Элейн Гудж - Любящие сестры
– Но собственность – это не то, чем живешь. Ты не можешь заниматься этим каждый день, – не отступала Энни. Внезапно она вспомнила о Бель Жардэн, и острая тоска по утраченному родному дому отозвалась болью в животе, словно она залпом выпила только что вскипевший кофе.
– Собственность, – повторил Эммет, смакуя это слово, как ювелир поворачивает бриллиант, заставляя его играть. – А я скажу так: чем большим имуществом ты владеешь, тем меньше угроза, что кто-то станет владеть тобой.
Энни поняла. Безопасность. Нечто такое, чего у нее никогда не было, даже в детстве. Ей всегда казалось, что она должна выбиваться сама. Рассчитывать не приходилось даже на любовь Муси. Поэтому ей так трудно поверить теперь, что Джо может полюбить ее.
Ей вспомнился его прощальный поцелуй, и все тело снова наполнилось ощущением чудесного жара. Может быть, и вправду любовь надо принимать легче. Самое трудное – верить друг другу. Может быть, все немного кривят душой, когда говорят, что верят. Может быть, в глубине души все тоже боятся этой грозной необходимости принадлежать кому-то.
Внезапно ее приятное возбуждение перешло в испуг. А вдруг, пока ее нет, Джо встречается с кем-то еще? Или, может, она восприняла его поцелуй чересчур серьезно, а он вовсе не имел этого в виду? И потом вдруг выяснится, что он не любит ее?
Энни сообразила, что Эммет давно молчит и смотрит на нее.
– А ты сама? Что ты здесь делаешь?
Она не успела ответить. Из кухни раздался возбужденный зов Помпо:
– Нуга, нуга!
Энни стремительно вышла. Эммет шел следом. Помпо как раз лил горячую карамель с орехами на мраморную крышку длинного стола на металлических ножках в центре кухни.
– Пошли! – закричал Помпо, махая ложкой, как эстафетной палочкой, призывая к себе мужчин. Его взгляд скользнул по Энни, словно не видя. Это работа для мужчин.
«Старый зануда, – подумала Энни. – Если бы у меня была только одна рука, я и то могла бы сделать в два раза больше, чем ты».
Однако ей пришлось отойти в сторону. Тем временем Эммет ринулся к столу вместе с двумя работниками – тощим Тьерри с хвостиком на затылке и Морисом, который всегда казался невыспавшимся (и немудрено: каждое утро Морис встает до рассвета и готовит продукты, которые понадобятся днем – сегодня, например, свежие вишни, малина, земляника). Мужчины принялись хлопать плоскими металлическими поварешками по поверхности горячей нуги, чтобы разгладить ее, пока масса еще податлива и не застыла. Казалось, это весла шлепают по воде. Воздух наполнился запахом карамели и орехов, живо напомнив Эмми детские праздники.
Эммет уже начал нарезать теплый лист нуги на ровные квадраты приспособлением с металлическими струнами, похожим на увеличенную яйцерезку, под названием «гитара».
Неожиданно Эмми поймала взгляд Помпо. Маленькие голубые глаза словно простреливали ее из-под зарослей лохматых седых бровей. Отчаяние, которое терзало ее незадолго до того, снова отдалось стеснением в желудке. И как это Лорел все удается? Приготовить и испечь для нее так же просто, как налить воды из-под крана. Энни едва удерживалась, чтобы не сорвать с себя передник и не убежать отсюда, лишь бы не видеть этих неодобрительных глаз, которые усиливали ее отвращение к самой себе.
Внезапно он обрела душевную твердость и, распрямив плечи, направилась к старику, мысленно повторяя: «Не такой уж он вредный. Я должна заставить его изменить мнение о себе. Я должна убедить его… И самое себя тоже… что я могу это делать. И делать хорошо».
– Прошу вас, покажите мне еще раз. Я хочу понять, – твердо сказала она, не сводя с него прямого взгляда.
И с удивлением увидела, что он не отвернулся. Он только пожал плечами, поднял брови; уголки губ поджались и опустились, как это свойственно французам.
– C'est facile,[16] – мягко сказал он. – Идите сюда, я покажу вам. Иногда человеку необходимо сначала сделать не так, чтобы понять, как надо.
Она поморщилась и двинулась вслед в дальний конец, где стоял длинный ряд газовых плит под сверкающим стальным навесом. Укладывая блоки шоколада в котел с двойным дном, Помпо объяснял, как добиться того, чтобы разогрев шел постепенно, так незаметно, как дыхание младенца. А если хоть малейший пар тронет шоколадную массу, масло какао расслоится и свернется хлопьями.
Теперь сливки. Обязательно из Эльзаса. Они должны придать нежность вкусу, потому что шоколаду немного недостает жирности.
Он налил сливок в кастрюлю и разогрел их. Немного не доведя до кипения, вылил через проволочный фильтр в размягчившийся шоколад. И затем достал из холодильника и отрезал на глаз кусочек нежнейшего шарантского масла, совсем маленький, больше для аромата, чем для чего-либо еще.
Тщательно перемешав ганаш, пока он не стал полностью однородным и не приобрел цвет мокко, старик осторожно вынул массивную медную внутреннюю часть котла над закипающей водой с такой легкостью, словно это был каравай хлеба и понес через всю кухню к странному сооружению в виде этажерки, полками для которой служили старые деревянные двери, укрепленные горизонтально на металлических стойках.
– Этот стеллаж – изобретение месье Анри, – с сияющим видом объявил Помпо. – Остроумно, а? Мы никак не могли найти таких больших лотков. Вот он и придумал приспособить старые выброшенные двери.
Энни слушала с таким видом, словно в первый раз и как будто никаких ошибок она пока что не совершала. Ничего не поделаешь, надо начинать сначала. Ей представилось, что она идет по пустынному берегу и сзади отпечатываются ее следы, но впереди – чистый гладкий песок. Она давно знает все, что говорит Помпо, но это не в счет. Что бы там ни произошло сегодня, она будет учиться заново.
Помпо уже выливал ганаш темным шелковистым потоком на верхнюю дверь, покрытую вощеной бумагой. Широкой лопаткой разогнал массу по поверхности и разровнял. Отступив на шаг, произнес:
– Voila.[17] Понятно? Ни ям, ни комков. Parfait.[18] Как остынет, будем формовать.
На других дверях-полках остывали, издавая различные ароматы, другие виды ганаш. Из 1шх будут приготовлены начинки для всемирно известных трюфелей Жирода: горько-сладкий шоколад с нежной начинкой мокко с шампанским; ликер «Гран-Марнье» и темный шоколад с апельсиновыми цукатами; пюре из свежей малины и мягкий молочно-шоколадный ганаш с малиновым ликером; бурбон с миндалем из Прованса; белый шоколад со свежерастертым кокосом и сицилийскими фисташками. Энни больше всего понравился горько-сладкий и молочный с привкусом душистого чая «Лапсанг Сушонг».
Но способна ли она сделать это сама? Сможет ли хоть когда-нибудь создать такое чудо собственными силами?
