То, что мы прячем от света (ЛП) - Скор Люси

— Ага, — сказал он наконец.

Я не знала, что можно вложить столько гнева в такое крохотное слово.

Я опустила голову на подголовник сиденья.

— Всё было нормально, Нэш. Он не перешёл бы к физической драке. Только не там. Не со мной. Он был пьяным дураком, но не настолько пьяным и не настолько дураком, чтобы забыть, что нападение на женщину в публичном месте станет концом его карьеры.

Снова последовало молчание.

— Нэш? Ты сейчас трёшь то место между бровей?

— Нет, — соврал он, как будто немного смутившись.

— Эта привычка тебя выдаёт. Тебе стоит что-нибудь с ней сделать.

— Ангелина?

— Да.

— Я говорил серьёзно. Дилтон — моя проблема. Если он попытается снова связаться с тобой, мне нужно знать.

— Поняла, — мягко сказала я.

— Хорошо.

— Как ты себя чувствуешь? Не то чтобы мне было до этого дело, — поспешно добавила я.

— Лучше. Стабильно. Надрал Ноксу задницу на Дне Карьеры, — самодовольно сказал он.

— Буквально или образно? Потому что с вами двумя возможны оба варианта.

— Немного и того, и другого. Ты нормально спала? — спросил Нэш.

Я спала как убитая. Как и всякий раз, когда я была в постели с Нэшем.

— Ага, — ответила я, не желая давать ему больше.

— Что там психология говорит о девушке, которой не нравятся прикосновения, если только они не исходят от парня, который просто продолжает её выбешивать?

— Что у неё серьёзные эмоциональные проблемы, с которыми надо разобраться.

Его смех был мягким.

— Пообедай со мной, Ангел.

Я вздохнула.

— Не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— По большей части не могу. Я не в городе.

— Где ты?

— Арлингтон.

— Зачем?

Я не повелась на тон «брось, ты можешь рассказать мне всё, что угодно». Но мне также нечего было скрывать.

— Жду Венделла Бейкера, — сказала я ему.

— Чего ты делаешь? — он снова перешёл на свой полицейский тон.

— Не будь таким драматичным. Ты знаешь, что я имею в виду, и кто он такой.

— Ты наблюдаешь за воротилой криминального синдиката? — потребовал он.

И вот он, моя взбешённая, гиперопекающая-без-причины соседская заноза в заднице.

— Я не спрашиваю разрешения, Нэш.

— Хорошо. Потому что я совершенно точно его не дал бы, — сказал он.

— Ты невероятно раздражаешь, и я хочу сойти с этих качелей.

— Убеди меня, что это хорошая идея.

— Я не обязана. Это моя работа. Моя жизнь, — настаивала я.

— Ладно. Тогда я приеду с сиренами и мигалками.

— Иисусе, Нэш. Да я провожу тренинги по стратегиям наблюдения. Я чертовски хороша в этом. Мне не нужно оправдывать свою работу перед тобой.

— Это опасно, — парировал он.

— Надо ли мне напоминать, что это тебя подстрелили на работе?

На линии раздался какой-то звук.

— Ты только что зарычал на меня?

— Чёрт, — буркнул он. — Не знаю. Каждый день с тобой — это новый сюрприз бл*дь.

Я самую чуточку сжалилась над ним.

— Слушай, учитывая то, какую жару федералы устроили, наблюдая за активностью Энтони Хьюго, никто ничего не делает. Я уже несколько дней следила за этими двумя ребятами. Они только едят, занимаются сексом с женщинами, которым лучше с ними не связываться, и ходят в спортзал. Может, заглядывают в стрипклуб. Я не пытаюсь засечь их за совершением преступления. Мне всего лишь нужно, чтобы они привели меня к их месту заначки. Даже если Дункан давно смотался, машина до сих пор может быть там.

— Я всё ещё не могу поверить, что ты делаешь это из-за чёртовой машины.

— Это не просто какая-то чёртова машина. Это кабриолет Porsche 356, 1948 года выпуска.

— Ладно. Всё это ради маленькой старой машины.

— Эта маленькая старая машина стоит более полумиллиона баксов. И как всё остальное, что мы страхуем, денежная стоимость — это одно. А вот сентиментальная ценность — это совершенно другое. Эта машина — часть семейной истории. Последние три поколения женились и уезжали в этой машине. В багажнике лежит прах их дедушки.

