Виктория Хислоп - Возвращение. Танец страсти
Уже несколько месяцев, приглушив звук настолько, что приходилось прижимать ухо к динамику, Антонио слушал радио в квартире Сальвадора, чтобы быть в курсе событий в Мадриде. С ноября столицу беспрестанно бомбили войска Франко, но благодаря русским танкам Мадрид устоял. Город продолжал оказывать решительное сопротивление, к которому националисты оказались не готовы. Но упорно ходили слухи, что грядет еще одно великое сражение.
Антонио и его друзья, хоть и остались в стороне и смотрели, как их город сдался в руки Франко, позволить Мадриду повторить судьбу Гранады не могли. Момент назрел, они должны были ехать. Франко необходимо было остановить. Они слышали, что молодые люди со всей Европы — Англии, Франции и даже Германии — прибыли в столицу на помощь. Осознание того, что иностранцы ведут за них войну, побудило их к решительным действиям.
В течение предыдущих нескольких дней Антонио думал только о растущем влиянии Франко по всей Испании, о том, как его войска, казалось, неотвратимо занимают город за городом. Тот факт, что на севере страны они встретили ожесточенное сопротивление, давал сторонникам Республики надежду. Если он и его друзья не присоединятся к борьбе против фашизма, они всю жизнь будут жалеть о своем бездействии.
— Мы должны ехать, — сказал Антонио. — Час настал.
Решительно настроенный, Антонио отправился домой, чтобы подготовиться к отъезду.
Глава двадцать первая
К тому времени, когда Антонио пришел, чтобы сообщить матери о своем отъезде, Мерседес уже несколько часов была в пути. Покинув Гранаду, она стала держаться горных троп, а не главной дороги, полагая, что так встретит меньше людей. Хотя стоял февраль и на горных вершинах толстым слоем лежал снег, она скинула свое толстое шерстяное пальто. Она шла пять часов, но, если не считать замерзших без перчаток кончиков пальцев, ей было не холодно.
Какой-то фермер на своей телеге подвез ее от Вентаса до Альгамы. Он только что продал на рынке пару десятков цыплят, и теперь в телеге освободилось место для пассажира. От него сильно пахло скотиной, и Мерседес изо всех сил старалась не показывать свое отвращение к подобным ароматам и к шелудивому псу, который сидел между ними. Было в этой поездке со стариком с обветренным лицом и заскорузлыми от холода, изрезанными, исцарапанными руками что-то успокаивающее.
Мерседес постоянно проводила несколько недель лета за городом — поездки к дяде и тете в горы остались незабываемыми детскими впечатлениями. Девушке хорошо были знакомы пейзажи, когда деревья покрыты листвой, а на лугах буйно цветут дикие цветы, но зимой в горах было холодно и голо. Поля — серовато-коричневые, ждущие прихода весны и посадки зерна, дороги — каменистые, изрезанные колеями. Копыта мула постоянно скользили по неутрамбованной глине, что замедляло его и без того неспешные шаги. Неяркое послеобеденное солнце совсем не согревало.
Мерседес знала, что доверять никому нельзя, и не вступала в разговор, односложно отвечая на вопросы старика. Она едет из Гранады к своей тете в деревню в окрестностях Малаги — вот и все, что она рассказала.
Он, вне всякого сомнения, тоже относился к ней с недоверием, о себе почти ничего не рассказывал.
Один раз их остановил патруль ополченцев.
— Цель поездки? — последовал вопрос.
Мерседес затаила дыхание. Она готовилась к подобным вопросам, но, когда столкнулась с патрулем, во рту у нее пересохло.
— Мы с дочкой возвращаемся на свою ферму в Периане. Ездили на рынок в Вентас, — радостно ответил фермер. — Сегодня цыплята в цене.
Его нельзя было заподозрить во лжи: пустая клетка, едва уловимый запах куриного помета, девушка. Они махнули: можете ехать.
— Gracias, — тихо поблагодарила Мерседес, когда патруль уже не мог их услышать. Она посмотрела на ухабистую дорогу, как та двигается под большими деревянными колесами. Мерседес убеждала себя, что нельзя доверять этому человеку, и придерживалась своей придуманной истории, несмотря на то что он оказался другом и сразу понял, что девушке нужна защита.
Они ехали еще около часа. Старику нужно было поворачивать. Его ферма находилась на вершине холма. Он кивнул куда-то в сторону леса, маячившего на горизонте.
— Не хочешь у нас переночевать? Найдем для тебя теплую постель, жена приготовит скромный ужин.
На какое-то мгновение она, чувствуя себя истощенной, чуть не поддалась искушению. Но что скрывалось за этим приглашением? Хотя он был добр с ней, она понятия не имела, кто этот человек, женат он вообще или нет. Внезапно Мерседес в полной мере почувствовала свою беззащитность. Она должна продолжать свой путь в Малагу.
— Спасибо, но я должна спешить.
— Ну что ж, возьми это, — произнес он, протягивая руку за сиденье. — Я через час поем, что приготовила жена. Мне уже это не понадобится.
Стоя на дороге возле телеги, она протянула руку вверх и взяла маленькую холщовую сумку. Она нащупала буханку хлеба внутри и поняла, что завтра будет благодарна ему за этот щедрый дар. У Мерседес почти закончилась еда, которую она прятала в карманах. Девушка была искренне благодарна старику за пополнение запасов.
Старика явно не обидел ее отказ. Мерседес понимала, что все же лучше с ним не откровенничать. Давно канули в Лету дни, когда можно было быть полностью уверенным в знакомых людях, что уж говорить о незнакомцах. Они пожелали друг другу удачи, и мгновение спустя он скрылся из виду.
Она снова осталась одна. Фермер сказал, что она в пяти километрах от главной дороги, которая приведет ее прямо в Малагу, поэтому девушка решила продолжать свой путь, а передохнуть тогда, когда уже увидит эту дорогу. Если она не будет ставить перед собой цели, то никогда не дойдет до места.
Было часов шесть вечера, уже стемнело, когда она добралась до перекрестка. В животе урчало от голода. Она села на обочину, облокотилась о большой камень и полезла в холщовую сумку. Кроме буханки хлеба там лежали апельсин и кусок лепешки.
Она оторвала кусок от уже черствого крошащегося хлеба и медленно стала жевать, запивая водой. На какое-то время она перестала замечать все вокруг, полностью занятая утолением голода.
Не зная, насколько близко находится следующая деревня и сможет ли она купить там еды, Мерседес приберегла лепешку и апельсин про запас. Укрывшись от ветра, она закрыла глаза, и перед ними сразу же возник образ Хавьера. Он сидел на краешке низкого стула, согнувшись над гитарой, бросая на нее пристальные взгляды сквозь густую черную челку. В своем воображении она чувствовала его теплое дыхание, ей казалось, что он был всего в метре от нее и ждал, когда она начнет танцевать. Желание погрузиться в сон начало одолевать девушку. И хотя Мерседес понимала, что должна идти дальше, что с каждым часом ее надежда найти любимого все тает и тает, она легла и заснула.
