Марианна Монтейро - Нежность
Утро было прекрасным, Хосе глянул в окно и увидел, что на небе ни облачка. Рядом лежала розовая от сна юная красавица и улыбалась ему, и Хосе решил, что не имеет смысла рассказывать жене свой сон, который может испортить ей настроение на целый день.
Жена томно потянулась.
– «Горячий» сон? – протянула она. – Со мной?
Хосе слукавил:
– Ну, среди прочих…
Валентина отреагировала мгновенно. Ее подушка стукнула Хосе Карреньо по голове, и он услышал обиженный голос жены:
– Ах так! Говоришь, среди прочих?
Хосе бросил в сторону подушку и увидел смеющееся лицо жены.
Валентина набросилась на него.
– Сейчас я проучу тебя!
Началась возня. Хосе в шутку отбивался, потом затих.
– Стоп, Валентина! – воскликнул Хосе. – Сдаюсь! Ты всегда знала, на что надо нажать, чтобы я капитулировал!
Валентина удовлетворенно хохотнула.
– Да, Хосе! – многозначительно произнесла она. – Я прекрасно знаю твое слабое место!
Карреньо почувствовал, как ее пальцы стали перемещаться вниз по его животу.
Хосе вздохнул и сжал своими руками тонкие руки Валентины.
Жена как будто того и ожидала. Со сдавленным стоном она опрокинулась на спину, заставив таким образом Хосе оказаться над ней.
Валентина звонко чмокнула мужа в щеку.
– Погоди, девочка, – с сожалением в голосе, но твердо произнес молодой человек. – Мне надо идти…
Он нежно поцеловал Валентину.
– Ну вот, опять, – надулась она.
– Да, – вздохнул Хосе. – Надо срочно искать работу. Если сейчас не потороплюсь, засунут в какую-нибудь дыру.
Он еще раз поцеловал Валентину и с сожалением оторвался от нее. Валентина с восхищением разглядывала стройную фигуру мужа, пока тот одевался.
– Я скоро вернусь! – пообещал Хосе, надевая рубашку.
– Когда? – сразу же спросила Валентина.
– Ну… – Хосе поморщился. – Через каких-нибудь пять часов… – О Боже! – застонала Валентина и натянула на голову одеяло. – Да сколько же можно это терпеть, я просто не могу больше…
– Я тебе клянусь, что постараюсь вернуться как можно скорее!
Валентина что-то глуховато бубнила из-под одеяла.
Хосе тихо, чтобы жена ни о чем не догадалась, стянул с себя рубашку и повесил на стул. На носках он прокрался к кровати и неожиданно навалился на Валентину.
Она взвизгнула и выглянула из-под одеяла.
– Пять часов уже прошли? – удивилась Валентина.
Глаза ее сияли.
– Они еще просто не начались, – сказал он и приник губами к ее устам. Но Валентина нетерпеливо отстранилась.
– Нет, я так не могу, Хосе… – обиженно проговорила она. – Я не могу целоваться, одновременно поглядывая на часы.
– Ты куда-то торопишься? – Хосе сделал недоуменный вид.
– Оставь свои шуточки! Ты только что сказал, что тебе надо идти!
– Я внезапно понял, что ты для меня важнее! – объяснил Хосе. – И, вообще, так рано, что никого из администрации еще нет…
– Как! – с напускным негодованием воскликнула Валентина. – Ты не мог об этом вспомнить вчера? Будильник не дал нам поспать!
Хосе забрался под одеяло.
– Ты же задумала что-то совершенно иное, – спокойно парировал он. – Хотелось бы знать, что…
– У вас там в университете все такие недогадливые? – удивилась Валентина. – Ужас!
Хосе решил положить конец ненужным разговорам и перешел от слов к делу. Он крепко прижал Валентину к себе и зарылся лицом в ее волосы…
Время пролетело незаметно, и Хосе все-таки пришлось вставать и отправляться в университет – решать вопрос о назначении на работу.
– Милый, я буду у мамы! – сказала на прощание Валентина.
Накормив мужа завтраком и пожелав ему удачи, она пошла к матери. Мать и дочь толком не успели ни о чем поговорить, как раздался телефонный звонок.
– Это Хосе, я уверена! – сказала Валентина. – Мама, скажи ему, что я не могу подойти! – попросила она. – Скажи, что меня нет. Нет, лучше скажи, что я отдыхаю…
Ей очень хотелось продемонстрировать матери, какую власть она имеет над мужем.
Вероника нехотя взяла трубку:
– Алло?
Конечно, это был Хосе.
– Добрый день, Хосе! – поздоровалась Вероника. Выражение ее лица было мрачным. – Говоришь, у тебя новости? – Внезапно женщина протянула трубку дочери.
Валентина недовольно скривилась, но быстро прижала трубку к уху.
Мать снисходительно улыбнулась и стала прислушиваться к телефонному разговору:
– Тебе дали работу? Где?
Пауза.
– … Нет, скажи сейчас! Я хочу сейчас знать!
Хосе что-то сказал, Валентина недовольно поморщилась.
– Рада ли я? Не совсем!
Пауза.
– Неужели ты ждал, что я сразу так и обрадуюсь? Это наивно с твоей стороны! Подожди… – произнесла Валентина в трубку. – Дай мне привыкнуть к этой мысли.
Снова молчание.
– Нет, я не могу ничего сейчас с тобой обсуждать, – она пожала плечами. – Поговорим потом! Хорошо? Ну, пока… – Валентина положила трубку.
– Что он тебе сказал? – стараясь скрыть охватившее ее любопытство, спросила Вероника.
Дочь молчала, и Вероника не выдержала.
– У тебя завелись секреты от матери? – с обидой сказала она.
Валентина больше не смогла скрывать от матери новости.
– Единственный университет, администрация которого согласна взять Хосе ассистентом, – это университет в Морелии! Ты хоть слыхала о таком городе?
Вероника отрицательно покачала головой.
– Это хоть в нашей стране? – с равнодушным видом спросила она.
– Штат Мичоакан! – пояснила Валентина.
Мать снова покачала головой.
– Это мало что объясняет!
– Это далеко отсюда, мама! – воскликнула Валентина.
– Как?!
Тут только до Вероники дошло, что дочь ее скоро покинет Мехико. Это значит, что они с Валентиной не смогут видеться, когда захотят…
Девушка пожала плечами.
– Хосе сказал, что это еще не самый плохой вариант. Морелию предложили потому, что его уважают…
Вероника одернула ее:
– Твоему Хосе не дает спокойно жить его собственное величие! Он боится осрамиться где-нибудь поблизости от собственного дома!
Валентина недовольно поморщилась:
– Ладно, мама, перестань!
Вероника замолчала, обидевшись на дочь за ее грубый тон.
– Подумаешь, Мичоакан! – сказала Валентина. – Не так и далеко! И уж во всяком случае, не следует делать из этого трагедию.
* * *Габриэль Альварадо с приятелем сидели на скамейке у дома и потягивали пиво. Они наблюдали за Вероникой, которая работала в саду. Участки разделял невысокий забор, позволяющий беспрепятственно наблюдать за всем, что происходит у соседей.
– А эта твоя соседка ничего, – заметил приятель Альварадо, которого звали Сальватор Горра.
