Контракт с подонком (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"
Складываю в треугольник по типу солдатских писем.
Подхожу к воротам. Звоню.
Выходит незнакомый охранник.
- Мелании Данилевской, - отдаю ему послание.
- От кого? - смотрит невозмутимо мне в глаза.
Охереть!
Удивлённо дёргаю бровью.
- От ее мужа.
Окинув меня подозрительным взглядом, забирает.
Мда. Нда-а-а... Быстро то как исчез "Максим Данилевский"! Что даже охрана не узнает.
Набираю Яна. Хочу пригласить его, выпить кофе, пока тусуюсь здесь. Их дом недалеко.
А потом может быть оттает моя Милашка, и я украду ее на пару часов.
- Ян, привет. Как дела?
- Херово, братишка... Родители разводятся. Сижу, жду их в тачке.
Да что за пиздец... Ну чего ты - Александр Викторович, не вывез-то?!
- А где? Подъехать хочу.
- Адрес скину.
У того самого юриста, у которого мы заключали контракт с Меланией. Сейчас всё подпишут и... Дальше формальность.
Паркуюсь рядом с Яном.
Молча жму ему руку и встаю рядом, опираясь на его тачку,как и он.
Смотрим на окна.
- С утра юрист отдаст их доки в производство и... всё. Мама не права... Отец виноват, да. А мама - не права!
- Не вздумай сказать это маме.
- А я хочу сказать это маме! - психует он.
- Вот когда тебе любимая жена изменит, у тебя будет право.
Его ноздри подрагивают.
- Это другое.
И сейчас мне кажется, что Ян сильно младше, а я старше. И вообще...
Как все просто, когда оцениваешь со стороны.
И какой ты неадекватный долбоёб, когда ситуация твоя.
- Другое, говоришь? О, братишка... Ну что я могу тебе сказать. Если ты считаешь, что "это другое"... Позвони короче, когда въебешься в это свое убеждение в мясо.
- Приедешь сказать - "А я тебе говорил"? - усмехается.
- Нет. Просто приеду. Как ты приехал, когда мне было хуево. Покурю с тобой.
- Считаешь, мама права? И ради нас всех это нельзя простить?
- Мой психоаналитик говорил, если ты хаваешь, не прощая внутри, то вся энергия твоей обиды обрушится на разрушения тебя - алкоголь, клиническая депрессия, расстройства личности, онкология иногда... Не жалко маму?
- Так пусть простит! Все же просто.
Двери открываются, выходят Аксёновы. Александр Викторович, придерживает дверь Светлане Александровне.
Подходят к нам. Лицо обоих в контрастных пятнах. Но стараются выглядеть спокойными. С Александром Викторовичем пожимаем руки. Его пальцы подрагивают.
- Здравствуй, Максим, - нервным голосом здоровается Светлана Александровна. - Отца приехал поддержать? Вся группа поддержки на его стороне, - чуть невменяемо и с горечью улыбается она.
Ян, психуя, открывает ей заднюю дверь.
- Потому что, мам!.. Потому что...
- Я с тобой не поеду, - бросает на Яна раненый прохладный взгляд Светлана Александровна.
- Нет, - качаю головой, встревая в разговор.
Хотя, да, ехал поддержать Яна и отца. Но...
- Не отца, а Вас поддержать.
Открываю ей дверь своей машины.
Удивлённо хмурится.
Подавая руку, помогаю сесть.
Стреляю гневным взглядом в Яна, стуча пальцем по виску.
Неторопливо катаю задумчивую и грустную Светлану Александровну.
- Может, Вам чего-то хочется?
- То, чего мне хочется, Максим... - вздох, - большой грех. И гордыня.
Это - сдохнуть что ли?
- Понимаю. Был в похожей ситуации.
- С нашей Таней?
- С ней.
- Я догадывалась... - вздох. - Мне очень жаль.
- И вот, знаете, что самое дерьмовое в такой ситуации?
- Что?
- Что ты вроде как обрубаешь все с человеком, чтобы наказать его, отрекаешься, чтобы ему доказать что-то... А херово-то тебе. Потому что потерял-то любимого человека ты, а не он.
- Да. Да, Максим. Как верно ты говоришь, - сжимает поддерживающе мое предплечье.
