Валентина Седлова - Хэллоуин по-русски, или Купе на троих
— В таком случае могу назвать как минимум еще одну чужеродную поселку личность.
— Если ты про батюшку, Стас, то не стоит. Да, он тоже, как и Кедров, умный и начитанный человек, не замеченный в злоупотреблении спиртным. Но на этом все их сходство и заканчивается. Батюшка здесь служит, выполняя некий моральный долг. И я более чем уверен, что если высокое церковное начальство завтра прикажет ему переезжать, сделает это без особых сожалений.
— А как же церковь? Он же ее собственными руками реставрировал!
— Церковь церковью, но главное — это не здание, а приход, те самые обычные люди с их страхами и проблемами. Если поселок закроют, батюшка здесь станет никому не нужен. А такими подвижниками, как он, не размениваются, это факт. Значит, придет ему новое назначение, упакует он вещички, прихватит дьячка своего вредного и отбудет.
— Хорошо, а почему ты, признавая наличие некого морального долга у батюшки, отказываешь в том же праве Кедрову? Он ведь тоже своего рода подвижник, торчит тут в глухомани, детей учит. И никаких особых благ за это не имеет, между прочим.
— Да потому что разучился я в человеческую бескорыстность верить! Этого достаточно? Или ты на защиту Кедрова стать решил?
— Лех, не ори! Я просто пытаюсь разобраться во всем максимально беспристрастно. Да, ты прав: в свете последних событий его жизнь в поселке выглядит несколько странно. Но ничего особо криминального в том, что умный и не старый еще мужик добровольно торчит в такой глухомани, нет. А раз так, мы не можем ему ничего предъявить. И если он на нашу провокацию не поддастся…
— Значит, проколов быть не должно! — перебил меня Лешка. — У нас будет только одна попытка, и мы должны воспользоваться ею на все сто!
— Но позволь, а тебя не смущает то, что хитрый и коварный злоумышленник так глупо подставился, держа на столе книгу, из которой он черпал идеи для своих преступлений? Ведь мы ее видели, ученики его видели, может, еще кто из поселка заходил…
— Совершенно не смущает! Кто мы для него? Тупые служаки, которые только и знают, что под козырек отдавать да строем ходить. Чего перед нами таиться? Мы ж, кроме Устава, других книжек в жизни не читали! А на остальных он тем более с высокой колокольни чихать хотел! Вряд ли кто-то из поселка хоть раз в жизни вообще слышал, что жил на свете такой писатель — Шарль Де Костер.
— А батюшка?
— А с батюшкой учитель не общается. Вернее, общается лишь постольку поскольку и в гости к себе зазывать не торопится. Но даже если такой казус и случится, ему бояться нечего. История Рыбника в книге преподносится, что называется, между прочим, а уж про то, как он в оборотни подался, рассказа страниц десять от силы, не больше.
— Но если Кедров действительно преступник, а «Тиль Уленшпигель» послужил ему образцом, то зачем же ему вновь и вновь пролистывать одно и то же?
— А вот на этот вопрос я тебе не отвечу! Захочешь — попытай по приезде наших психоаналитиков, авось они тебе чего-нибудь умное скажут. Может быть, история Рыбника для него чем-то вроде справочника стала. Или он чтением себе нервы успокаивал — чем не вариант? Давай лучше обмозгуем, на какой кривой козе к нему подъехать? В поселке в курсе, что мы главаря так и не взяли?
— Да вроде как нет, — пожал я плечами. — По ходу все считают, что банда ликвидирована полностью.
— Отлично, просто замечательно! Значит, о том, что бандой руководил некто по прозвищу Хозяин, осведомлены только мы, менты да собственно сам главарь. Вот на этом и попробуем поиграть!
— Знаешь, у меня в итоге только один вопрос остался. Как мы в поселок-то снова попадем? Догадываешься ведь: если мы хоть словом майору обмолвимся, зачем едем, он нас вообще без транспорта оставит. Ему лишь бы побыстрее дело в архив сдать да перед высшим начальством выслужиться.
Лешка ненадолго задумался. Затем лицо его просветлело, и он хитро подмигнул мне:
— Есть одна идея! Отказать он нам не посмеет…
На следующий день наша команда грузилась в вертолет, занося с собой пустые цинковые гробы, выданные на местном военном складе, а майор с красными от вчерашнего перепоя глазами в сотый, наверное, раз повторял:
— Ну что ж вы так-то, а? Ну что ж вы…
Продолжать свою тираду он не рисковал. В том, что мы забыли забрать тела наших погибших с ледника, с тем чтобы отправить их на родину, была и его прямая вина. Когда майор узнал о том, что ликвидирована действовавшая в его районе банда контрабандистов, то едва не ополоумел от радости и так торопил нас с отлетом, что мы просто не вспомнили в устроенной им суматохе о наших парнях. Исправить эту оплошность следовало в любом случае и в самое ближайшее время.
Команду мы пока решили не посвящать в истинные цели нашего повторного визита в поселок. Я, признаться, не был до конца уверен в вине Кедрова, который чисто по-человечески был мне симпатичен, а уж какими мотивами руководствовался Лешка, когда сообщил мне, что пока держит ребят в неведении, я тем более не знал.
В поселке нашему появлению несколько удивились, но, узнав, ради чего мы прилетели, сочувственно поцокали языками, да и разошлись по своим делам. Покончив с печальными процедурами, Лешка отозвал в сторону Величко и минут пять о чем-то с ним говорил, затем подошел ко мне.
— Стас, полный порядок, капитан в курсе. Пошли к Кедрову. Скажем, что забежали попрощаться — а дальше действуем по ситуации. Если что — бежать ему некуда, разве что к реке прорываться да морем на моторке уходить. Ну а там мы его быстро повяжем, не уйдет, падла!
Я ничего не ответил ему, лишь кивнул.
Сумрачное серое небо, затянутое тучами, неожиданно расплакалось мелким и холодным дождем. Ничего не попишешь — осень. А до первого снега и вовсе меньше месяца осталось — в этих местах зима ранняя да затяжная. Север. Эх, как бы я хотел хоть на денек оказаться дома, в своей холостяцкой квартире, залезть в горячую ванну, по выходе из нее дерябнуть коньячку, заснуть перед телевизором и забыть про весь тот ужас, который нам довелось испытать за последнюю неделю! Только сейчас я понял, как чертовски устал — до полнейшей апатии, до отвращения к окружающим людям…
— Стас, соберись! — негромко приказал мне Лешка. — Потом будешь о высоком думать, сейчас работать надо!
Честное слово, в это мгновение мне хотелось его придушить! Особенно потому, что он, черт побери, был прав…
Учитель, безусловно, сильно удивился, когда узрел нашу троицу на своем пороге, но ни о чем расспрашивать не стал, а просто пригласил в дом.
Я чувствовал себя не в своей тарелке, да и собеседник сейчас из меня был аховый, так что инициативой в разговоре тут же завладели Лешка с Величко:
