Кэндис Кэмп - Розовое дерево
Опал кивнула и постаралась улыбнуться, но не смогла. Ее лицо было абсолютно белым, а глаза казались огромными от ужаса и боли.
— Алан?
— Да?
— Я боюсь…
Его собственный страх притупился; вернее, Алан сам постарался забыть о нем. Опал не должна видеть, что он тоже смертельно боится за нее. Ей тогда будет еще хуже.
— Опал, нет! — Он взял ее руки. — Не бойся. Не надо волноваться. Доктор Мортон — самый лучший.
— Я совсем одна…
— Нет, неправда! Я буду с тобой. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. — Алан искренне этого хотел, но в то же время понимал: он не может ничего сделать, чтобы прекратить ее мучения или гарантировать, что все закончится благополучно.
— А если я умру? — прошептала она. Темные круги под глазами еще больше увеличивали их, а руки казались такими маленькими и хрупкими. У Алана защемило сердце.
— Не надо! Не говори так. Ты не умрешь. Я же говорю, сейчас придет доктор и все сделает, как надо.
— Доктор не сможет ничего поделать, если ребенок будет неправильно идти. Иногда, когда это наступает, никто не может ничем помочь. Просто приходит твой конец, и все…
— Перестань говорить об этом. Твой конец не пришел, — настойчиво убеждал ее Алан. — Послушай, Опал, ты однажды сказала, что я — самый умный мужчина из тех кого ты знала…
Опал слабо кивнула:
— Да.
— Тогда поверь мне! Я знаю, о чем говорю. Ты не умрешь! — Он крепко сжал ее ладони и посмотрел в глаза, желая, чтобы его спокойствие и уверенность передались ей. Он должен заставить ее поверить в его слова. Он не знал, насколько Опал может довериться ему, но одно ему было известно совершенно точно: сомнения и страхи только навредят, если она будет все время думать о том, что умрет, то не сможет приложить достаточно усилий, чтобы все прошло хорошо.
Опал еле заметно улыбнулась.
— Правда? Ты уверен?
— Абсолютно. — Он надеялся, что она не спросит, почему.
Она не спросила. Вместо этого она вся напряглась, и Алан увидел, как на лице ее отразилось страдание. Вдруг захотелось все бросить и быстро, как только возможно, убежать, уехать подальше от боли, которая завладела ее телом. Он не знал, как найти в себе силы и вынести это. Но он не покинул ее. Он был нужен Опал, и единственное, что ему было доступно — это оставаться рядом и спокойно подбадривать ее, пока не прекратятся эти мучения.
Пальцы Опал впились в его руку, а дыхание стало судорожным и прерывистым. На лбу выступил пот. Стараясь сдержать стон, она все глубже и глубже впивалась ногтями в руку Алана. Но все-таки она не смогла сдержаться и застонала. Потом, когда боль отпустила, она прошептала:
— Извини…
— Извинить? За что?
— Должно быть, я кричу, как зверь. Уверена, ты никогда такого не видел…
— Никогда, — признался он. — Но я знаю одно: немногие могут сдержать крик, когда им больно. А уж мужчины — особенно. Так говорит моя сестра, во всяком случае…
— Уверена, что ты никогда…
— Я? Ха! Я кричал громче, чем банда разбойников. И потом, в течение нескольких лет это повторялось не один раз. Спроси Милли, она расскажет. — Он помолчал. — Не волнуйся и не стесняйся. Не надо! Кричи! Не сдерживай себя! Никто ничего не скажет…
Когда наступила следующая схватка. Опал снова впилась в руку Алана, но на этот раз не старалась сдержать стон.
Когда это закончилось, она немного расслабилась, открыла глаза и посмотрела на Алана.
— Что будет с моим ребенком, если я умру?
— Я же велел тебе не говорить так.
— Знаю, но вдруг это действительно случится? Что тогда? Я боюсь. Меня не пугает смерть, правда, не пугает. Но кто тогда позаботится о моем малыше? Что с ним будет? — Слезы текли по ее щекам. — О, Боже, Алан! Что с ним станет?
— Не беспокойся об этом. Я обещаю, с ним не случится ничего плохого. Я позабочусь о нем. И Миллисент тоже. Он ни в чем не будет нуждаться. Тебе не надо думать об этом.
— Честно? — На лице ее засветилась надежда. — Вы правда будете заботиться о нем?
— Конечно.
— И вы не отправите его в приют, как меня когда-то…
— Нет! — строго ответил он. — Никогда. Я буду растить его, как собственного ребенка. Клянусь!
— О, спасибо! — Слезы уже ручьем лились из ее глаз. — Спасибо!
Она схватила его руку, поднесла к губам и поцеловала. Горячие капли слез падали на его кожу.
— Пожалуйста, Опал, не надо! Ты заставляешь меня чувствовать себя неудобно. Я не заслуживаю такой благодарности.
Опал прижала его ладонь к своему лицу, но когда вновь началась схватка, еще более сильная, чем раньше, она перегнулась пополам и закричала.
— Господи! — Алан почуствовал, что сам вспотел. Ее мучения были для него, как нож в сердце. Но он не мог прекратить их, как не мог убежать. Он мог только держать ее за руку и просить потерпеть.
— Эта, кажется, была короче, — сказал он, когда Опал, глубоко дыша, откинулась на подушки. Она устало кивнула:
— Они теперь чаще, но короче. Самое ужасное… самое ужасное, что невозможно их остановить. Я все думала: хватит, не могу больше; заберите кто-нибудь эту боль; я больше не могу выносить ее. Но никто не в силах этого сделать. Я должна терпеть. Больше ничего не остается. — Она взглянула на него. — Спасибо, что ты здесь, со мной.
— Я буду с тобой, сколько ты захочешь. Столько, сколько буду нужен тебе.
Алану показалось, что прошли долгие часы, пока пришли Миллисент и доктор. Боль скручивала Опал еще несколько раз, и Алан уже не понимал, как ее хрупкое тело способно все это вынести. Она так сильно впивалась ногтями в руку Алана, что на коже оставались красные полосы, но Алан не замечал собственной боли, он был слишком полон страданиями Опал.
Наконец, он услышал, как открылась входная дверь и в коридоре раздались быстрые шаги.
— Алан! Опал! Мы пришли. — Милли почти вбежала в комнату.
— Слава Богу! — воскликнул Алан, поворачиваясь к сестре. — Какого дьявола вы так долго?
— Я всю дорогу бежала! — задыхаясь от быстрой ходьбы, ответила Миллисент. — Но я целую вечность поднимала доктора Мортона. Потом мне пришлось ждать, пока он одевался. — Милли округлила глаза. — Он сейчас возле дома; распрягает лошадей и берет свои чемоданчики. Никогда раньше не представляла, до чего же медлителен этот человек! — Она резко замолчала, услышав шаги врача.
Доктор Мортон вошел в комнату и остановился, оглядываясь.
— Алан? Как жизнь?
— У меня все прекрасно. Это вот Опал, она… Доктор немного улубнулся:
— Это я понял. Мисс Миллисент все мне подробно объяснила.
Врач подошел к Опал, и Алан, выпустив ее руку, отъехал в сторону. Доктор Мортон нащупал пульс и улыбнулся своей величественной улыбкой.
— Итак, юная леди, насколько я понимаю, мы скоро станем свидетелями знаменательного события. Рождение новой жизни — удивительная вещь! Возможно, вам сейчас так не кажется, но позже вы все поймете. — Выражение его лица было одновременно торжественным и добрым. — А мы этому поможем. — Он огляделся. — Но здесь темно, точно в пещере! Мне нужно больше света.
