Марина Львова - Училка
— Ты идешь спать или нет, полуночница? — раздался громкий шепот Калерии Андреевны.
— Сейчас, только запишу несколько идей. Боюсь, что до завтра забуду. Я ложусь спать, честное слово.
— Ты завтра не проснешься.
— Марьяшка разбудит, она рано просыпается.
— Ты последнее время стала плохо выглядеть, тебе нужно больше отдыхать.
— Хорошо, мама — Настя согласно закивала в ответ, дописывая в блокноте последнее слово.
Она снова легла в постель, счастливая и радостная оттого, что день прошел удачно, что сегодня вечером ей удалось написать целых три страницы своего романа, что Валерий позвонил, и они поговорили и что теперь у нее такое чудное настроение. Неужели человеку может быть так хорошо только оттого, что все складывается удачно?
Неприятности начались сразу после третьего урока. Марьяшка подралась с двумя одноклассниками. У Виталика был разбит нос, а у Саши на щеке красовался большой синяк, Марьяшка была на две головы выше своих обидчиков, поэтому пострадала меньше: на рукаве формы был слегка оторван кружевной манжет. Настя оставила драчунов после уроков — разбираться в случившемся. После долгих разговоров и уговоров Насте удалось добиться правды от малышей. Мальчишки обвинили Марьяшку в том, что она незаслуженно получила пятерку по математике. Настя отпустила малышей по домам к ожидавшим их мамам, а сама посмотрела на насупившуюся Марьяшку.
— Они сами первые начали, — упрямо твердила она, глядя в пол. — Они сказали, что раз я с вами живу, то значит, вы мне всегда будете пятерки ставить.
— Если ты считаешь, что они не правы, то проще всего доказать им это, получив еще одну пятерку. А почему ты не хочешь учиться на одни пятерки? Ты же можешь, правда?
Марьяшка вытерла кулачком хлюпающий нос и кивнула головой.
— Тогда пошли домой.
— Они все равно противные.
— Это не значит, что их нужно бить.
— Но я же…
— Я все поняла, — мягко прервала ее Настя. — Пойдем домой? Нас Кирилл заждался.
Втроем они вышли из школы и почти сразу же увидели стоящую перед школой машину, из нее вышла Оксана Дмитриевна. Она изящным движением руки запахнула шубу, в ярких солнечных лучах пушистый мех засверкал тысячами разноцветных звездочек, так же ярко блестели аккуратно уложенные локоны. Насте оставалось только вздохнуть: сама она была в парикмахерской месяца три назад, и сейчас ее волосы были спрятаны под шапкой. Последние дни ей приходилось собирать волосы в хвостик и скалывать заколкой.
— Добрый день! Марианна, вечером звонил твой папа и попросил меня забрать тебя после уроков.
От нарочито ласкового голоса Марьяшка еще больше насупилась и замотала головой в разные стороны.
— Хорошо, если ты не хочешь, чтобы я отвезла тебя домой, то я могу хотя бы довезти вас до дому. Садитесь.
Настя попыталась отказаться, но дети уже залезали в машину. У самого дома машина остановилась, Марьяшка и Кирилл быстро спрыгнули с сиденья, Настя, как обычно, никак не могла скоординировать движения рук и ног, чтобы с достоинством, подобно благородной даме, выйти из экипажа, Оксана Дмитриевна величественно вышла вслед за ними.
— Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
Настя обернулась, стоявшая перед ней женщина смотрела на нее каким-то новым, непонятным взглядом.
— Хорошо, пройдем в дом, там и поговорим.
— Я не займу у вас много времени, если можно, я хотела бы поговорить с вами здесь.
— Я вас слушаю.
— Мне трудно говорить об этом, вы потратили столько сил на девочку, но скоро вам придется расстаться.
— Почему?
— Понимаете, у вас ничего не получится с Валерием. Он очень сложный человек. Вы не поверите, сколько сил я потратила на него и на его фирму. Он человек талантливый и увлекающийся, но совершенно непрактичный, его поведение бывает непредсказуемо. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Не совсем. Что вы имеете в виду?
— У Валерия часто бывает депрессия, из которой его очень трудно вывести. Вы себе даже не можете представить…
— К сожалению, я не видела Валерия в подобном состоянии, поэтому мне трудно судить.
— Ну, разумеется. Я столько сил потратила на то, чтобы придать нашей фирме приличный вид, а чего стоил мне ремонт… — Оксана Дмитриевна подняла плечи и развела руками, она поправила и без того идеально лежащие волосы. — Можно сказать, я сама, вот этими руками, все создала. А его квартира? Мне больно смотреть, как рушится уют. Там же каждая деталь интерьера была продумана. Было так изящно.
Вкрадчивый голос Оксаны Дмитриевны так и лился, так и журчал. «Что же ей от меня надо? — думала Настя. — К чему она все это говорит? Похоже, она мне сейчас калькуляцию расходов представит. Только вот почему и чем я должна буду платить?» Настя внимательно смотрела на стоящую перед ней холеную женщину.
— Я понимаю, что, возможно, Валерий даже и увлекся вами, немного. Он натура творческая, но поймите, нормальную жизнь ему могу обеспечить только я. У нас много общего… Прежде всего нас сближает работа, а работа для Валерия — это все.
— Что вы от меня хотите?
— Я?! Ничего. Чтобы вы не попали в смешное положение. Мне кажется, вам просто не на что надеяться. Сравните нас. Посмотрите на меня. Разве я не заслуживаю счастья? Почему я должна от него отказываться? Во имя чего?
— А вы уверены, что именно вы можете сделать Валерия счастливым?
— Разумеется.
— А Марьяшку?
— Неужели я не смогу справиться с каким-то ребенком?
— Но с ней не нужно справляться, ее нужно любить. Вы умеете любить?
— Конечно. Что за глупый вопрос! Мне бы хотелось, чтобы вы сразу поняли…
— Я давно поняла, что вы любите и любили только себя. Вам дорог не сам Валерий, а лишь то, что он может вам дать. Вы ведь только берете, а если и отдаете кому-то часть своей души, то всегда считаете, сколько и кому отдали. Вы же не умеете жить ради кого-то. Вы не умеете бескорыстно радовать других, жить и получать радость и удовлетворение оттого, что окружающим вас людям хорошо. Вы прежде всего требуете радости для себя.
Оксана Дмитриевна отшатнулась, словно Настя ударила ее.
— Хорошо, пусть так. Считайте, что вы лучше меня в чем-то. Но раз вы такая правильная, то тем более не можете лишить ребенка отца!
— А я и не лишаю. Марьяшка прекрасно относится ко мне. Со временем, я надеюсь…
— Ну да, как же! Вы готовы навесить на Валерия всех подкидышей, которых только можете найти в округе. И вы всерьез думаете, что сделаете его счастливым?
— Замолчите! Вы жестокая и гадкая…
— Но я имею право так говорить. А вы не можете оставить ребенка без отца.
