Мириам Рафтери - По вине Аполлона
– Здание вот-вот обрушится, – Натаниэль схватил меня за руку и потащил – почти понес – к машине, которую оставил за пару кварталов от здания суда. Усадив меня на место для пассажиров, он сам сел за руль, но не спешил завести мотор. Волосы его были обсыпаны пеплом, лицо раскраснелось от жара, что придавало ему несколько дикарский вид, заставивший мою кровь быстрее бежать по жилам.
Я проследила направление его взгляда – он был устремлен в сторону порта, который превратился в один огромный костер. Где-то там, в центре этого костра, находились и обгоревшие остатки того, что когда-то было его компанией.
– Плоды труда двух поколений превратились в дым, – с горечью проговорил Натаниэль, сжимая руль. – Надеюсь, мои люди успели выбраться оттуда. Я видел смерть, но не такую ужасную, как та, свидетелями которой мы только что стали.
Я взяла его за руку, сжав ее в попытке хоть как-то его утешить. Я не имею права жаловаться, сказала я себе. В конце концов он ничего мне не обещал.
– Ты думаешь о Пруденс, да? Ты хочешь поехать к ней и рассказать про отца.
Он кивнул. В глазах промелькнуло удивление.
– Не думал, что ты поймешь. У меня не осталось к ней никаких чувств, кроме жалости, но все же мне не хотелось бы, чтобы она узнала об этом от чужих людей.
– Конечно, – согласилась я, хотя от одной мысли о том, что придется еще раз увидеться с Пруденс, живот у меня свело. Я взглянула на часы, вспоминая. На Ноб-Хилл пожары начнутся лишь на рассвете следующего дня. – Все в порядке, – сказала я. – Мы можем смело ехать на Ноб-Хилл; у нас вполне хватит времени вернуться в твой дом до начала пожаров.
Он посмотрел на меня с благодарностью и другим, более теплым чувством, потом привлек к себе и прижался к моим губам в страстном поцелуе. Я ощутила на губах вкус дыма и, закрыв глаза, почувствовала жар, вызванный вовсе не адскими пожарами, полыхавшими вокруг.
– Нам надо выбираться отсюда, – прошептал он, глядя на меня так, словно не хотел выпускать меня из объятий. Биение его сердца эхом отдавалось у меня в ушах. Испытывал ли он ко мне только сексуальное влечение? Одна моя половина страстно хотела верить, что это было нечто большее, вторая не осмеливалась даже мечтать о чем-то подобном. Во всяком случае не в разгар самого жуткого кошмара столетия.
Особняк Пратвеллов на вершине Ноб-Хилл четко выделялся на фоне красноватого дыма и выглядел как монумент обреченности. На огромной лужайке перед домом были разложены картины старых мастеров. Слуги вынимали их из рам и скатывали в трубки, чтобы вывезти из города вместе с фамильным серебром.
Дворецкий открыл дверь и провел нас в гостиную. Вошла Пруденс. Увидев серьезное лицо Натаниэля, она побледнела.
– Твой приход ко мне означает, что случилось что-то плохое, – прошептала она.
Натаниэль кивнул, подтверждая ее опасения.
– Сожалею, что приходится говорить об этом, но я не хотел, чтобы ты узнала от чужих людей. Твой отец…
– Нет… он не… – Слова застряли у нее в горле.
– Его банк сгорел. Мортимер пытался вынести деньги вкладчиков из сейфа, когда обвалилась крыша. – Он нежно взял ее за руки. – Боюсь, он погиб. Феннивик тоже.
Пруденс задрожала, явно стараясь сдержать нахлынувшие на нее горестные чувства, и внезапно ненависть к ней исчезла из моей души. Грейс Пратвелл вошла в комнату, и Натаниэль сообщил ей печальную новость. Пришли и сестры Пруденс, услышавшие шум, и вскоре все они стенали и рыдали.
Резкий стук в дверь прервал это проявление горя. Дворецкий с виноватым видом ввел в гостиную красивого молодого офицера.
– Я только что получил приказ, мадам, – начал тот официальным тоном, снимая фуражку и подходя к миссис Пратвелл. – Ноб-Хилл должен быть эвакуирован.
Пруденс поднесла к глазам отороченный кружевом носовой платочек с вышитой золотой нитью монограммой.
– О нет, только не наш дом. Понимаете, сэр, за сегодняшний день на нас обрушилось слишком много горя.
Натаниэль отвел офицера в сторону.
– Отец молодой леди, Мортимер Пратвелл, погиб совсем недавно при пожаре в центре города.
Офицер, нахмурившись, провел рукой по песочного цвета волосам.
– Весьма сожалею, мисс Пратвелл. – Приблизившись к Пруденс, он протянул ей свой сухой носовой платок. – Возьмите, мисс нельзя допустить, чтобы слезы испортили ваше очаровательное личико.
– Я… нельзя? – Пруденс посмотрела на него и заморгала своими шелковистыми ресницами, пытаясь смахнуть слезы.
– Конечно, нельзя, – он улыбнулся улыбкой, которая укротила бы тигра. – Сказать откровенно, вы самая прелестная девушка, которую я встретил после того, как началось это ужасное землетрясение. А может и за всю мою жизнь.
Пруденс улыбнулась в ответ, вытирая глаза.
– Должна сказать вам, сэр, что если бы все офицеры армии США были такими сладкоречивыми, вам бы никогда не пришлось сражаться с врагами, вы бы с легкостью уговорили их прекратить военные действия.
Офицер опять улыбнулся, покраснев до корней волос.
– Я с удовольствием лично помогу вам и вашей семье, мисс Пратвелл, выехать из города. Вам есть куда поехать?
Пруденс уставилась в пол, покусывая нижнюю губу.
– Да нет, ничего в голову не приходит.
– В таком случае, – предложил офицер, – вас могут принять мои родители. Я не сказал вам, что у них ранчо к югу от Монтеррея? Обширные пастбища, пара сотен голов скота, большая гасьенда, в которой хватит места для всей вашей семьи.
– Вы слишком добры, – ответила Пруденс дрожащим голосом.
Офицер предложил ей руку, которую девушка охотно приняла.
– Не беспокойтесь ни о чем, дорогая леди. Я лично прослежу, чтобы о вас хорошо позаботились, – заверил он ее, и они направились к выходу. – Я не сказал вам, что срок моей службы истекает через шесть месяцев?
Мы с Натаниэлем обменялись понимающим взглядом.
– Думаю, у Пруденс все будет в порядке, – заметила я.
– Да, она умеет замечательно приспосабливаться к обстоятельствам, – согласился он.
Выполнив взятую на себя миссию, мы попрощались с Пратвеллами и вышли на улицу.
Натаниэль открыл для меня дверцу «Серебряной тени», и в этот момент к нам через улицу подбежал солдат.
– У вас прекрасный автомобиль, сэр, – начал он. – Но у меня есть приказ о конфискации всех подходящих средств передвижения, которые попадутся нам на глаза. Их будут использовать для перевозки пострадавших во время землетрясения.
– Но я член комитета Шмица. Эта машина…
– Теперь это санитарный автомобиль, – солдат вытащил кольт и направил его на Натаниэля.
– Об этом не может быть и речи, – заспорил Натаниэль. – Машина нужна мне, чтобы отвезти домой эту молодую леди.