- Так вот... Я хотел Вам сказать. Я говорил с... отцом. В вашей ситуации, Вы никого не потеряли. Он - да. А Вы - нет. Он хочет все равно быть рядом и будет. И будет делать все, чтобы восстановить отношения. А если не сможет, быть рядом в любой роли, в которой позволите.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Чтобы Вы не страдали от потери! - пожимаю плечами. - Он наказан в этой ситуации. А Вы нет. Он все равно Ваш. Чтобы сейчас Вы не творили, у вас априори индульгенция, у него бесконечная порка. Вы ему не принадлежите, а он вам - да.
Грустно улыбается.
- Ладно, вези меня домой, "дипломат"! - уже более миролюбиво. - Не зря Софья Алексеевна на тебя надежды возлагает.
- А давайте в "Бархат"? Там есть шикарное пралине и бельгийский шоколад.
- А... давай, - машет рукой.
И мы едим сладости, общаемся на всякие безобидные темы.
- А... Там мой брат или сестра? - киваю на живот.
- Брат. Роман.
- Ромыч... Ну, круто!
- Да, очень красиво. Ян, Максим, Лаура, Роман.
- Спасибо... - вздрагивает внутри.
Потом везу ее домой.
- Ты обязательно к нам приезжай. Приезжай почаще, Максим. Я всегда тебе рада.
- Приеду.
Проверяю телефон. От Мелании тишина. Недоступна. Да чего за херня-то?! Ну хватит уже, гусеница. Я обещаю больше не игнорить...
Делаю круг проезжая мимо особняка. Ей передали вообще? Охрана обязана передать.
Поздновато уже.
Катаюсь в округе, задумавшись, выезжаю дальше на трассу. Это заправлять самому придется? - смотрю на датчик. А я не умею. Никогда не заправлял тачку сам. Поворачиваю на заправку. Надо как-то осваиваться с этим.
На заправке подрезаю тачку, успевая юркнуть вперёд в очередь.
И та тачка хреново так тормозит, катясь вперёд, что я сжимаюсь, ожидая удара.
- Нет-нет-нет! Уф...
Пронесло!
Ругаю себя за маневр, который чуть не подставил мою красавицу под удар. Тупо сделал. Надо финалить с такими приколами. Софья Алексеевна больше не отправит своих людей вытаскивать меня из проблем, в случае чего. А к отцу неудобно обращаться. Останусь без тачки. А я не готов!
Смотрю в зеркало заднего вида, встречаясь взглядом с... отцом Сергием! Это я его подрезал?! Пиздец...
Он тоже узнает меня.
Открываю окно.
- Простите засранца, отче!
- Кадилом бы тебе по чреслам! - ругается он. - Только машину из ремонта забрал!
- "Технический перерыв десять минут"! - объявляют в динамик.
Выходим из машин.
- Здравствуйте!
Достаю сигареты, засовываю одну в губы.
- Ты, чай, блаженный или бесноватый? - отбирает зажигалку отец Сергий, кивая мне на плакат, что курение запрещено, огнеопасно.
- Ой!
- Приезжал бы к нам, исповедовался, причастился, помолился. А то, говорят, совсем ты в гордыне погряз.
- Кто говорит? Софья Алексеевна?
- Ну а кто ж?
- А она не погрязла? Или меценатам прощается?
- У Софьи Алексевны душа больная. Не суди. Она разное пережила... А ты ещё сопливый в гордыню впадать!
- Думаете? - вздыхаю я.
- Страдает бабушка-то, что внук отдалился.
- Она так сказала?
- А тебе все сказать надо?! - ядовито и сварливо. - Душа тебе зачем? Чувствуй.
- Все непросто, отец Сергий. Она во мне человека унижает, понимаете? - переходим мы неожиданно на серьезные темы.
- А ты будь выше этого.
- Как?!
- Если нет в тебе низкого, то и унизить не получится. Всё отлетит, не запачкав.
- Ну, я не святой...
- А если есть низкое, не защищай это, признавай, кайся. Обет возьми.
- Легко сказать... Попробуй тут разделить гордыню и гордость. Ну взял... Так и он про гордыню.
- Какой?
- Что не появлюсь никогда в ее доме.
Цокает, качая головой.
- А приберет ее Бог, что чувствовать будешь? От обета своего?
- Стрёмненько... - признаюсь я.
Заправку открывают. Отец Сергий помогает мне разобраться с системой.
- А кстати... Пароль то нужен вам? Я скажу, если надо.
- Да помилуй меня Господи, от этих паролей, - отмахивается. - Оставь себе. Моя душа целее будет.
