Луиза Винер - Большой обман
— Да. Без подтасовок, фальшивых колод и манипуляций.
Луи пожимает плечами:
— Кто знает? Ты уже показала себя с совершенно неожиданной стороны. Я бы никогда и не подумал. Когда ты объявилась здесь и попросила научить тебя играть, моя первая мысль была, что из тебя-то точно ни хрена не выйдет.
— Потому что я женщина?
— Да нет. Среди хороших игроков полно женщин. Того и гляди, кто-нибудь из них покажет мужикам что почем и завоюет браслет Мировой серии.
— Но ты же сказал…
— Я помню свои слова. Не в том дело. Игрок из тебя не получится не потому, что ты женщина. Из тебя ничего не выйдет потому, что ты боишься. Ты не доверяешь себе, ты страшишься применить свои знания и умения. Ты ненавидишь рисковать.
— И все это пришло тебе в голову, стоило тебе разок взглянуть на меня?
— Как только ты вошла в эту дверь. Разбираться в людях — моя профессия. У меня большой опыт, и я попадаю в точку в ста случаях из ста.
Получила?
— И… твоя оценка была верна?
— Разумеется. — Луи, как всегда, полон самонадеянности. — Почти верна.
— Все-таки «почти»?
Небольшая пауза. Луи подыскивает нужные слова.
— Дело в том, Одри, что в душе ты — страстный игрок. Мне очень редко попадались такие. Но ты не даешь страсти вырваться наружу. Ты слишком правильная — все обдумываешь заранее, все стараешься просчитать. Хочешь, чтобы все всегда получалось.
— Но ты же этому меня и учил. Ты говорил, что покер — игра дисциплины и что в покере все как в реальной жизни. Нечего рассчитывать на удачу и искушать судьбу. Только терпение, труд и расчет. Побеждает сильнейший.
— Все правильно. — Луи наклоняется поближе ко мне. — Любой аспект жизни следует рассматривать с точки зрения разума, стараться найти в нем логику. Знания у тебя есть. Значит, тебе понадобится от трех до пяти лет каждодневного тяжкого труда, чтобы сколотить приличный капитал. Игра по маленькой, время от времени — выигрыш покрупнее. Но на самую вершину тебе никогда не пробиться. Настоящие игроки готовы на любой риск. Легендарные звезды неизменно сохраняли присутствие духа. Они были храбры. Они находили в себе силы поставить на карту все, если чувствовали, что шансы — на их стороне.
— Ах вот оно что. По-твоему, я играю чересчур осторожно?
Луи возмущенно фыркает.
— Ты сама знаешь. К чему вопросы? Как только игра становится для тебя чересчур рискованной, ты сразу бросаешь карты и встаешь из-за стола. Самое смешное, что ты выходишь из игры помимо собственной воли. Уж кому знать, как не мне. Я прошел через все это. Неплохая школа жизни.
Какое-то время мы молчим.
— А что ты скажешь о себе самом? — спрашиваю я. — Какой игрок получился бы из тебя? Если бы ты играл честно, а не пошел в шулеры.
— Насчет этого не может быть никаких сомнений. — Луи на секундочку зажмуривается. — Мое место было бы среди великих. При виде меня Джонни Чен кидался бы наутек от ужаса, а Амарильо Слим забивался в угол и дрожал как осиновый лист. Если бы со мной не случилось несчастье. Если бы не чертова судьба со своими штучками.
И, как я уже сказал, путь твой не всегда будет усыпан розами. Надо уметь держать удар. Какая бы гадость ни случилась, старайся жить как жила. Умей владеть собой. Никаких крутых перемен, никакого бегства от жизни. Твой отец не выдержал испытания. Все эти годы ты боялась, что тоже не выдержишь. Это при твоем-то уме… Жизнь с постоянной оглядкой, вот что может уничтожить тебя. Обещай мне кое-что, Одри… Нет, не обещай — поклянись. Ты кончишь жизнь не так, как я.
* * *Уже почти семь, мне пора. Только уходить что-то не хочется. Мне еще надо уложить вещи и поужинать вместе с Джо, но я боюсь оставлять Луи на произвол судьбы.
— Ну что ты переживаешь? Все со мной будет нормально.
— Обещаешь?
— О чем речь? Я уже договорился со старой «Крысиной стаей». Проведем парочку игр. Мэрилин принесет солонины, а Дин Мартин — огурчиков.
— Ты с ними плутовать не будешь?
— С какой радости? Я у них выиграю с закрытыми глазами.
Я улыбаюсь, застегиваю куртку и обещаю позвонить ему «как только, так сразу». Луи останавливает меня уже в дверях. Мне вручается маленькая коробочка, завернутая в салфетку и перевязанная синей ленточкой.
— Открыть прямо сейчас?
— Само собой, — Луи потирает руки, — открывай.
Я разворачиваю коробочку и сдвигаю крышку. Цветок. Живой цветок кремового оттенка.
— Откуда он у тебя?
— Расцвел вчера вечером, — Луи показывает на ящик-клумбу. — Это пустынная лилия. Гесперокаллис волнистолистный. Наверное, твой приятель подсунул. В общем, я понял, что надо его сорвать для тебя. Типа… в знак благодарности.
— И ты высовывался… на балкон?!
— Ну высовывался. На секундочку. Я подумал, не худо бы тебе засушить его в книге и взять с собой. На счастье.
— Наверное, не просто на счастье? — Я испытующе гляжу на Луи.
— Не просто. — И Луи смущенно отворачивается.
Я уже выхожу из квартиры, но Луи опять останавливает меня:
— Чуть не забыл. Красное платье тебе очень к лицу.
— Правда?
— Круто смотришься. Жакет жакетом, Унгар, но в тебе полно блеска.
51
Пять тридцать утра. На Лондон пал легкий туман. Мы едем по Юстон-роуд к Вествею. За вокзалом виднеется верхушка башни, в которой живет Большой Луи. Дом приветствует меня. Из-за тумана его пропорции искажаются — кажется, что дом накренился. Как бы не рухнул к моему возвращению. Интересно, Луи на ногах? Бессонница у него прошла? Я-то и часа ночью не спала. Какой там сон!
Приемник в машине работает — я вслушиваюсь в сообщения о ситуации на дорогах. Правда, в запасе еще часа три, но мне предстоит хитрая операция — переезд с терминала на терминал. «Ройал Эйр Марокко» вылетает с терминала два, а мой рейс на Вегас — с терминала четыре. Когда Джо скроется из глаз, придется перебираться. Ничего, электрички ходят часто.
В пути мы разговариваем мало. Джо интересуется, захватила ли я крем от загара и имодиум. Отвечаю, что куплю в аэропорту. Джо спрашивает, не забыла ли я страховку. Отвечаю, что застрахуюсь позже, когда буду приобретать валюту.
— Как? Ты еще не поменяла деньги?
— А? Нет, не поменяла. Куплю доллары, когда прилечу на место.
— Доллары?
— Ну да… Марокканские доллары.
— Там разве доллары?
— А что, нет?
— Не-а. По-моему, там дирхамы в обращении.
— Ну ладно. Значит, куплю дирхамы.
Меня охватывает страх. Я вспоминаю про сверток Большого Луи. Он лежит на самом дне чемодана, прикрытый трусиками. Во мне теплится надежда, что если таможенники и будут рыться в моем чемодане, то не полезут в нижнее белье. Постесняются. Я намеренно оделась поэлегантнее, рассудив, что у бизнес-леди больше шансов проскочить без досмотра. На мне серый фланелевый брючный костюм, который я надеваю на собеседования и похороны.
