Пат Бут - Сестры
– Сам не знаю, как это получилось, – сказал Билли, ерзая на своем кресле. – Не обязательно страдать, чтобы писать картины. Не обязательно жить в холоде, без удобств и в нищете. Весь этот неоэкспрессионистский мусор в Нью-Йорке – лишь мода. Попытка самоувековечиться. Дело обстоит по-другому. Искусство просто существует, и никто не знает почему. Я не смог бы написать все эти картины, если бы бродил по Венису, если бы не мог нормально питаться, купить красок или чего-то другого.
Ивэн улыбнулся улыбкой заинтересованного человека. Все, что говорил гений, подобный Билли, было интересным. Но он знал гораздо больше Билли о том, как продавать картины и как создавать художников, а это означало, что нужно находиться в Нью-Йорке, а не в Лос-Анджелесе. В Нью-Йорке обитала пресса – такие жизненно важные издания, как «Артфорум», «Искусство в Америке» и художественные журналы. Там были коллекционеры, туда они съезжались с Юга, из Европы, из Латинской Америки. Этот город был центром аукционов, многочисленных картинных галерей, таких, как его собственная, расположенная на Мэдисон-авеню. Нью-Йорк понимал толк в искусстве и, что гораздо важнее, заботился о нем. В Лос-Анджелесе искусство было не более чем усложненным методом сведения счетов.
– Возможно, ты и прав, Билли. Но нам следует спланировать свои действия. Сейчас это самое важное. Мы знаем, чего ты достиг, но теперь надо раскрыть другим, чего же именно ты достиг, и добиться максимального воздействия на них. Несомненно, мы организуем грандиозное шоу, но прежде необходимо пробудить интерес, и, мне кажется, я знаю, как это сделать. Для начала я помещу два или три твоих полотна вместе с картинами уже известных художников, например, с Бруком Астором, С.-З. Уитмором, может быть с Саатчисом; покажу их в одном из известных музеев типа Уитни. Затем мы дадим публике возможность поговорить о твоих картинах. Мир не сможет долго ждать спектакля и начнет требовать его. Но мы придержим большую часть картин в резерве, в задней комнате, и будем строго следить за тем, чтобы цены на них росли и спрос превышал предложение…
На лице Ивэна Кестлера появилось выражение блаженства. Так будет, потому что картины были зрелищными. Публику не обманешь, но, коли есть хороший товар, можно извлечь выгоду.
Душа Билли воспарила вверх. Затем, словно птица, сбитая влет картечью, рухнула наземь.
Джейн.
Ему пришлось сделать выбор: искусство победило, а она проиграла.
В ее гордых глазах он прочитал, что не сможет иметь все сразу.
Джейн не захочет ни с кем делить его. Точно так же и Ивэн Кестлер. Никто из них не произносил этого вслух, но Билли знал. С другими людьми такое возможно, но только не с представителями класса А; а оба они, Джейн и Ивэн, каждый по-своему, вполне определенно принадлежали к этому типу. Он сам был таким. Поэтому на ступенях лестницы, когда Джейн глядела на него, ему пришлось сделать свой невероятно трудный выбор. Чтобы достигнуть своего мира, он оставил ее там, в ее мире, на скользком склоне жизни низов Лос-Анджелеса, на краю пропасти, над которой она уже склонилась. Он не гордился содеянным, пришлось поступить так, потому что не было другого выхода. Он должен был уехать. Он должен был отказаться от любви, от страсти, от уважения и от желаний. В полете к успеху не было места для лишнего веса.
Билли Бингэм взялся за шампанское. Нелегко быть звездой.
Джули Беннет наслаждалась поездкой. Обычно она летала в Лос-Анджелес самолетом, где в аэропорту ее встречал лимузин. Однако сегодня она приказала шоферу отвезти ее туда на «Роллс-Ройсе». Нужно было о многом подумать, и на протяжении всей двухчасовой поездки мозг перебирал факты, словно косточки скелета рыбы.
