Фиона Уокер - Правила счастья
– Сдаюсь, – Джуно подняла руки. – Хорошо, убедил. Допустим, он влюблен в меня. Я неотразима. Осталось только натянуть новое платье, задрать вверх сиськи, войти в бар «Око», играя бедрами, и он совсем потеряет рассудок и начнет твердить мне о своей бессмертной страсти. Ну и что дальше? Каким образом это помешает Лидии вступить в игру и заняться им?
– Ты абсолютно права. Никак не помешает, если все, чего ты добьешься, – еще разок переспать с ним. У нее не возникнет ни малейших сомнений, тут ты права. Но если у вас с Джеем завяжутся серьезные отношения, возникнет настоящий союз, то это уже совсем другая история. В глубине души Лидия старомодна и романтична. Подлинные узы для нее священны.
Джуно смотрела на него, прижав пальцы к губам: светловолосый, нервный, отчаявшийся, измученный, запутавшийся в своих настроениях. Ей очень хотелось поверить в правильность его расчетов, но она была слишком цинична для этого.
– Увы! – усмехнулась Джуно. – Даже самое роскошное платье из магазина для трансвеститов не заставит Джея полюбить меня, Финлэй.
– Общение с тобой заставит. У вас ведь столько общего!
Джуно снова расхохоталась, но его лицо оставалось спокойным и сосредоточенным.
– Только не рассказывай Лидии о нашем разговоре. Не говори ей о моей любви. Но знай, что все это правда, все, что я тебе сказал.
Джуно нехотя пообещала, но для подстраховки скрестила пальцы под столом.
Ральф через зал прокладывал путь к их столику с двумя большими оранжевыми тарелками, на которых красовались шедевры высокого кулинарного искусства.
– Кушать подано, – он успел улыбнуться Джуно прежде, чем отойти к соседнему столику, за которым сидели Эмма Томпсон, Колин Фирт и Джек Дэвенпорт.
Джуно заметила, что, пока они с Финлэем разговаривали, зал наполнился знаменитостями. Она еле успевала крутить головой:
– Смотри-ка, Джонни Воган! А вон Сандра из «Лондонцев»! Боже мой, Вайнона Райдер!
Финлэй приподнял бокал, приветствуя компанию за соседним столиком. Ему ответили тем же.
– Ты что, со всеми знаком? – Джуно была под большим впечатлением.
– Немного, – Финлэй пожал плечами и углубился в тарелку.
И без того перегруженный взаимными откровениями, разговор принял легкий характер, вращаясь вокруг тривиальных тем и служебных сплетен. Оба увлеченно жевали, не забывая наполнять бокалы.
– А что, твои родители действительно дико богаты? – нахально спросила Джуно.
– Ужасно, – Финлэй с улыбкой передразнил ее.
Она покраснела:
– Интересно, а я всегда думала, что ты наподобие уличного хулигана из Глазго, который прилично закончил университет, а потом сбился с пути.
– Вот как?
– Извини, – Джуно покраснела еще сильнее.
– Да нет, на самом деле ты недалека от истины, – он рассмеялся. – Наверное, все так бы и было. Могло бы быть. Отец у меня по профессии сварщик. Это такой человек, который присоединяет одну металлическую фиговинку к другой, – снисходительно пояснил он. – Ну вот, а пятнадцать лет назад он выиграл два миллиона. Это была немыслимая удача. Мой отец надеялся, что с помощью денег сумеет «сделать нас лучше». Из бедной государственной школы – там я был единственным способным ребенком, который интересовался учебой, меня перевели в закрытый интернат для снобов, где я вообще перестал учиться. Можешь себе представить? Я даже их аристократическим произношением не владел, чего уж там говорить о латыни. Меня дразнили с утра до вечера, а я сидел наказанным каждый день, потому что отбивался с помощью кулаков – другого способа постоять за себя я не знал. Калам, мой брат, в это время учился уже в университете в Англии, поэтому он не так пострадал от культурного шока. Может, именно из-за этого у него до сих пор сохранилось пролетарское, по сути, мировоззрение – на жизнь надо зарабатывать. А я считаю, что должен все получать даром.
Подходила к концу вторая бутылка. Только тут Джуно заметила, что это был «Пойяк», бутылка которого стоила не меньше ее недельного заработка. Финлэй взглянул на нее и рассмеялся.
– Мне пора домой, я должна привести себя в порядок перед вечером, – взволнованно сказала Джуно.
– Выпей кофе, когда придешь, – посоветовал Финлэй, целуя ее в обе щеки. – Позвоню тебе на следующей неделе, когда ты будешь у родителей. Узнаю, как все у тебя прошло, и расскажу о своих делах.
Оба они слегка захмелели.
– Желаю удачи, – сказала Джуно.
– Тебе тоже, – подмигнул Финлэй.
Сидя на заднем сиденье такси, Джуно позволила себе закрыть глаза и подумать о Джее. Она встретится с ним в самом эротическом баре Лондона всего через несколько часов. Она не сомневается, что он снова будет напряженным, неразговорчивым и мрачным, как подросток. Но он захотел, чтобы она туда пришла, и захотел, чтобы они вновь стали любовниками.
ГЛАВА 21
Придя домой, Джуно решила, что нужно прилечь ненадолго, прежде чем приступить к длительной процедуре наведения лоска.
Незаметно для себя она уснула на диване перед телевизором, на плече у нее сидел Пуаро, а на коленях – Убо.
– Черт! – Джуно вскочила и посмотрела на часы: без двадцати минут девять.
Она бросилась в спальню и вытряхнула на пол содержимое пакетов. Платье, которое они с Финлэем купили, было умопомрачительное, но в качестве дополнения требовало уверенности, как у Кортни Лав, и килограмма профессионально наложенной косметики.
– Может, это чересчур даже для бара «Око»? – засомневалась Джуно. В ее распоряжении было пятнадцать минут на подготовку. До бара «Око» десять минут ходьбы – но в купленных к платью туфлях из золотого бархата на двенадцатисантиметровой платформе, безусловно, больше.
Впрочем, на выбор другого туалета времени уже не оставалось. Джуно прекрасно знала себя – обычно мучения по поводу того, в чем пойти на важное свидание, продолжались гораздо дольше самого свидания.
За рекордно короткое время ей удалось нарисовать самый радикальный вариант своего вечернего лица. И только наложив третий слой туши на ресницы, она вспомнила слова Джея о том, что она чересчур увлекается косметикой.
– Да чепуха это, – она посмотрела на свое отражение. Превращение из страдающего печенью хроника с красными глазами и потрескавшимися губами в обольстительницу с глазами газели и нежным сочным ртом убедило ее, что она все сделала правильно. «Джей уже достаточно насмотрелся на мои голые щеки», – подумала она.
Времени помыть голову не было, но, пышно взбитые и приподнятые, волосы выглядели весьма привлекательно: эта прическа делала ее лицо более узким и скрывала отросшие темные корни. Затем Джуно достала большие золотые серьги, которые не носила из-за их вызывающей экстравагантности. Они имели форму китайских иероглифов: один означал «трахни», второй – «меня». Вульгарные и безвкусные, они ужасно нравились Джуно, но ей редко выпадала возможность их надеть: практически все вечеринки в компании ее друзей заканчивались посещением ночных китайских ресторанов, и после одного крайне неприятного эпизода Джуно убрала их подальше.
