Мэриан Кайз - Не горюй!
24
Я легла спать — и оказалась права: заснуть мне так и не удалось.
Зачем приехал Джеймс?
Хочет ли он сделать попытку помириться?
Вынесу ли я, если он просто приехал разобраться с делами?
Хочу ли я, чтобы он попытался помириться?
Он все еще с Дениз?
Тут меня как ударило. Господи, вдруг он привез Дениз с собой?!
Я села в кровати. Меня охватила ярость.
Подонок несчастный, неужели он посмеет?!
С трудом я заставила себя успокоиться. У меня не было доказательств, что он решился на что-то подобное, так что нет смысла выходить из себя по поводу того, что, возможно, и не произошло.
Мне следует думать прежде всего о Кейт. Она главная во всей этой ситуации. Я хотела, чтобы Джеймс присутствовал в жизни Кейт, так что мне не следует завтра утром бросаться на него с ножом.
Поверить невозможно, завтра я его увижу!
Что, если случится невозможное и Он захочет снова жить со мной?
Что тогда?
Я не знала.
И как насчет Адама? Человека, постель которого я только что покинула?
«Нет, сейчас я об этом думать не могу», — решила я.
Моя голова была переполнена, как вагон метро — не присядешь, места только для стояния. По сути дела, некоторые мои мысли стояли вокруг с выпивкой в руках, где было побольше места.
Вот только Адаму там не поместиться.
«Забудь, — велела я себе, — нельзя тебе об этом сейчас думать. Подожди, пока все не разъяснилось, тогда начнешь думать о нем».
И я начала размышлять о Джеймсе.
Почему он меня бросил? Почему ушел к Дениз, когда мне казалось, что у нас все так хорошо? Я уже давно не мучила себя такими мыслями.
Но завтра я получу ответы хотя бы на некоторые из этих вопросов. Если я сумею понять, что случилось или что я сделала не так, может быть, мне легче будет с этим смириться.
Жаль, что в моих мозгах нет выключателя, который я могла бы повернуть, — как, скажем, у телевизора. Щелчок — и нет в моей голове тревожных мыслей и неприятных картинок. Пустой экран!
Если бы можно было снять голову с плеч и положить ее на прикроватный столик, а утром снова водрузить на плечи, когда она мне понадобится.
Наступило утро, а я так и не смогла заснуть.
Вскочив с кровати, я почувствовала некоторую скованность на внутренней стороне бедер. С чего бы это? И гут, немного покраснев, я припомнила, чем занималась предыдущим вечером. Адам, секс… Но мне нельзя думать об этом сейчас.
Если честно, будь он проклят, этот Джеймс! Он лишил меня удовольствия лениво поваляться в кровати, вспоминая подробности моей ночи с Адамом. Вместо этого мне надо подниматься и метаться, как навозная муха, готовясь к его прибытию. Как будто он Папа или глава какого-то государства, наносящий визит!
Я покормила Кейт, вымыла ее и одела в самый симпатичный костюмчик. Пушистый, серый, с изображениями слоников.
— Ты выглядишь потрясающе, — сказала я ей. — Ни один мужчина не устоит. Если он этого не поймет, то он еще больший дурак, чем я думала.
Мне хотелось, чтобы она выглядела идеально. Как самый красивый ребенок в мире. Чтобы Джеймс влюбился в нее. Чтобы ему захотелось ее подержать, поцеловать, покормить, вдохнуть ее запах…
Я хотела, чтобы он осознал, как много потерял.
И еще я хотела, чтобы ему захотелось нас вернуть.
Казалось, весь дом поднялся на ноги с рассветом. Анна и Хелен уже знали, что звонил Джеймс. Хелен заявилась в мою комнату в половине восьмого, подбежала к Кейт и воскликнула:
— Прекрасно! Она выглядит чудесно. Пусть знает. Остается только надеяться, что она не срыгнет и не пукнет, когда он будет ее держать.
Она взяла Кейт на руки, чтобы полюбоваться ее костюмчиком.
— Как ты думаешь, не стоит завязать ей розовый бант? — спросила она.
— Хелен, если бы у нее было хоть немного волос, я бы подумала об этом, — сказала я.
Но когда Хелен предложила ее слегка подкрасить, я решила, что она заходит слишком далеко. Косметику — причем в огромных количествах — я приберегала для себя.
— Верно, ты должна тоже выглядеть великолепно, — заявила Хелен.
Не уверена, что мне понравился ее тон. В нем звучало сомнение.
Потом пришел папа.
— Я ухожу на работу, — сообщил он. — Но помни, что я тебе сказал. Ты не должна к нему возвращаться только из-за Кейт.
— Кто сказал, что он попросит ее вернуться? — громко спросила Хелен.
Мне захотелось ее стукнуть.
Но она была права.
Затем появилась мама.
— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросила она.
— Хорошо, — ответила я.
— Ладно, иди и прими душ. Мы с Хелен приглядим за Кейт.
— Спасибо, — пробормотала я, несколько смущенная такой организационной активностью. Это напоминало утро моей свадьбы.
Вошла Анна.
Она мило улыбнулась и протянула мне что-то.
— Клэр, возьми этот кристалл, сунь в карман или еще куда. Он принесет тебе удачу.
— Ей понадобится куда больше, чем твой поганый кристалл, — грубо сказала Хелен.
— Хелен, прекрати! — вмешалась мама. — Почему ты обязательно должна быть такой злой?
— Я вовсе не злая, — горячо возразила Хелен. — Но если Клэр будет хорошо выглядеть и вести себя так, будто у нее все в порядке, он захочет ее вернуть. И никакого кристалла не потребуется.
Я пораженно смотрела на Хелен. Пусть она раздражает всех вокруг и вообще таких идиоток нечасто встретишь, но, когда дело касалось мужской психологии, тут, надо отдать ей должное, она дока.
Но я все равно взяла кристалл. Никогда ничего нельзя знать заранее.
Мне требовалось хоть на время избавиться от своей семьи и собраться с мыслями. Успокоиться перед разговором с Джеймсом. «Позвоню Лауре, — решила я. — Она подскажет, что мне делать».
— Лаура… — начала я дрожащим голосом, когда она сняла трубку.
— Ох, Клэр! — воскликнула она. — Я как раз хотела тебе позвонить. Догадайся, что случилось!
«Это же моя реплика», — подумала я.
— Что? — спросила я.
— Этот поганец Адриан меня бросил.
Адриан, по-видимому, был ее девятнадцатилетним студентом.
— Что?! — снова спросила я.
— Да, — подтвердила она со слезами в голосе. — Ты можешь этому поверить?
— Но я думала, что тебе на него наплевать, — удивилась я.
— Я тоже так думала, — прорыдала она. — Нет, ты только послушай! Угадай, почему он меня бросил?
— Почему? — спросила я в недоумении. Может, у нее наконец кончились носки?
— Потому что он встретил другую! — объявила Лаура. — Догадайся, сколько ей лет?
— Тринадцать, — рискнула я.
— Нет! — закричала она. — Тридцать семь, черт бы ее побрал!
— Бог мой, — сказала я.
Я была шокирована.
— Ну да! — сквозь слезы Лаура почти не могла говорить. — Он сказал, что я незрелая.
