Татьяна Тронина - Одноклассница.ru
Где должны встретиться Клим и Тарас?
«На том же месте», – сказала Лилька.
Тут и думать не надо. На том же месте…
Это место– вот что больше всего пугало Веронику.
И почему Клим согласился на эту встречу? Опять поверил Тарасу? Поверил в то, что тот раскаялся? Нет, нет… Клим был уже не настолько доверчив. Клим боялся за Веронику – вот почему согласился встретиться с Тарасом. Он хотел знать, что затевает Тарас.
Клим даже не предупредил Веронику, что ему звонил Тарас, что собирается сегодня на встречу с Тарасом… Если бы верил в то, что Тарас раскаялся, – сообщил бы Веронике.
Клим скрыл этот звонок от Вероники. Он не верил Тарасу. Он захотел разобраться сам…
«Ладно, допустим, Тарас затеял очередную пакость… Клим понял это, он захотел встретиться со своим противником лицом к лицу. Чтобы предпринять упреждающие меры…» – лихорадочно думала Вероника, торопливо шагая по узким улочкам Немецкой слободы. Было начало четвертого – все тротуары забиты припаркованными автомобилями, но дорога – пуста, лишь изредка проезжала машина, но ни одна не остановилась на призывные взмахи Вероникиной руки. Ни одного частника, ни одного таксиста…
Троллейбусы здесь не ходили, трамваи напрямую – тоже (чтобы добраться до нужной, надо было садиться на один маршрут, потом пересаживаться на другой…). Словом, заколдованное место!
Вероника почти бежала к транспортной развязке – там было больше шансов поймать такси – и нещадно ругала себя за то, что так и не получила водительских прав. Была бы сейчас сама себе хозяйкой…
На бегу она достала сотовый, чтобы позвонить Климу, но он не отвечал.
Что затеял Тарас?
«А что может затеять человек, который считает, что его предали? Который уже не может нормально жить – есть, пить, общаться с другими людьми, работать? На что там сегодня намекала Лилька? На какие такие осечки? Это стало для Тараса последней каплей, точно!» – неожиданно осознала Вероника.
Тарасу больше нечего терять. Он хочет сделать то, на что не мог решиться двадцать лет назад, – убить Клима. На том же самом месте. А еще говорят, что в одну реку нельзя войти дважды…
Вероника наконец выскочила на оживленную трассу, взмахнула рукой. Сразу притормозило несколько машин.
– На Переведеновское, пожалуйста… Сколько скажете. Только побыстрей! – кинулась она к первой.
В машине она продолжила терзать сотовый. Без результата.
«Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас…» – пело радио голосом Макаревича.
Есть вещи, которые в наших силах изменить, – если мы захотим, конечно, если приложим определенные усилия… А есть то, что неизбежно и неотвратимо. Тарас и Клим должны были встретиться. Должны были выяснить отношения – раз и навсегда. Двадцать лет назад они пытались сделать это… Сейчас – вторая попытка.
«И бесполезно было утешать себя мыслью, что Тарас, возможно, успокоится, забудет меня, увлечется еще кем-то… Нет. Пока он не разберется с Климом, он и шагу вперед не сможет сделать!»
И Клим тоже это знал – потому и не сказал ничего Веронике. Бесстрашно отправился на встречу со своей судьбой. А это больше всего пугало сейчас Веронику, что Клим так бесстрашен и упрям. Он упрям и потому уязвим…
– Спасибо… Сдачи не надо! – Вероника высочила из машины, перебежала дорогу. Каждая секунда была на вес золота.
Вот и вход…
Было холодно. Ветер гнал по дорожкам жухлые листья. Неживые, слишком яркие цветы. Черные обелиски. Тяжелый темно-красный диск солнца был перечеркнут голыми ветвями деревьев – словно на нем был нарисован некий иероглиф… Знак. Только вот как его расшифровать?
Веронике на миг показалось, что она находится в одном из своих снов – тех, что ей когда-то снились, когда она еще только собиралась найти Клима. Кровь и слезы… Как же она могла забыть, что Клим Иноземцев – это слезы и кровь. Кровь! Тайные знаки предупреждали ее, но она не хотела видеть, не хотела замечать… Неизбежного и неотвратимого.
Людей не было, лишь откуда-то издалека доносилось тарахтение мотора – наверное, работник кладбища (тот самый, на маленьком тракторе) собирал опавшую листву.
Вероника побежала по центральной аллее, глотая холодный воздух. Она испытывала страшную, невыносимую тоску…
Свернула на боковую аллею. Еще чуть-чуть… Вот и он, склеп Черного Канцлера. Вероника сделала еще шаг и вдруг увидела профиль Клима. Клим сидел на скамье позади склепа, живой и здоровый. Его милый, прекрасный, родной профиль. Бледный шрам на щеке, небрежно взлохмаченные, светлые, с пепельным оттенком волосы до плеч. Клим повернул голову – Вероника увидела его зеленовато-серые спокойные глаза.
«Жив!» – с облегчением подумала она и едва не упала от волнения.
– Клим! – Она кое-как удержалась на ногах, затем неуклюже перескочила канавку, размытую осенними дождями – каблуки увязали в рыхлом грунте.
На скамье рядом с Климом сидел Тарас.
Вероника едва узнала бывшего мужа: очень худой, черные тени вокруг глаз, нехороший цвет лица – синевато-зеленый, темный какой-то… В черном длинном кожаном пальто известной итальянской марки – в прошлом году покупали вместе.
– А, Ника… Пришла? – одними губами улыбнулся Тарас. – Что так смотришь? Не узнаешь?
– Узнаю… – вырвалось у нее. Тарас чем-то напоминал Черного Канцлера. Носферату из старого, немого, черно-белого фильма… «Тарас продал свою душу Черному Канцлеру. Он сам теперь – Черный Канцлер!»
– Ника! Ника, ты не должна была… – начал Клим.
– Правда, Ника, как ты нашла нас?
– Лиля… – едва вымолвила она.
– Ах, Лиля! Так я и знал, что она подслушивала… – скривился Тарас. На коленях у него лежала большая черная папка, в которой он обычно носил документы.
– Ника, иди домой, – спокойно произнес Клим. – Пожалуйста.
– Домой? Нет уж! Без тебя не пойду…
– Ника, иди.
– Я не могу! – закричала она, глядя в глаза Климу. – Зачем ты меня гонишь? Я не могу без тебя…
Клим встал, подошел к ней близко, положил руку на плечо:
– Ника, иди домой. Мы поговорим с ним, и я приду.
– Я боюсь за тебя! – едва слышно прошептала она.
– А я – за тебя. Поэтому иди домой. Сейчас же.
Вероника вдруг представила те минуты, что она проведет без Клима, ожидая его. Такая мука!
– Нет. Клим, он плохой… Бойся его. Бойся!
– Вот еще… Не буду я его бояться.
– Какой же ты упрямый! – в бессильном отчаянии прошипела Вероника.
– А уж ты какая… – коротко засмеялся Клим.
– Не верь ему. Ничему не верь! – исступленно прошептала она.
