Эмма Маклохлин - Дневники няни
— Наличными.
— Простите, двенадцать сотен наличными?
— Именно. Для домохозяина. Аренда за первый год наличными.
— За весь первый год?
— Кроме того, вы должны принести подтверждение того, что ваш годовой доход в сорок четыре раза превышает сумму годовой арендной платы, а также заявления ваших гарантов…
— Моих кого?
— Гарантов, людей, которые гарантируют, что плата будет вноситься вовремя, даже если вы умрете. Обычно гарантами выступают родители. Но они должны жить в регионе трех штатов, чтобы их доходы не только поддавались проверке, но и по меньшей мере в сто раз превышали бы годовую арендную плату.
— По-моему, это уж чересчур. Мне необходима всего лишь однокомнатная квартирка, ничего роскошного.
— О Господи! Это июнь! Июнь, когда каждый американец в возрасте до тридцати заканчивает что-то и перебирается сюда.
— Но все это наличными?
— Милочка, ребятки с Уолл-стрит выпрашивают денежки на переезд у своих компаний. Хотите обскакать их, гоните монету.
— Иисусе!
Она шумно вздыхает.
— Сколько собираетесь потратить?
— Ну… не знаю… шесть, семь сотен.
— В месяц?
В трубке слышится хриплое кудахтанье.
— Милочка, сделайте нам всем одолжение, купите «Войс» и поищите такую же бедолагу, которая захочет снять квартиру на паях.
— Но я собиралась жить одна…
— В таком случае я бы сняла квартиру в Куинсе и запаслась бы газовым баллончиком.
— А в Бруклине ничего нет?
— Мы не имеем дел с окраинами.
Она вешает трубку.
Я покрываюсь мурашками, слыша со стороны ширмы Чарлин отчетливый хруст разрываемой упаковки с презервативами. Брр! Бросаюсь на кровать и сую голову под подушки. Какое, к черту, увольнение! Ко дню выдачи дипломов я стану на коленях умолять миссис N. позволить мне пожить у нее!
Г.С. в последний раз кружит бабушку на танцевальном пятачке под звуки сальсы[67] в исполнении оркестра, нанятого ею на этот вечер в любимом мексиканском ресторанчике. Сегодня ее квартира залита светом цветных бумажных фонариков.
— Он еще и танцевать умеет! — кричит она в нашу сторону, подхватывая широкую испанскую юбку. Мы с родителями сидим на террасе и пьем шампанское. Мама наклоняется ко мне:
— Он ужасно милый.
— Знаю, — гордо киваю я.
— Эй, поосторожнее в присутствии отца, — шутит па.
Вечер выдался теплым, и бабушка накрыла столы прямо здесь и пригласила всех друзей — и моих, и семейных, так что праздник получился довольно оживленным.
— Вон тот парень хочет заплатить мне за то, что вылепит мои локти! — поражается Сара, подходя к столу с двумя кусочками торта на тарелочках и вручая одну моей матери.
— Ну да… конечно… начинается с локтей… — предостерегает па.
Песня заканчивается, Г.С. и бабушка аплодируют музыкантам.
— Дорогая! — восклицает бабушка, подплывая к нам под руку с Г.С. — Ты попробовала торт?
— Да, ба.
— Ты! — Бабушка тычет пальцем в растянувшегося на шезлонге сына. — Растряси жирок и потанцуй с женой!
Мама встает, протягивая руку отцу, и они начинают лениво покачиваться в такт музыке.
— Как тут мои дорогие? Еды и выпивки достаточно?
— Божественная вечеринка, Френсис, — благодарит Сара. — Прошу простить, но мне нужно присмотреть за Джошем. Как бы он не распростился со съеденной паэльей!
Она исчезает за толпой танцующих. Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на звезды.
— Как странно, что больше не нужно ходить на лекции…
— Жизнь — это постоянная учеба, дорогая, — поправляет бабушка, доедая остатки папиного торта.
