Элизабет Бушан - Месть женщины среднего возраста
Я стиснула пальцы. В двадцать летя не смогла бы вот так стоять и размышлять, и в тридцать тоже. Что я тогда знала о жизни? Но сейчас, в присутствии моих детей, кажется, единственное, что мне осталось, – щедро делиться любовью и сочувствием. Пытаться быть щедрой.
Измученная, я повернулась к Натану. Его речь была смешной и лаконичной; ему удалось избежать подводных камней и не заговорить о нашем браке. Ради дочери он старался изо всех сил: жесты, выдержанные паузы, улыбки – все было идеально. Несомненно, они предназначались Поппи, и я растаяла, услышав похвалы, которыми он ее наградил.
– Какой чудесный оратор, – прошептал кто-то из гостей. – Как мило он говорит о молодой паре.
Натан заканчивал речь.
– Нет более замечательных, дружеских, чарующих отношений, чем супружеские; более близкого союза и компании, чем компания супругов. Леди и джентльмены, я не знаю, кому принадлежат эти слова, но это и не важно. Главное – как хорошо сказано. Поднимем же бокалы…
Раздались аплодисменты, и Поппи, заплаканная и нервная, рванула к отцу. У гостей был куда менее свежий и бодрый вид, чем в начале вечеринки; они разошлись, перегруппировались и продолжили пить шампанское в невероятных количествах. Когда пришло время расходиться, похвалы хлынули через край.
– Какая удачная получилась вечеринка, – сказала какая-то гостья, и я, в приливе благодарности, невольно поцеловала ее. От нее пахло шампанским.
– Спасибо, – ответила я. – Мне тоже так кажется.
Поппи с Ричардом все еще стояли в центре смеющейся толпы. Им уже нужно было уезжать в отель, где они должны были провести ночь перед двухдневной поездкой в Бат; у входа ждала машина. Ричард эмоционально что-то говорил, но Поппи притихла; губы ее побелели. Она искала меня глазами. «Мама, где ты? Мама?»
Я направилась к ней, и тут она отцепила розу, приколотую к платью, и кинула ее мне. Роза описала в воздухе дугу.
Официанты убирали столы. Складывали стопками тарелки, ставили стаканы в соты картонных коробок, обменивались информацией о работе и чаевых. Гирлянды огоньков освещали голые столы, стулья, поставленные один на другой, и переполненные пепельницы. По залу разносилось эхо прощаний.
– Какая очаровательная невеста…
– Какая чудесная речь…
Я улыбнулась. Раньше, когда было ясно, что амбиции Натана все же осуществятся, он много практиковался на мне. Мы экономили, и Натан брал уроки ораторского мастерства: мы договорились, что он расскажет мне обо всем, чему его учили. Я привыкла слушать стратегические объяснения в стиле государственных деятелей, дружескую трепотню за кружкой пива с сэндвичем и, во времена серьезных беспорядков с профсоюзами, вдохновляющие призывы к войскам в духе Генриха Пятого. Сегодня речь Натана была блестящей.
Почти все гости ушли, лишь в дверях образовался небольшой затор; я могла без опасений снять туфли. Всего на секунду. Над левым глазом пульсировала зарождающаяся мигрень, и я потерла висок. Кто-то коснулся моего плеча; я обернулась.
– Мы закончили наш разговор? – Минти нервно сжимала в руке сумочку.
Я открыла рот, чтобы ответить, но меня прервали:
– Роуз, дорогая, – это был мой кузен Генри, – большое тебе спасибо. Как всегда, ты была божественной хозяйкой праздника, и выглядишь ты потрясающе. – Он наклонился, чтобы поцеловать меня. – И к черту Натана.
– Это Минти, – сообщила я Генри. – Натан собирается на ней жениться.
Минти побледнела. Генри поднял бровь.
– Господи, – произнес он и повернулся к Минти спиной. – Хотя, как говорится, Господь здесь ни при чем. До свидания, Роуз.
Минти одернула платье.
– Блестяще. Ты – лучшая миссис де Винтер. Признай, Роуз, из всех ролей эта подходит тебе больше всего.
– Ты забыла о том, что я еще не умерла.
Ее губы горько сжались, и она отчаянно потерла руку. Ногти оставили белые полосы на теле: на теле, которое Натан предпочел моему.
– Не знаю, о чем ты думала, когда явилась сюда без приглашения, но Натану было неприятно. Ты сказала все, что хотела. Я больше не сержусь, но тебе лучше уйти.
Она задумчиво посмотрела на мои босые ноги.
– Болят?
– Как видишь.
Она улыбнулась; в ней проснулось прежнее сочувствие.
– У меня тоже. – Улыбка погасла. – Мне… мне не надо было приходить, – призналась она. – Натан лопнет от злости.
– Не повезло тебе. – Мы обе задумались о том, какой Натан в ярости. – Минти, разве ты не рисковала, явившись сюда?
– Мне было любопытно, – просто призналась она. – Я не понимала, с какой стати должна прятаться дома, и мне хотелось увидеть эту сторону Натана. Ту сторону, которая принадлежит тебе, Роуз, а не мне.
– Тебе же не нравится семейная жизнь.
– Ну, как ты говорила, девушка должна превратить необходимость в преимущество. У нас в семье каждый был сам по себе.
– Сочувствую. – Я не лукавила. – Но жаль, не настолько, чтобы сказать: «Угощайся. На меня не обращай внимания, пользуйся моим мужем». И уж точно не настолько, чтобы захотеть видеть тебя на вечеринке Поппи.
Она старалась казаться невозмутимой.
– Думаю, ты права. Но в конце концов, разве это так важно? Многие стараются меня игнорировать. Немало мужчин топтали меня ногами, потому что такая уж я девушка, и прошу не забывать, у меня теперь есть сомнительное преимущество: мне больше других в этой комнате известно о работе ветряной турбины. Я невольно рассмеялась.
– Поделом тебе.
В этот момент к нам подошла Ианта. Она встала рядом со мной, перекинув через руку сумочку из крокодиловой кожи с массивным золотым замком. Мама плакала, и под одним глазом виднелся узенький потек черной туши.
– Роуз, если я немедленно не поеду домой, то упаду в обморок. – Тут она поняла, с кем я разговариваю. – Вы, – промолвила она ледяным, пробирающим до самых костей голосом. – Что вы здесь делаете?
Краем глаза я заметила Сэма: он стоял рядом с Джилли и разговаривал с последним из гостей. Я отчаянно помахала ему.
Ианта была рада возможности продемонстрировать свое отношение:
– Стыдитесь.
При этих словах Минти вспыхнула от презрения и непокорности, потом побледнела еще сильнее, чем прежде, и мне стало ее жалко.
– Мама, не надо. – Я отвела Ианту в сторону. – Никаких скандалов. Смотри, вон Сэм. Он посадит тебя в такси, правда, Сэм?
Ианта сердито меня поцеловала.
– Я знаю, что в наши дни не принято высказывать, что думаешь, когда муж уходит от тебя к другой женщине. Может, тебе кажется, что ты должна быть доброй и всепрощающей, но я так не думаю.
Сэм пришел мне на помощь и увел Ианту. Мы с Минти переглянулись всего на долю секунды.
– Понимаешь, о чем я? – пробормотала она, и я увидела, что Минти испытывает разочарование, сожаление и еще какое-то чувство, новое и более острое.
