Делиа Фиалло - Мариелена
— Нет. Он будет работать кассиром.
— Ах вот как, — задумчиво проронил Никанор, — Значит, кассиром. Что ж, правильно. Твой сын мыслит верно. Пусть узнает дело с изнанки. Так оно вернее, не правда ли?..
Судя по всему Камачо и в самом деле решил выполнить принятые на себя обязательства и, время от времени навещая Челу, прихватывал что-нибудь вкусное, полезное для будующей мамы.
Чела уже носила платье для беременных, что очень нравилось Камачо. Да и вообще она похорошела: черты лица сделались более одухотворенными, даже утонченными, губы немного припухли, что очень шло ей, волосы стали необычайно мягкими на ощупь.
Камачо готов был поклясться, что более привлекательной беременной женщины он не видел за всю свою жизнь.
Плохо было только одно: Эсперанса все еще никак не могла привыкнуть к его визитам. Они ее раздражали. Она видела в Камачо источник всех своих бед.
Но Чела употребляла все свое красноречие, чтобы убедить свою мать, что это не так. Камачо заботится о ней. Другой на его месте, узнав о беременности любовницы, и носа бы к ней не казал, а Камачо навещает ее, интересуется ее здоровьем, и, что самое главное, интерес этот неподдельный, он действительно хочет, чтобы мать его сына чувствовала себя прекрасно. Конечно, он не может жениться на ней, но нельзя требовать от человека все сразу! Вот появится ребенок, а там видно будет — возможно, Камачо так сильно привяжется к малышу и его матери, что уже не сможет жить без них.
Камачо старался приходить к Челе, когда Эсперансы не было дома, но это не всегда удавалось.
Эсперанса все еще кричала, что надо выгнать его ихз дома пинками, но делать этого явно не собиралась. Она уже не противилась тому, что, когда отец ее будующего внука является к ним, он первым делом начинает готовить для Челы рис с фасолью — блюдо, по его мнению, чрезвычайно полезное для беременных. Она уже не швыряла на пол принисенные им для Челы продукты, но придирчиво принюхивалась к курице, которую Камачо приносил всякий раз, чтобы Чела пила побольше бульона, и к клубничному пирогу, который Чела обожала. Правда, Камачо боялся, не растолстеет ли она.
— Что поделаешь, — смеялась Чела. — Ты должен выполнять все мои прихоти. Иначе, какговорят, ребенок может родиться с открытым ртом. Ты ведь не хочешь этого?
— Конечно, нет, — соглашался Камачо, — я хочу, чтобы он был таким же здоровяком, как и его отец.
— Здоровье — это единственное, что в вас есть хорошего, — бурчала Эсперанса.
— Сеньора? — Камачо делал вид, что не расслышал.
— Я говорю, что Челе не следует есть так много мучного.
— Но мама, пирожки с мясом — такая хорошая штука. — уплетая их, говорила Чела.
— А лук он принес? У меня нет ни однойлуковицы для бульона, — ворчала Эсперанса.
— Сию минуту принесу, сеньора, — тут же вскакивал Камачо, — не беспокойтись, я сейчас пойду и куплю.
— Да уж, пожалуйста, — отвечала Эсперанса, и в ее голосе уже не было злости.
…Сначала Мелиссе представлялось, что ограбление этой сеньоры из богатого квартала — всего лишь безобидная шутка, одна из тех проделок, которыми ее возлюбленный время от времени эпатирует сытое, благополучное, погрязшее в рутине общество, которое обязано тем или иным путем делиться своими средствами с неимущими. Но крики ограбленной женщины стояли у нее в ушах.
Карлос и Эрнесто как ни в чем не бывало отмечали успех предприятия пивом и виски, а Мелисса из своего угла поглядьшала на них волком. Наконец Карлос заметил, что ей не по себе.
— Что с тобой? — иронично осведомился он. — Не смотри на меня так, Мелисса. Я умираю от страха…
Эрнесто, почувствовав, что сейчас между любовниками начнется ссора, благоразумно исчез.
— Что вы сделали с той женщиной? — спросила Мелисса.
— С какой женщиной? — Карлос сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.
— Ты знаешь, о чем я. О той сеньоре, дом которой мы ограбили.
— Ах об этой, — Карлос с наслаждением потянулся. — Да ничего. Только попугали немного.
— Нет, Карлос, нет, — покачала головой Мелисса. — Я слышала ее крики.
Карлос усмехнулся:
— Конечно, она кричала… Ты же знаешь этих богачек! Они все истерички… В чем дело Мелисса? Чем ты недовольна? Мы достали денег, которых нам хватит на несколько дней.
— Я не хочу этих денег! — воскликнула Мелисса в гневе.
Карлос нахмурился.
— Я не потерплю непослушания, Мелисса. В этой семье только я один отдаю приказания. И если мы добыли деньжат, следовательно, все обязаны ими воспользоваться. — При этих словах он крепко стиснул руки девушки.
— Больно! — вскикнула Мелисса.
— Я не хочу с тобой ссориться, — продолжал Карлос. — Зачем нам ругаться, ведь мы же не состоим в браке. Ты же не хочешь, чтобы мы уподобились твоим родителям?
Мелисса покачала головой.
— Нет, конечно, нет. Но я, честно говоря, расстроена тем, что произошло.
— А что произошло? — принял удивленный вид Карлос.
— Мне не нравится, что мы причиняем вред людям.
— Но я не сделал той женщине ничего плохого, — убежденно молвил Карлос. — Я только слегка напугал ее. Ты знаешь, что делаю я это не из удовольствия, а по необходимости.
— A нет другого способа добыть деньги? — задумчиво произнесла Мелисса.
Карлос точно ожидал этого вопроса.
— Конечно, есть, — сказал он. — Ты могла бы попросить деньги у отца. У него они, кажется, имеются… Он же владелец банка… Ты должна убедить отца дать тебе денег. Ну сделай это ради меня…
— Но Карлос, — запротестовала Мелисса, — это невозможно. Неужели ты не понимаешь, что между мной и отцом все кончено!
— А раз так — тогда не цепляйся ко мне со своими претензиями, когда мне необходимо раздобыть денег, — отрезал Карлос. — И я их найду таким способом, каким считаю нужным.
На другой день Карлос доказал, что действительно шутить не намерен.
…Пока старик, служащий автозаправки, заполнял им баки мотоциклов, Карлос с Эрнесто бросились к кассе… Старик сразу понял, что происходит, и закричал. Карлос, на ходу рассовывая деньги по карманам, занес было над ним кулак, но Мелисса, с сиденья мотоцикла, попыталась перехватить его руку…
Удар обрушился на нее…
— Не смей идти против меня! — в бешенстве проговорил Карлос. — Ты в последний раз встала у меня на пути. Если это повторится — пеняй на себя.
Мелисса в страхе отшатнулась от него.
… Избив старика, компания тронулась в путь.
Вечером Мелисса не притронулась к еде и не смотрела на Карлоса. Он понял, что немного переборщил. Ссора с Мелиссой не входила в его планы.