Значит, я учусь общаться с риелторами, — жалуюсь я, берясь за вилку и помогая ей. — После того как вернусь из Нантакета, у меня остается всего один уик-энд, чтобы найти жилье и вывезти вещи от Чарлин.
— Для тебя — миссис Волоссато, — вмешивается Г. С. Бабушка сжимает мои пальцы рукой, унизанной браслетами.
— Ужасно жаль, что ты не можешь пожить у меня, я уже переоборудовала гостевую комнату для гончарного круга Орва.
Орв собирается жить у бабушки вот уже второе лето. Это давняя ее традиция: принимать у себя начинающих художников со всех концов света. В обмен на щедрый стол и крышу над головой они учат ее своим ремеслам.
— Уверена, ты обязательно что-нибудь найдешь.
— Я тоже, дорогая, — вторит Г.С., подражая ликующему тону бабушки.
Она подмигивает ему, встает, и я замечаю блеск чего-то синего у нее на шее.
— Новое ожерелье, бабушка? Очаровательно.
— Правда? На прошлой неделе я была в «Бенделе» и увидела эти маленькие лакированные буквы.
Она приподнимает крошечные F и Q, свисающие с золотой цепочки.
— Остались только они. Остальной алфавит, должно быть, распродали. Неплохая шутка, верно? «FQ»! Только нужно произносить как можно быстрее.
Она громко смеется, возвращается к гостям, и я впервые за этот вечер остаюсь наедине с Г.С.
— Пойдем, — тихо говорит он мне, беря за руку и подводя к каменной балюстраде, выходящей на парк. — У тебя классная семья.
— Веришь или нет, но я не жалуюсь, — отвечаю я, обнимая его за плечи, и мы вместе смотрим на город.
— Я буду ужасно скучать, — признается он, стискивая меня.
— Еще бы! Пока ты весело проводишь время в Амстердаме с порнозвездами, забиваешь косячки…
— Это Гаага! Добрых двадцать минут от всей этой роскоши! Ни порнозвезд, ни косячков. Только я, тоскующий по тебе, и толпа политических заключенных со своими бедами.
Я поворачиваю голову, встаю на цыпочки и тянусь поцеловать его.
— Эти политические заключенные… нытье, нытье и нытье.
Он чмокает меня в кончик носа, а потом в лоб.
— А как насчет тебя? Загораешь на пляже с телохранителями, парнями из бассейна, лодочных станций…
— О Боже мой! Какие там пляжи! Я ведь еду не на Ривьеру, а в какой-то вонючий Нантакет! — взрываюсь я, ударяя кулаком по перилам. — Черт! Я забыла проверить автоответчик.
— Нэн! — стонет он, закатывая глаза.
— Погоди, погоди, погоди… это всего две минуты. Позвоню к себе и узнаю, в какое время они собираются встретить меня завтра с парома. Не шевелись, сейчас вернусь.
Я иду в спальню бабушки, поднимаю трубку семужно-розового телефона на ночном столике и сдвигаю вышитые подушки, чтобы устроиться на атласном покрывале. Набирая на клавиатуре код автоответчика, оглядываю комнату. Мягкий свет напоминает мне детство, когда я часто ночевала у бабушки и она всегда оставляла лампу включенной, пока не усну.
Голос миссис N. Слова ледяными кубиками падают за вырез моего платья.
— О, Нэнни, хорошие новости! Наши друзья Хорнеры вылетают завтра в девять и любезно предлагают взять вас с собой. Так что вы будете в Нантакете к девяти тридцати утра. Видите ли, Нэнни, это очень близкие друзья, поэтому я рассчитываю, что вы будете пунктуальны. Приезжайте в аэропорт округа Уэстчестер, в зону частных самолетов. Для этого нужно сесть на семьдесят пятый маршрут Метро-Норт, а потом такси, или что-то в этом роде, чтобы добраться до аэропорта. У Хорнеров три девочки, так что вы сразу их увидите. Поймите, они делают нам одолжение, так что вы просто не можете опоздать. Я считаю, что лучше всего быть на вокзале Гранд-Сентрал без десяти семь, чтобы осталось достаточно времени…
