Маргарита Разенкова - Осень Атлантиды
— Мы не дошли до цели.
— Куда же мы еще пойдем?
— К цветнику.
Сказать, что цветник Звездных гостей был устроен необычно, значило бы не сказать о нем ничего. Это было совсем небольшое место под открытым небом — циркообразная каменная кладка рядов, спиралеобразно спускающаяся к центру, в кладке — всего несколько резных сидений, отстоящих друг от друга довольно далеко и расположенных хаотично. Между сиденьями, также хаотично, были расставлены треножники (вазы? светильники?), потрескавшиеся и щербатые, а кое-где и вовсе развалившиеся.
Но самым удивительным было то, что вместо положенной цирку арены внизу был устроен цветник. Таллури впилась взглядом в «арену». Неужели?! Да-да! И этот запах — торнахо!
Несгибаемо тугие стебли, прямые и ровные, как стрелы, жесткие продолговатые листья, обращенные к небу, как руки в молитве. Зелень стеблей и листьев темна едва ли не до черноты.
— Гордое растение! — заметила она.
— И верное, — добавил господин Нэчи.
— Верное? — не поняла Таллури.
— Взгляни, детка, — он приблизился и, обняв ее за плечи, повернул вправо, влево: — Всё вокруг разрушено, а торнахо остается. Его просили расти здесь, и он растет.
— Как же это, «просили»?
— Звездные гости говорят с природой. Здесь было место медитаций. Торнахо обладает мощной энергией и колоссальной способностью проводить информацию. Древние Ящеры привезли его на Землю и просили расти здесь и еще в некоторых местах до тех пор, пока последний Звездный гость не покинет Землю. В народе говорят, будто бы цветок исполняет желания.
Таллури слушала, боясь шевельнуться: она думала одновременно и о верном цветке торнахо, и о том, что господин Джатанга-Нэчи (пусть как ребенка!) держит ее за плечи, и о том, что плывет над «цирком» кружащий голову такой родной теперь аромат…
Господин Нэчи неожиданно наклонился к ее уху и тихо пророкотал:
— Детка, ты подходила ко мне ночью. Зачем?
— Я… нет… — ужасно смутилась она.
— Нет? — он строго нахмурился. — Ты забрала кувшин из моей руки и сделала еще кое-что.
Она так растерялась, что глупо переспросила: — Что?
— Ты же… — он выдержал паузу, и у нее душа ушла в пятки, — …оставила следы на песке, — закончил он и усмехнулся.
Таллури показалось, что он заметил, с каким облегчением она выдохнула.
— Так зачем ты подходила?
— Я боялась за вас, — решившись, быстро проговорила она.
— За меня? — изумился он. — Ты — за меня?! Что это значит?
Таллури разрыдалась бы от растерянности и смущения, останься она и дальше стоять под внимательным взглядом этих темных глаз, обрамленных неземными ресницами. Он всё не отпускал ее. Тогда она сама вырвалась из кольца его рук и молча спустилась к самой «арене», склонившись к ближайшему стеблю торнахо. Не скоро подняла от него раскрасневшееся лицо:
— А когда и как торнахо цветет здесь?
Господин Нэчи с верхней ступени-ряда смотрел не на нее, а в небо.
— Как он цветет здесь? — он задумчиво перевел взгляд на растения. — Здесь — так же, как и везде, в грозовую ночь полнолуния.
Таллури вздохнула: очередное полнолуние уже на носу, а вот грозой и не пахнет, небо совершенно чистое. Она еще раз, на прощание, склонилась, вдохнула запах листьев и вдруг ясно вспомнила, как точно так же склонялась на рассвете к лицу мужчины, стоящего сейчас в нескольких локтях от нее. Поежилась: как глупо, о, Единый! Хорошо еще, что господин командующий ничего не заметил. А вдруг все же?.. Она почти испуганно оглянулась — он опять рассеянно смотрел в небо…
Гроза разразилась ближайшей же ночью.
Таллури, лежав своей постели, тревожно прислушивалась к ветру, порывы которого становились все сильнее и сильнее. Ветер раскачивал деревья, дергал побеги лиан, обрывал и разбрасывал листья. Потом застучали по крыше крупные капли дождя, и где-то далеко, еще таясь в самой чаще леса, глухо проворчал будто разбуженный гром.
Таллури закуталась в покрывало и вышла на порог — сильный порыв ветра ударил в лицо, взъерошил волосы, и тут же беспроглядную темноту ночи рассекла белая молния, а через мгновение в полную силу грянул гром. Таллури испуганно попятилась: столь стремительно надвигающейся грозы она, пожалуй, не видела никогда.
Вот уже ударил настоящий шквал. Поминутно сверкали молнии, то тут, то там вспарывая темноту и выхватывая из нее мгновенные картинки окружающего. Гром гремел оглушительно.
Таллури хотела было отправиться на поиски господина Нэчи, ей было бы намного спокойнее рядом с ним, но после вчерашних событий она ни за что не решилась бы. Как сожалела она в эту минуту о своем безрассудном порыве! Но что было теперь поделать.
Ветер еще усилился, хотя в каждую предыдущую минуту казалось, что всё — он достиг максимально возможного, и Таллури поспешно спряталась в свою хижину, закрыв плотно двери и ставни на окнах. Стало потише. Но ненамного и ненадолго. Стихия разбушевалась так, что Таллури уже сомневалась, защитит ли ее жилище? Кажется, пора было подумать о том, что она предпримет, если ураган сорвет дрожащую крышу, которая, к слову сказать, уже протекла, и не хватало мисок (да их и было — то всего три), чтобы подставить под стучавшие об пол капли.
Но по-настоящему страшно стало еще через несколько минут, когда от удара ветра распахнулась и ударилась о косяк дверь, повиснув на одной петле, а влетевший внутрь вихрь осыпал ее песком, дождем и мокрыми листьями. Тогда Таллури просто забилась в угол, натянув на голову покрывало, готовая расплакаться от ужаса и беспомощности.
Телепатема господину Нэчи: «Помогите, мне страшно!» — получилась нечаянно, Таллури просто не проконтролировала себя. Она «забрала» бы телепатему обратно, да только этого не сделаешь никак. Впрочем, в первый их день в Заповеднике он сам разрешил обращаться к нему мысленно, да к тому же теперь ей было не до приличий.
Ураганный ветер, срывая солому, проносился над крышей, но казалось — над самой головой Таллури. Свист стоял такой, что она не услышала, как господин Нэчи ворвался в ее хижину. Но он именно ворвался — так энергичны и порывисты были его движения. Он подхватил ее, завернутую в покрывало, на руки и прижал к себе, повторяя:
— Ты испугалась, детка, бедная. А я оказался так далеко! Не бойся, гроза уходит. Уже уходит: здесь они коротки. Всё хорошо. Я должен был предупредить тебя и научить, как спрятаться. Ну, прости, зверек, прости, — и баюкал, как ребенка. — Хотел порадовать тебя: ходил в лес и, смотри, что принес!
Словно послушная его словам, буря действительно стала стихать так же стремительно, как разразилась. Видимо, таковы были здешние грозы, мощные, но недолговременные. Успокоенная, Таллури высвободила из покрывала руку и взяла то, что господин Нэчи протягивал ей, — цветущий торнахо!
