Борис Михайлов - Предательство любви не прощается
— А я? Всю жизнь ждала, а ты совсем не обращаешь на меня внимания… Книги интересуют.
Он притянул меня, наши губы слились в долгом поцелуе. Растаял, не сдержался, как ни старался! Когда отпустил, сказала:
— Давно бы так! Не притворяйся, любишь меня! Вижу! Зачем дразнишь! Вань, я не могу без тебя!
— Жизнь не повернешь назад! Ты же у меня умница, подумай, к чему это приведет? К минутной радости, а потом… Грустные переживания, отчаяние от невозможности что-то исправить. Так и толкаешь на предательство.
Я прижала его к себе, губы наши опять соединились. И вдруг его прорвало! Маска равнодушия спала, он поднял меня на руки, понес в спальню.
— Не могу больше, добилась своего! Аленка моя!
Его разум терял над ним власть. Посадил на кровать, продолжая целовать. Меня охватило сладостное предчувствие: он смирился с неизбежным. Не буду торопить. Решила попридержать его, распалить еще больше. Встала, открыла дверь в туалетную комнату, предложила принять душ с дороги, показала полотенце, сказала, что сейчас приду, и вышла. Спустилась к Даше и предупредила, что меня ни для кого нет, займемся с гостем немецким языком, чтобы не беспокоила. Думаю, Даша поверила, еще никогда я не приводила в дом любовников.
Поднявшись к себе, услышала шум воды из ванной. Ваня согласился принять душ! Пока он в ванной, я разделась, надела на голое тело любимый голубой пеньюар, скинула накидку с кровати и легла. Прикрылась до пояса легким пуховым одеялом, оставив Ване для обозрения кружевной с цветами пеньюар, открывавший на половину груди. Глаза излучали призывной огонь, сердце учащенно билось: сейчас или никогда. Ждать пришлось долго, подумала уже, что, приняв душ, одевается, зря приготовилась. Дверь в ванную, наконец, приоткрылась, и Ваня выглянул. Долго смотрел на меня, колебался, одеться и со спокойной совестью вернуться к Зинаиде, или отдаться на волю чувств, которые влекли ко мне.
Ваня отодвинул занавеску, и я увидела, он в одних плавках. Молча повела глазами, и поманила рукой. Он постоял в нерешительности, и бегом кинулся ко мне; я приподняла край одеяла и он юркнул под него.
Я крепко обняла, и наши тела сплелись в порыве страсти. Он принялся горячо целовать, задрал ночнушку, целовал глаза, шею, ложбинку между грудями, спускаясь все ниже. Помогла снять плавки.
— Какая нежная кожа! — шептали его губы. — Улавливаю забытый аромат тела. Сохранился. Новые духи не заглушили.
Поцелуями заставила его молчать. Переплетенные телами, мы продолжали целовать друг друга, забыв обо всем на свете. Не поняла, в памяти не зафиксировалось, когда и как получилось, что мы соединились и предались высшему любовному наслаждению. Меня окутала сладостная волна, я с трудом удерживалась от стонов, молилась, чтобы эти чудесные мгновения никогда не кончились.
Но, все заканчивается. Достигнув одновременно пика наслаждения, мы в изнеможении отвалились друг от друга. Уставшие лежали обнаженными, через какое-то время Ваня заговорил, а я все еще не отошла от любовного экстаза, ничего не понимала. В душе творилось невообразимое. Была счастлива, как когда-то! Ваня понял, что не слушаю, приподнялся, и в сумасшедшем исступлении вновь принялся целовать мое интимное место, живот, сжимая в объятиях, поцелуями путешествовал по телу. Они возбудили меня, и я жадно набросилась на него, снова мы слились в единое целое.
Счастливые мгновения продолжались недолго. Вскоре Ваня вернул меня из мира исполнившихся грез и украденного счастья в грустную действительность. Поднялся, поцеловал и пошел в ванную. Я продолжала лежать, он одевался.
— Знаешь, сколько времени? Давно была пора ехать в гостиницу.
— Какую еще гостиницу? Переночуешь у меня.
— Не понимаешь… Совершили непростительное предательство. Не устоял. — Он замолк, подбирая слова. — Потерял рассудок. Уподобились беспринципным любителям острых ощущений.
— Что ты говоришь! Какое предательство? Предательство — когда человек говорит, что любит, а на самом деле, равнодушен, — возмутилась я. — Какие любители ощущений! Мы же любим друг друга. Двенадцать лет жила ожиданием этих минут… Да, я виновата, сломала себе и тебе жизнь. Бог наказал меня. Неужели ты так и не простишь? Столько лет надеялась! Нет никакого предательства. Все вернулось на круги своя. Ты меня любишь. Уверена, можем быть вместе и больше не расставаться. Ваня подошел, приподнял мою голову с подушки, поцеловал.
— Прости, виноват, вселил надежду. Не могу я оставить жену и дочь.
Я встала, накинула на голое тело халат, подошла к Ване.
— Я развожусь, и ты разведешься. Зинаиде купим приличную квартиру в Питере, будем помогать ей и дочери. Ни в чем не будут знать нужды. Зинаида смирится, выйдет замуж. Украла тебя у меня, я возвращаю украденное, — глаза мои наполнились слезами, я с трудом держалась, чтобы не разреветься.
— А моя Верунька? — Он обнял меня. — У каждого сложилась своя жизнь, прекрасная или несчастливая, значение не имеет. Важно — своя, со своими устоями и привычками, кругом друзей и обязанностей, всё это уже не изменить. Сегодня случилось затмение, наваждение. Видел не тебя сегодняшнюю, а Аленку — одноклассницу. Ты совсем не знаешь меня, помнишь детдомовским школьником, я давно самостоятельный мужчина, учу студентов, воспитываю дочь.
Почему сразу, как ушли гости, мы с ним не обсудили всё серьезно? Теперь впопыхах, на ходу решаем серьезный шаг… Обоих потянуло в постель, вместо того чтобы в спокойной обстановке, может, за рюмкой, обсудить все варианты и возможности.
— Вызови такси!
Его холодность обидела, почувствовала себя оскорбленной. Приехал переспать со мной. Я едва не плакала от обиды, Ваня увидел слезы, подошел, поцеловал мои глаза.
— Утром заедем в гостиницу, заберем вещи и на вокзал.
— Возьми себя в руки! Лен, ты должна понять. Мы давно не те, какими были. Жизнь развела нас. Прошлое не вернуть.
Я ничего не хотела понимать, кроме того, что Ваня уезжает, и мы расстаемся навсегда. Он продолжал убеждать, не травмировать себя и его пустыми мечтами. В итоге я вызвала такси, сунула водителю сотню баксов, Ване сказала, что уже заплатила до метро, дальше он знает дорогу. Ваня полез за бумажником, рассчитаться со мной, я махнула водителю, и они поехали без последнего поцелуя на дорогу.
Уснуть в эту ночь я так и не смогла. Ворочалась, пила снотворное и успокоительное, но так и не сомкнула глаз, размышляя о встрече с Ванечкой.
Утром позвонила на Курский вокзал, узнала, когда отходит керченский поезд, и поехала в надежде в последний раз увидеть его и попрощаться.
Мне повезло. Приехала рано и в зале ожидания нашла Ваню. Скорее всего, он тоже всю ночь думал о нашей встрече и утвердился в мысли не продолжать контактов со мной. Встретил холодно, я обняла его, поцеловала, он не ответил, не улыбнулся.
