Елена Озерова - Я иду к тебе
Через полчаса она уже ловила машину на Ленинградском проспекте.
Домофон в подъезде у Старцева не работал. Впрочем, Нику это не удивило: домофон не работал периодически. Ключа от двери у нее не было — значит, придется ждать, пока кто-нибудь не войдет в подъезд или не выйдет. Или за ней кто-нибудь спустится из квартиры — они же знают, что Ника должна приехать!
— Что, девушка, не впускают?
К подъезду подошел какой-то парень в кожаной куртке-»косухе». Лица его Ника не разглядела — было темно. Парень вставил в замочную скважину маленький плоский ключ, что-то щелкнуло, и дверь открылась.
— Прошу!
Ника благодарно улыбнулась и вошла в темноту подъезда. Однако не успела она сделать и двух шагов, как чья-то рука зажала ей рот, а в ноздри ударил тяжелый сладковатый запах какого-то лекарства…
В голове гудели литавры. Возможно, и не литавры, но что-то очень громкое и медное. И этот нескончаемый гул, казалось, сейчас расколет голову пополам… Ника застонала и пошевелилась. Она лежала на чем-то жестком, но не холодном, скорее всего деревянном. Очертаний комнаты она разобрать не могла: перед глазами плыли нескончаемые красные круги.
Неимоверным усилием воли Ника остановила кружение и попыталась осмотреться. Она лежала в большой темной комнате на… да, на деревянном полу. Причем это были именно доски, а не паркет. Ника и не представляла, что такие полы еще где-то сохранились. Больше она ничего не могла разглядеть из-за темноты, заметила только, что мебели в комнате вообще не было.
Ника не могла сообразить, сколько времени она лежала без сознания. За окном темно — но ведь сейчас темнеет рано, когда она выехала из дома, уже стемнело. Мог быть и час ночи, и двенадцать, и два, и три…
Почему-то первым у нее возник вопрос о времени. Однако по мере того, как она приходила в себя, появлялись и другие вопросы. Где она? Кто те люди, которые ее схватили? Чего от нее хотят? Как ни странно, особого страха Ника не испытывала. Хоть бы кто-нибудь пришел, чтобы все выяснилось… Хоть бы перестала наконец болеть голова… Какой же дрянью они ее накачали, хлороформом? Похоже. И где они его достали, хлороформом сейчас редко пользуются.
Ника опять попробовала пошевелиться. Все тело болело, но не от побоев, а от долгого лежания в неудобной позе. Она потихоньку ощупала руки и ноги — целы. Да, похоже, ее никто не бил, а просто принесли сюда без особых церемоний и бросили на пол. Ника осторожно приподнялась, потом встала на колени. Ничего, ничего. Только бы добраться до окна и осмотреться. Может быть, тогда она сумеет сообразить, куда ее завезли?
Никин план удался: до окна она добралась, только тут ее ждало разочарование. Окна закрыты газетами, причем газеты были налеплены на стекла между рамами, а рамы закрыты наглухо. Днем можно было бы исследовать поподробнее, нет ли где какой дырочки. Но сейчас ночь, ничего не видно…
Вздохнув, Ника снова села на пол и прислонилась спиной к батарее. Батарея оказалась теплой — хоть в этом повезло. Ника устроилась поудобнее и попробовала подумать, но в голову лезли совершенно невозможные вещи. Почему-то вдруг вспомнилось Машкино намерение провести эту ночь в казино. Вот ирония судьбы — вместо того, чтобы в новом вечернем платье пить шампанское в роскошной обстановке, она сидит в грязной комнате в джинсах и кроссовках, сама тоже грязная, хоть и не избитая, и ждет… Чего? Кстати, очень хочется пить. Пусть не шампанского, но хоть бы воды принесли… Ника облизала пересохшие губы. Вообще, кто-нибудь собирается к ней сюда прийти, или она вечно будет сидеть тут в одиночестве?
Словно в ответ на ее мысли, за дверью послышались чьи-то шаги. В замочную скважину вставили ключ — а, так она была заперта! Ника усмехнулась: вместо того, чтобы сразу попробовать выйти через дверь, она направилась к окну. Нет, наверное, по голове ее все-таки стукнули!
Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошли двое. Щелкнул выключатель — под потолком зажглась тусклая желтая лампочка. Ника, щурясь от неожиданного света, посмотрела на своих похитителей. Один из них был, очевидно, тот самый парень у подъезда. А второй… От неожиданности Ника чуть не вскрикнула. Раймонд Гедрис собственной персоной стоял в дверях, смотрел на нее и улыбался. Только улыбка его Нике совсем не понравилась…
— Ну что, здравствуй, девочка, — сказал Раймонд, дотронувшись до своей светлой аккуратной бородки. — Вот и встретились.
Ника ничего не ответила, только уселась поудобнее, в своей любимой позе — ноги к груди, голова на коленях.
— Ты что же, и разговаривать со мной не хочешь? — Раймонд говорил мягко и вкрадчиво. — Нехорошая ты девочка. А с нехорошими девочками знаешь что делают?
Он подошел к Нике почти вплотную и наклонился:
— Ну так что?
— Чего вы от меня хотите? — сказала Ника и сама удивилась, как спокойно прозвучал ее голос.
— Заговорила, вот и умница.
Раймонд говорил по-русски с тем же акцентом, что и Андрес, и Нике это было особенно неприятно.
— Так чего вы от меня хотите? Куда вы меня завезли?
Раймонд протянул руку, и его молчаливый спутник дал ему черную коробочку сотового телефона.
— Куда завезли — тебе знать не нужно. — Раймонд нажимал на кнопки, набирая номер. — Все, что от тебя требуется — сказать пару слов клиенту. И, если клиент станет сговорчивым, мы тебя сами отвезем домой. Со всеми удобствами.
Тот, кому Раймонд звонил, очевидно, ждал у телефона, потому что трубку на том конце линии сняли без задержки.
— Ну вот, — сказал Раймонд невидимому собеседнику, — звоню, как и обещал. Хочешь ее послушать?
Он сунул телефон Нике прямо в лицо и прошипел:
— Говори! Ну говори же!
— Ника! — услышала вдруг Ника голос Виктора. — Ника, скажите что-нибудь! С вами все в порядке?
— Витя… — от растерянности она даже не заметила, что в первый раз его так назвала. — Витя, где я? Чего они от меня хотят?
Раймонд быстро отобрал у нее трубку:
— Вот видишь! Я тебя не обманул. Так что решай, все зависит от тебя. — Выслушал ответ и добавил: — Обычно дают двадцать четыре часа, но я считаю, это слишком много. Завтра утром. Если до десяти не объявишься — мы с ней поступим так, как сочтем нужным.
После этого Раймонд неторопливо сложил телефон и обернулся к своему дружку, не проронившему ни слова:
— Пошли.
С порога он обернулся:
— Свет не гашу, захочешь, погасишь сама. Спокойной ночи, девочка.
Дверь захлопнулась, и Ника услышала, как ключ дважды повернулся в замочной скважине. Она снова осталась одна.
8
Первым делом Ника оглядела комнату. Здесь, похоже, собрались делать ремонт: обои со стен были ободраны и свисали неопрятными клочьями, вдоль потолка тянулась широкая трещина, окна небрежно залеплены газетой. Потом она посмотрела на часы — без пяти двенадцать. Не так уж долго она пробыла без сознания — всего около часа. Хотя голова еще гудела от той гадости, которой она надышалась, мысли потихоньку прояснялись.
