Кристина Леманн - Разлучница
— Ну да, понятно.
В тот же миг Жасмин вспомнила, что она никогда не рассказывала Рольфу, что Фальк запретил ей поддерживать какие-либо отношения с его семьей. Она вообще никогда ничего не говорила о Фальке. Никому, даже Лизелотте.
— Ты прав, — сказала Жасмин. — Даже если Лаура меня не любит, я все равно могу позвонить Роне. Честно говоря, я с удовольствием пригласила бы ее в Берлин.
— Так пригласи.
За последние шесть недель Роня позвонила только один раз. Это было вечером в пятницу. Жасмин узнала, что лучшая подруга Рони сердилась на нее за то, что та не сказала ей, что собирается готовиться к тесту по музыке с другой девочкой. Роню этот случай просто вывел из себя: она не понимала, почему если у нее есть подруга, то она не имеет права дружить с кем-то другим. Она также сообщила, что ее учитель музыки — полный идиот, потому что он не добавил ей балл за то, что она, описывая строение скрипки и правильно обозначив ее подставку, при описании виолончели этого не сделала. А она и не собиралась этого делать, поскольку, в принципе, эти инструменты очень похожи. Когда Жасмин поинтересовалась, все ли в порядке у бабушки и дедушки, девочка коротко ответила:
— Да.
В субботу Жасмин неожиданно для себя отправилась на Коттбуссер-штрассе, чтобы купить персиков в одной из турецких лавок. Случайно ли она выбрала именно этот магазинчик? Скорее всего, нет. Какой-то отпечаток в подсознании привел ее именно сюда. Но она не сразу узнала девушку, стоявшую за прилавком. Только подойдя к отделу, где продавался сыр и оливки, Жасмин поняла, что это была Ксандра, бывшая невеста Ахима Хансена. Ее взгляд равнодушно скользил по лицам немногочисленных покупателей. Казалось, она была совершенно не уверена в себе и не знала цену своей красоте.
В понедельник Жасмин вышла на работу и, сидя в своем кабинете, никак не могла выбросить из головы мысли о Ксандре, хотя и получила новое задание. Ей нужно было найти подходящего Ромео, который должен расположить к себе одну вдову, распахнувшую свое сердце для бездомных людей и потратившую на них так много денег, что это не на шутку обеспокоило ее дочь. По замыслу Жасмин, нуждающийся в помощи Ромео, должен был отвлечь эту женщину от других мужчин. Ему поручили овладеть сердцем вдовы, а потом очень горько разочаровать ее: обокрасть, обмануть и бросить, чтобы у нее и в мыслях больше не возникало кому-то помогать, а осталась только одна забота — сохранить все свое состояние для дочери.
Конечно, для одинокой пожилой женщины было бы лучше, если бы она смогла завязать длительные отношения с каким-нибудь порядочным мужчиной. Но для этих целей существовали агентства знакомств, такие, как у Адельтрауд.
Проще, наверное, позвонить Адельтрауд и попросить, чтобы ее сотрудники подыскали для одной пожилой особы более или менее подходящий вариант для знакомства. Жасмин уже протянула руку к телефонной трубке, но в последний момент передумала.
«Ты что, с ума сошла? — мелькнуло у нее в голове. — Твоя профессия — делать одиноких людей не счастливыми, а, наоборот, более несчастными». Кроме того, клиентка Глории не раз подчеркивала тот факт, что ее мать уже не способна отдать свое сердце (а значит, и деньги) какому-нибудь мужчине. Жасмин созналась себе, что она просто-напросто ищет предлог, чтобы позвонить Адельтрауд.
Но сможет ли Адельтрауд радушно принять ее? Фальк наверняка уже успел рассказать матери о работе Жасмин. А если даже и не рассказал, то стремление Жасмин найти супруга пожилой женщине, которая посвятила себя бездомным и тратит на них деньги, может показаться довольно странным.
Разумеется, Жасмин могла бы насочинять с три короба, сказав, что это ее тетка и ее счастье просто дело чести для любящей племянницы. Но эта ложь прошла бы только в том случае, если Фальк не рассказывал Адельтрауд о профессии Жасмин. В противном случае, этой ложью она только усугубит дело.
Жасмин была уверена, что Адельтрауд все известно. Разве Фальк не говорил о своей привязанности к матери, называя себя маменькиным сыночком, пусть даже и с иронией. Но уже в следующий миг Жасмин подумала о том, что Фальк не сказал матери ни слова. Он скорее походил на молчуна с большими амбициями, который не любил болтать о чужих тайнах. Поэтому Фальк, наверное, ничего не говорил о ней, да и не скажет, если она будет выполнять его требование не общаться с семьей Розенштоков.
Одним словом, она не знает, какой Фальк человек. Она вообще ничего о нем не знает. Какая-то досадная мелочь стала у них на пути, и им пришлось расстаться еще до того, как они успели узнать друг друга. Поэтому достаточно одного маленького подозрения, чтобы сделать несправедливый вывод. Зарождающиеся отношения очень легко разрушить.
Например, как долго Ксандра и Ахим Хансен были знакомы? Всего лишь несколько месяцев! Поэтому их отношения были очень хрупкие, а они сами — ранимые и подозрительные. Одно неуместное слово или улыбка, адресованная другому человеку, — и вот уже женщина думает, будто ее обманули, а мужчина уверен, что его подруге нравится кто-то другой.
Жасмин снова подумала о Ксандре, об этой несчастной девушке с большими глазами, которая стояла за прилавком небольшого магазинчика с полным безразличием на лице.
В тот же вечер, около восьми часов, Жасмин снова отправилась на Коттбуссер-штрассе.
Она дважды прошлась мимо лавки торговца фруктами и овощами, пока не решилась войти внутрь. Они уже готовились к закрытию. Ксандра накрывала чаши с овечьим сыром и оливками, но, когда Жасмин подошла к ней, она замерла.
— Вы Ксандра? — спросила она. — Это вы Ксандра Шульце?
— Да.
Жасмин улыбнулась.
— Я недавно уже была здесь.
Ксандра нехотя улыбнулась.
— Правда?
— Слушайте: на Троицу мой приятель познакомил меня с Ахимом Хансеном.
— О!
— Он рассказал мне о своей несостоявшейся свадьбе, — солгала она. — От него я и узнала, где магазин вашего отца.
И когда на той неделе мне пришлось случайно проходить мимо, я вспомнила об этом и решила узнать, действительно ли вы Ксандра. Но… — На лице Жасмин появилась обаятельная улыбка. — Возможно, нам стоит поговорить об этом в другом месте? Что вы делаете сегодня вечером? Можно пригласить вас на ужин?
Ксандра с тревогой посмотрела своими огромными голубыми глазами на Жасмин и быстро обернулась в сторону подсобки. Некоторое время она стояла в растерянности, не зная, что ответить.
— Мы можем встретиться возле турецкой закусочной, — наконец сказала она, — в той, что на углу улицы. Вы идите вперед, а я буду минут через пятнадцать.
Через полчаса она сидела напротив Жасмин и, волнуясь, объяснила, что ее родители ничего больше не желают знать об Ахиме. Помедлив, Ксандра добавила, что предпочла бы услышать что-то об Ахиме, а не рассказывать о себе.
