Джилл Мэнселл - Поцелуй
Разрываясь от отчаяния, Иззи взвизгнула:
— Тогда в чем дело?
— Он не воспринимает меня всерьез! — Вивьен, похоже, собиралась разрыдаться. — Иззи, это же глупо. Он говорит, я слишком молода, красива и богата, чтобы им интересоваться. Я пыталась объяснить, что все это неважно, но он не верит. Что делать? — Она взмахнула руками и чуть не прожгла сигаретой брюки проходившему мимо официанту. — Я ведь не могу состариться!
Иззи не удержала улыбку, представив первую в мире пластическую операцию по состариванию.
— Может быть, тебе перестать краситься? — с надеждой предложила она.
— На прошлой неделе попыталась, но в итоге стала выглядеть больной.
— И что сделал Терри?
— Померил мне давление.
— Господи. Он что, извращенец?
Вивьен рассмеялась:
— Нет, врач.
Иззи, с облегчением увидев, что подруга, наконец, развеселилась, пришла в восторг.
— Ну а каков он в постели? — с интересом спросила она. — Мне всегда казалось, медики должны быть потрясающими партнерами — они ведь знают все тайны человеческого тела…
К ее восхищению, Вивьен густо покраснела.
— Он превосходен, — признала она, понижая голос, чтобы не шокировать немолодую парочку за соседним столиком, которая старательно подслушивала их вот уже минут десять. — Хотя до сих пор мы занимались сексом только дважды. Он бы вообще не согласился — Терри говорит, что боится заходить слишком далеко. В конце концов, мне просто пришлось его соблазнить…
Чертовски романтично! Иззи затаила дыхание:
— И что?
Зеленые глаза Вивьен сверкнули. Румянец и техасский акцент еще усилились.
— Ты права. Он действительно знает, что где находится…
Их прервал официант, принесший бутылку хорошего божоле.
— С благодарностью от пары за соседним столиком, — пробормотал он, чуть заметно кивнув в сторону соседей.
— Господи. — Иззи развернулась, чтобы взглянуть на них хорошенько, и увидела, что те собираются уходить. — Как мило. Даже не знаю, чем мы заслужили такой подарок.
— Вы Иззи Ван Эш, — застенчиво сказала женщина. — Наш сын просто с ума по вас сходит. Постоянно напевает «Никогда» и собирает ваши фотографии из журналов.
— Боже… — Невероятно польщенная и все еще не привыкшая к знакам внимания от посторонних Иззи покраснела сильнее, чем Вивьен. — Я так рада… Сколько лет вашему сыну?
— Семь.
Когда Иззи оставила замысловатый автограф на обратной стороне меню, мужчина помедлил и положил на стол визитку.
— Надеюсь, вы не сочтете нас навязчивыми, — он смущенно улыбнулся, — но вино предназначается вам обеим. Надеемся, что у вас с вашим замечательным врачом все сложится. — И просмотрел на удивленную Вивьен.
— Конечно, — сказала Иззи с лукавой усмешкой. — Мы все на это надеемся.
— Ну не могла же ты разочаровать этих милых людей, — убеждала Иззи подругу, когда они снова остались вдвоем. Разливая вино, она добавила: — И ничего удивительного, что Терри отказывается воспринимать тебя всерьез. Начать с того, что ты пока еще живешь с другим мужчиной…
— Сэм не мужчина, а робот. — Вивьен решительно отбросила светлые волосы назад. — И ты, конечно, права. Пришло время действовать. Наверное, я просто ему не подхожу. Он вечно жаловался, что мое единственное хобби — шопинг. Наверное, ему нужна женщина, которая либо занята карьерой, либо помешана на альпинизме… — Она помолчала, отпила вина и сказала чуть пристыженно: — То есть женщина, которая слишком занята, чтобы бегать за ним как за ребенком. До сих я пор только и делала, что бегала за Сэмом, в то время как ему нужна независимая подруга, которой он восхищается и за которой бегает сам.
Глава 45
После головокружительных событий минувшей недели Джина поняла, какое это облегчение — вновь получить дом в собственное распоряжение. Возвращаться с работы в тишину и покой, не считая приветственного лая Иерихона, — это, безусловно, имело свои плюсы. И еще большей роскошью оказалось то, что ванная всегда свободная, а вода — горячая.
Джина пригласила Дуга на ужин к половине девятого и решила сначала вымыться, а потом заняться едой, чтобы не пропустить в половине восьмого новый клип Иззи «Поцелуй».
У самой Джины голоса не было, но какая разница, если в доме никого нет?
— «Поцелуй меня, я знаю, ты по мне скучаешь…» — фальшиво пропела она, закрывая глаза и подставляя лицо под горячие струи. Шампунь, струящийся по телу, залепил уши, и Джина запела еще громче.
Лишь через несколько минут она поняла, что в дверь звонят, а Иерихон отчаянно пытается выяснить, кто это.
«Точно не Дуг», — подумала Джина, выскакивая из душа и кое-как вытираясь. Она набросила старый халат и побежала вниз.
— Кто там? — спросила она, перекрикивая собачий лай.
— Я.
Джина несколько секунд стояла как вкопанная, а потом, схватив Иерихона за ошейник, оттащила скулящего пса в гостиную и заперла. Вернувшись, открыла входную дверь и бесстрастно взглянула на гостя.
— Что тебе надо?
— Повидать тебя. — Эндрю неуверенно посмотрел в сторону гостиной. — Господи, что там творится? У тебя завелся вервольф?
— Он сейчас успокоится. Зачем я тебе нужна?
Явно встревоженный близостью Иерихона и дрожа на каменном крыльце от порывов ледяного ноябрьского ветра, Эндрю спросил:
— Джина, можно войти?
Она первой прошла на кухню, гадая, отчего он явился сюда, и в то же время удивляясь своему самообладанию.
«Это ведь бывший муж — точнее, Эндрю по-прежнему мой муж, ведь развод пока не завершен, — которого я любила целых пятнадцать лет».
Но сейчас она словно встретилась с абсолютно посторонним человеком, и сама мысль о том, что они некогда были супругами, казалась почти смехотворной.
Джина догадалась, что Эндрю приехал прямо с работы: серый костюм помят, светло-каштановые волосы спутаны. Вспомнив, что ее собственные волосы нерасчесаны и мокры после душа, Джина подивилась тому, что спокойна и не делает попыток выглядеть более презентабельно. Она бы привела себя в порядок, будь Эндрю молочником, но он всего лишь ее муж…
— Ну? — спокойно спросила она, садясь на табурет. Эндрю глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
«Не самое жизнеутверждающее начало, но я целую неделю готовился к этой минуте. Я повел себя скверно, но это все загадочный кризис среднего возраста, через который проходят почти все мужчины. Теперь кризис миновал, я понял, что принадлежу этому дому. Джина — моя жена, она простит…»
— Милая, я понимаю, какую боль причинил тебе. Вел себя как идиот. Но теперь все позади. Я тебя люблю и всегда любил. — Слова, столь тщательно подобранные, теперь казались нелепыми. Слегка запаниковав, Эндрю шагнул к Джине. — Нет, не говори ничего. Я хочу сказать, что совершил ужасную ошибку и прошу прощения. Сам себя не понимаю… Марси и Катерина ничего для меня не значили в отличие от тебя. Милая, я хочу, чтобы мы оба забыли этот год. Я хочу любить тебя и делать счастливой — как раньше…
