
— Привет, Везуня. Слушайте меня сюда, — без перехода, словно они только что расстались, сказала Натка. — Сейчас я возьму твоих дочерей, а вы пойдете вон в то кафе и поговорите. И все — слышишь, Везунов, — ВСЕ скажете и обсудите. Вот.
— А ты? — в обалдении протянул Сергей.
— А мы пойдем кушать мороженое. — Она обратилась к девчонкам: — Как вас зовут?
— Лена и Саша, — пролепетала та, что посмелей.
— Вот и славно. Они у тебя на каком языке говорят?
— На немецком и русском.
— Отлично. Ну, мой сотовый вы знаете. Ауфвидерзейн.
Она схватила девочек за руки, и те беспрекословно подчинились энергичной тете. Лишь быстро взглянули на отца и, получив одобрительный кивок, успокоились.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Лера.
— Не-а, — пожал плечами Серега. — Пошли разберемся.
Они прошли в маленькое кафе аэропорта и сели за столик. Неловкое молчание вдруг повисло между ними. Так не бывало никогда за пятнадцать лет дружбы. У Лерки перехватило горло, и почему-то трудно стало дышать.
— Знаешь, я сейчас чуть замуж опять не вышла, — прокашлялась Лерка.
— Фиктивно?
— Ага.
— Лер... — Сергей задумался на минуту. — А по-настоящему не хочешь?
— Это как? — не поняла она.
— По любви.
— По чьей?
— По моей. Я люблю тебя, Лерка, уже столько лет, что самому страшно. Выходи за меня замуж.
— У тебя же жена, — печально улыбнулась она.
— Уже нет.
— Ты помнишь, что у меня куча малолеток? — усмехнулась Лера.
— Ну, как ты заметила, я тоже не один прилетел.
— Я полгода провела в психушке.
— Весь мир безумен, и мы вместе с ним. Нашла чем удивить. Еще причины для отказа есть? — И он поцеловал ее ладонь.
Она посмотрела на него и вдруг отчетливо поняла, что отсчет ее счастливого времени начался с этой минуты. И все, что она пережила за все эти годы, было вот ради этого мгновения! Она наклонилась, вытащила свои пальцы из его теплых рук и провела по щетинистой щеке, словно проверяя, что он не сон, не мираж, а настоящий, реальный Серега Везунов. Ее мужчина.
— Знаешь, когда-то давно мне нагадала старая цыганка, что ждет меня в жизни много испытаний, но я все выдержу и в конце будет мне награда.
— Лерка, так это ж я и есть! — И он засмеялся.
А Натка на втором этаже аэропорта сидела в таком же кафе и кормила дочерей Сереги мороженым. Девчонки ели круглые сладкие шарики и очень удивлялись, отчего эта бледная, но такая красивая тетя плачет.
ЭПИЛОГ
— Вот и вся история, — закончила Натка.
Я давно уже перестала записывать, а только с замиранием сердца слушала подругу.
— Как это — все? — вскинулась я. — А что же было дальше?
Натка потянулась, разминая затекшую спину.
— Дальше, как в сказке. Счастливый конец. Они поженились, всех, кого надо было, удочерили, правда, с дочерьми Сереги были большие проблемы, но ребята их отстояли. А через год у них родился ребенок. Угадай с одного раза, кто?
— Девчонка? — ахнула я.
— Ну, а как иначе? — усмехнулась Натка, кидая в сумку сигареты и зажигалку.
— А Маруся?
— Пашка взял ее измором, — надевая дубленку, сказала Натка. — Только ей стукнуло шестнадцать, он ее быстренько в ЗАГС затащил.
— Значит, у всех все хорошо?
— Ага. Все в жизни компенсируется. За все страдания — награда. Вот Бог Лерку и наградил. Большой дружной семьей. И детьми. Где свои, где чужие, они уже давно разобрать не могут. — Она подкрасила губы. — Ну, все, подруга, я на смену опаздываю. Чао.
Я закрыла за ней дверь. Какая-то назойливая мысль не давала мне покоя. Через мгновение я уже летела по лестнице, забыв накинуть шубу. Выбежав на улицу, я окликнула Натку, которая уже садилась в свой «Опель».
— Натка, а как же ты?
Натка захлопнула дверцу и подошла ко мне.
— Я? — Она помолчала. — Моя награда — просто любить их всех и быть им нужной.
— А они узнали, что ты хотела их разлучить?
— А это ты придумай сама, — засмеялась подруга. — Что, я за тебя все сочинять должна?
Я вернулась домой, включила свой компьютер. Курсор дал двойной пробел, и на экране появились первые слова моего нового романа. О настоящей дружбе, верных товарищах, предательстве и подлости, взаимовыручке и благородстве.
