Кейт Фернивалл - Содержантка
— Товарищ, — громко произнес он, как будто лежащий передним человек был глухим. — Товарищ, вам эти таблетки помогут?
Мужчина не ответил. Он лежал неподвижно, как бревно. Глаза его были закрыты, дыхания не ощущалось. Лишь пальцы, хоть и не так сильно, но все еще цеплялись за рукав Алексея. Только это указывало на то, что человек еще жив. Алексей ухватил его подбородок. Слава Богу, челюсть подалась без усилий. Осторожно он раздвинул толстые губы и запихнул под язык таблетку. Горло лежащего конвульсивно сжалось.
— Ну давай, борись.
А потом он сделал такое, чего сам не ожидал. Посреди унылой промерзлой улицы, сидя в темноте на асфальте, он обхватил руками этого незнакомого человека и крепко прижал к себе. Как будто его руки были сильнее рук смерти. Он прижался щекой к меховой шубе и почувствовал, как ее тепло проникает в его плоть. Прислушавшись к тому, как человек короткими вдохами пытается втянуть в себя воздух, он заставил себя дышать с такой же скоростью и стал ждать.
— Друг…
Это был даже не шепот, скорее выдох.
— Так вы все-таки не умерли, — улыбнулся Алексей.
— Пока еще нет.
— Двигаться можете?
— Сейчас. В себя приду и смогу.
— Тогда подождем.
Мужчина пробормотал что-то непонятное.
— Что вы сказали? Я не расслышал. — Алексей приблизил ухо к самым губам мужчины.
— Таблетки.
— Я вам уже дал одну. Из вашей коробочки.
Тяжелая голова немного качнулась.
— Спасибо.
— Сердце?
— Да.
— Нельзя вам на холоде оставаться. Когда будете готовы, я поставлю вас на ноги.
— Сейчас, — отозвался тихий голос. — Еще немного.
— Я живу в общежитии Калинина, но это слишком далеко, вы не дойдете. Вам в больницу надо, да побыстрее.
— Нет.
Пальцы, державшиеся за его рукав, сцепились крепче.
— Не волнуйтесь, дружище, — сказал Алексей. — Успокойтесь. Я готов просидеть тут с вами хоть до утра, когда солнце согреет ваши косточки.
Мужчина улыбнулся. Одними уголками губ, и все же это была улыбка. И только теперь Алексей поверил, что незнакомец может выжить. Он почувствовал, как тело расслабилось, дыхание успокоилось, и подумал о том, стоит ли ему ненадолго оставить этого человека, чтобы сходить к дому чуть дальше по улице, где в одном из окон на верхнем этаже горел свет, когда услышал звук двигателя. Машина приближалась медленно, очень медленно. Наверное, водитель очень боялся ехать по льду.
— Слышите? Машина едет. Я сейчас остановлю ее и…
— Не отпускай меня, друг.
— Да я только на секунду. Обещаю.
— Если ты меня отпустишь, я соскользну в прорубь.
— Какую прорубь?
— Вон в ту черную дыру. У моих ног.
— Дружище, там нет никакой дыры.
— Но я ее вижу.
— Нет. Посмотрите на меня.
Мужчина повернул голову. Его глаза на толстом лице казались узкими щелочками.
— Там нет никакой дыры, — отрывисто повторил Алексей.
Пальцы у него на рукаве сжались сильнее.
— Поклянись.
— Клянусь.
Звук работающего мотора вдруг прекратился. Алексея поднял глаза. Через дорогу, у противоположного тротуара, стояла не одна, а две старые черные машины с длинными капотами. Хлопнули двери. Шесть человек выпрыгнули из машин и бегом бросились к ним. Не произнося ни слова, Алексей одной рукой крепче обнял своего нового товарища, готовый поставить его на ноги, хотелось тому этого или нет, а вторая его рука скользнула под пиджак, к кобуре, которая была пристегнута на груди, и вытащила из нее пистолет. Алексей взвел курок…
— Пахан!
Первый подбежавший к ним молодой человек увидел пистолет, и тут же, как по волшебству, у него в руке тоже образовался револьвер с коротким толстым стволом. У молодого человека были густые, совершенно черные волосы и такие же, как у старшего мужчины, усы.
— Пахан! — снова крикнул он, остановившись в двух метрах от них.
— Анатолий, — пробормотал больной и, отпустив рукав Алексея, протянул руку к молодому человеку с револьвером. — Не надо, Анатолий, этот парень помог мне.
— Твой друг упал тут, прямо на улице. — Алексей опустил пистолет.
Их обступили мужчины, одетые во все черное, с лицами, не располагавшими к дружеской беседе. Крепкие руки подняли незнакомца и отнесли в одну из машин так быстро, что Алексей не успел даже попрощаться с ним. Поднявшись, он ступил на крошеный лед в сточной канаве и провел взглядом машины, которые скользнули в темноту, как две акулы. Неожиданно возникшее чувство потери застало его врасплох.
— Выздоравливай, друг, — произнес Алексей, сунул пистолет за пояс и отправился в общежитие кормить блох.
32
— Ложись спать, Лида, — раздался из-за занавески негромкий голос Елены.
— Я еще немного.
— Нет смысла больше ждать.
— Есть.
— Он не придет, девочка. Не сегодня. Не может он. Он же сказал тебе, что за ним все время следят.
— Ты не знаешь его.
Послышался приглушенный смех.
— Нет, но я знаю мужчин. Даже самый преданный не станет совать голову в пасть льва, если знает, что не вытащит ее обратно. Дай ему время. Ты слишком спешишь.
— Чан Аньло не такой, как остальные мужчины.
— Ну, если ты так говоришь…
— Это правда, Елена.
Вдруг с противоположной стороны занавески послышался недовольный, заспанный голос Попкова. Их разговор разбудил его.
— Какого черта?! Ложитесь спать. Обе.
— Заткнись, старый козел, — ласковым голосом произнесла Елена, и скрип пружин сообщил о том, что она села на кровать рядом со своим мужчиной.
Лида, не вставая со стула, задула свечку на подоконнике, но не легла, а продолжила всматриваться в ночную тьму.
Чан увидел, как погас свет. Он ждал во дворе — черная тень среди черных теней. Он не мог знать наверняка, что это было ее окно и что это ее свеча горела в нем, но он был уверен в этом так же точно, как был уверен в собственном сердцебиении.
Он знал, что она будет ждать, но не приближался. Пронизывающий ветер стонал под черепицей на крышах, духи ночи влекли его вперед, пытаясь лишить осмотрительности, распаляя его кровь. И все же он оставался совершенно недвижимым на мощеном булыжниками дворе, чувствуя, как его тело кусочек за кусочком через подошвы отделяется от него, поднимается с ветром вверх, наподобие дыма, и летит к заветному окну, ища в нем трещинки, чтобы проникнуть внутрь.