Пальцы Джули поглаживали пушистый мех мурлыкавшего Орландо, лежавшего у нее на коленях. Ее ухо улавливало тиканье знаменитых часов «Роллер», урчание довольного кота и гудение собственного мозга.
Идея предварительно позвонить Люси Мастерсон на деле оказалась поистине великолепной. Ей вспомнился вчерашний разговор.
– Люси Мастерсон? Джули Беннет. Привет, дорогая. Как дела? Встретила подругу Джейн Каммин?
– Джули Беннет, ты настоящая крестная мать. Спрашиваешь, встретились ли мы? Да, детка, мы встретились, о'кей. Перехлестнулись. У меня до сих пор голова идет кругом, дорогая.
– Она тебе позировала? Знаю, какой убедительной ты можешь быть, испорченная ты женщина, – рассмеялась Джули, словно соучастница преступления.
– Да. В самом конце, но, возможно, это был не лучший замысел, потому что она закатила сцену. Увела мою машину и скрылась. Не знаешь, где она? Я действительно не прочь увидеться с ней вновь. Действительно.
– Что ты хочешь сказать? У тебя есть ее фотографии? Они напечатаны? Будут напечатаны?
Джули едва сдерживала охватившее ее волнение. Как, черт возьми, она заставила Джейн позировать ей? Что еще она заставила ее делать? Наркотики? Мужчины? Девушки?
– Да, я немного пошалила, дорогая. Она, как бы сказать, медленно дозревала, поэтому я подсыпала ей успокоительного, а затем благоразумно смылась покататься. Представь, она оклемалась и упорхнула. Никакой записки. Ничего. Тут вокруг крутился один из твоих друзей, парнишка по имени Билли. Слышала? Может быть, она спуталась с ним. Что бы там ни было, я хотела бы станцевать с ней еще раз. Хочу сказать, она пришлась мне по нраву.
– Боже мой, Люси. Кошмар. Дико, – Джули нравилось подражать манере разговора Люси. – Почти как в моих книгах. Ты сделала снимки?
– Конечно. Хочешь взглянуть? Ты тоже намерена приударить за ней или что? Не знала, что это в твоем вкусе, дорогая. Думала, тебе нравятся худосочные мальчики.
Она хихикнула в трубку.
Джули присоединилась к ней.
– Итак, она исчезла.
– Да, и забрала мои колеса. Но удовольствие стоит того.
– Люси, послушай, было бы замечательно увидеться с тобой снова. Мы не виделись вечность. Какая тогда была книга? Та, что писалась в Мелроузе? Тяжелый рок, Лос-Анджелес? Знаешь, мне хотелось отблагодарить тебя немного за помощь. Знаю, прошло сто лет, но это засело где-то у меня в памяти. Как насчет ленча со мной завтра? Я приеду в город, и мы могли бы стряхнуть пыль где-нибудь в «Айви» или в «Ле Доме». Или в другом подобном местечке.
– Отлично. Да. Я свободна завтра.
– Где мне тебя захватить?
– Ты на колесах? Заезжай ко мне на студию.
Словом, поговорили неплохо. Окраины Лос-Анджелеса проносились мимо. Теперь Джули ехала по Мелроузу.
– Ну, дорогой мой Орландо, думаю, мы попали в самое яблочко, понимаешь. Разве нам с тобой не везет? Как ты думаешь, дорогуша, сколько Люси запросит за фотографии? Эта чудесная толстозадая фотографша, у которой полно неоплаченных счетов и которой нужно платить девочкам? Двадцать тысяч? Больше? Ты так считаешь, дорогой? Не думаю. Но это не имеет значения, потому что мамочка – умная девочка. У нее с собой сто штучек. Так, на всякий случай. Да, дорогой, никогда нельзя быть уверенным, так ведь? Ты совершенно прав.