— Чёрт. Ладно. Проклятье. Я хочу, чтобы ты докладывалась мне каждые полчаса. Если опоздаешь хоть на минуту, я сам приеду и так быстро испорчу тебе прикрытие, что аж голова закружится.

— Я не обязана соглашаться на всё это, — заметила я. — Ты продолжаешь вести себя так, будто мы состоим в каких-то отношениях, хотя это явно не так.

— Детка, мы с тобой оба знаем, что между нами что-то есть, даже если ты слишком боишься это признать.

— Боюсь? Это я-то боюсь?

— Думаю, из-за меня ты трясёшься в своих секси-туфлях на высоких каблуках.

Он не ошибался, и это лишь взбесило меня ещё сильнее.

— Ага. Трясусь от ярости. Спасибо, что заставил меня пожалеть об ответе на звонок.

— Я хочу получать сообщение каждые тридцать минут.

— Что я получу из этой сделки?

— Я просмотрю все файлы с места преступления на складе. Посмотрю, не приведёт ли что-нибудь к твоей чёртовой машине.

— Правда?

— Да, правда. То, что удастся найти, отдам тебе сегодня за ужином.

Мы как будто застряли в одном танце. Два шага вперёд, два шага назад. Притянуться друг к другу. Выбеситься. И начать всё с начала. Рано или поздно кто-то из нас должен оборвать танец.

— Мне не нравится, что ты думаешь, будто я не могу справиться со своей работой.

— Ангел, я знаю, что ты чертовски хороша в своей работе. Я знаю, что ты лучше большинства можешь постоять за себя. Но в итоге кто-то проберётся за твои защиты. И в твоей сфере работы последствия будут чертовски серьёзными.

Он говорил по личному опыту.

— Мне пора.

— Каждые тридцать минут. Ужин сегодня вечером, — сказал он.

— Ладно. Но лучше бы ты принёс мне что-то полезное, и лучше бы еда была вкусной.

— Не вмешивайся. Никак не привлекай к себе внимание, — предупредил он.

— Я не чайник в таких делах, Нэш. А теперь оставь меня в покое.

***

— Никак не привлекай к себе внимание, — передразнила я Нэша. Я сидела на том же самом месте, только спустя час скуки и в усиливавшемся дискомфорте. Я дважды отправляла этому мужчине дурацкие необходимые подтверждения жизни — селфи со средним пальцем. Он отвечал фотографиями Пайпер. Бейкер пока не показывал свою рожу наружу. А у меня затекла задница.

Я начинала задаваться вопросом — может, погоня вызывала восторг лишь потому, что остальная работа была чертовски скучной в сравнении. Стоит ли оно того?

Я подумала о вакансии, открывавшейся в отделе по работе с состоятельными клиентами. Больше риска, больше вознаграждения, больше волнения погони. Но действительно ли я хотела посвятить остаток своей рабочей жизни погоне за этим волнением? С другой стороны, мысль о том, чтобы работать на руководящей и надзирающей должности, вызывала у меня аллергическую сыпь. Куча людей, которыми нужно управлять? Уф.

Но что ещё я могла делать? В чем ещё я буду хороша?

Эти вопросы придётся отложить до другого дня, потому что мужчина, одетый в кожу и деним и вооружённый дешёвым букетом цветов, только что поднялся на крыльцо дома так, будто это место принадлежало ему.

Видимо, так и было, поскольку он достал ключ и отпер дверь.

Я выпрямилась и схватила бинокль, когда брат Венделла Бейкера вошёл внутрь.

— О чёрт. Не к добру это.

Вскоре после этого начались крики.

Окей. Не хорошо это всё. Но если они ограничатся словесными…

Брат вышел из его дома… через окно… которое было закрыто.

— Бл*дь, — простонала я и схватила телефон, как раз когда стекло разбилось.

Абсолютно голый Венделл Бейкер с топотом вышел через входную дверь. Женщина, одетая лишь в футболку с эмблемой рок-группы и ничего больше, появилась позади него и начала кричать. Брат в коже и дениме вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы получить правый кросс-удар по челюсти.

— 911. Что у вас случилось?

— Это Лина Солавита. Я следователь «Притцгер Страхование». Тут голый мужчина избивает кого-то на тротуаре, — я назвала диспетчеру адрес, она повторила его мне. Но тут женщина перемахнула через перила, приземлилась на спину Бейкера и обхватила рукой его горло. Он рванулся вперёд, стараясь скинуть нападавшую, отчего я, к сожалению, явственно увидела их голые задницы.