Лора Флоранд - Француженки не любят сказки
Стиснув зубы, Доминик выпрямился. В руке он держал нож, который только что взял со стола, чтобы помочь Джейми.
– Знаете что… – Джейми ловко вклинилась между двумя мужчинами. Доминик неожиданно посочувствовал ее отцу. Неужели даже после двух месяцев, проведенных в больнице, она так и не разбудила в себе инстинкт самосохранения? – Доминик, ты режь овощи с этой стороны, а ты, Сильван, с этой. Тот из вас, кто скажет сейчас хоть одно слово, будет резать лук.
– В середину встану я, – заявил Доминик и, взяв горсть лука, вернулся на прежнее место. А чтобы его не оттеснили, он стал ловко работать ножом, даже не глядя на луковицы. Ведь на своем пути к ремеслу шоколатье-кондитера он работал в трехзвездочной кухне. Хоть Сильван и был уверен, что он свалился с луны. И ему было забавно наблюдать за Джейми, пока он делал ее работу, как хорошо она разбиралась в экзотических овощах и фруктах и как неловко обращалась с кухонной утварью. Где же она научилась готовить такое блюдо, в деревенской хижине?
– Вообще-то тогда с ножом был не я, – сообщил он ей тихо, чтобы эта сволочь Сильван не слышал, что он оправдывается. Просто он хотел, чтобы она представляла себе истинную картину случившегося. И вообще, он ни разу в жизни не пытался ударить кого-то ножом.
Она улыбнулась – слишком поспешно – и подвинула к нему ямс. Как она восприняла эту новость насчет драки с ножами? Что еще она знает о нем? Он проворно чистил и нарезал твердые овощи, почти не глядя на очень острый нож, не сводя с нее глаз. У Джейми не было особенных навыков работы с ножом, но она знала, что хотела приготовить. Она обжаривала пряности в сковороде. Соблазнительные ароматы витали вокруг него, дразня его обоняние, будто духи, которыми она пользовалась. Это была ее жизнь. До появления этого шрама на ее руке.
– Кто научил тебя такому рецепту?
– Одна семья – бабушка, мать и девочка. Они были – очень счастливы.
Он не знал, что с этим делать. В глубине души он опасался, что чем больше она будет вспоминать о счастье, которое она создавала, тем больше будет заставлять себя вернуться туда. Она решит, что те люди больше заслуживают счастья, чем он. О чем и речь, ведь те люди действительно заслуживают счастья больше, чем он. Но все-таки, несмотря на ревность к тем ее счастливым воспоминаниям, ему нравилось смотреть, как оживало, расслаблялось ее лицо, как уходило с него напряжение. Ведь из своего прошлого она сейчас чаще вспоминала то, как оно закончилось.
Он взял квадратик папайи, сладкой и нежной, которую как раз нарезал, и поднес к ее губам. Она улыбнулась, коснувшись губами кончиков его пальцев, словно поцеловав их, и взяла из них фрукт.
Вдруг он и вправду будет так же безумно счастлив всю свою жизнь?
Ее отец что-то крикнул ей по-английски, и она ушла из кухни, оставив Доминика с Сильваном. Недавно Доминик купил программу английского, но времени на занятия не оставалось. Может быть, он найдет аудиокурс, чтобы слушать его во время тренировки. Может быть, Джейми для начала назовет ему по-английски разные части тела. Он слегка усмехнулся, представив себе такой урок. И назовет некоторые глаголы, относящиеся к тем частям тела.
Между тем, вместо того чтобы предаваться на семейном междусобойчике эротическим грезам, он понял, что ему нужно кое-что сказать без посторонних и что это, пожалуй, единственная возможность.
– Спасибо тебе, – сухо и отрывисто сказал он Сильвану. Так получилось, ну и ладно.
У Сильвана замерла рука, державшая нож.
– За… – Доминик показал подбородком в ту сторону, откуда доносились английские фразы Джейми, – за шоколад, когда она была… – Он с трудом сглотнул.
Сильван сначала не знал, что и сказать.
– Ты влюбился в нее… – Он осекся. Впервые за время их знакомства Сильван сказал ему «ты», и даже у Сильвана не хватило наглости, чтобы произнести громко всю фразу.
Доминик долго глядел на папайю – он вообще впервые опустил глаза в присутствии Сильвана.
– Там все было плохо? – хрипло и тихо спросил он, сам того не желая.
– Ришар. – Сильван сжал его руку, повинуясь инстинктивному сочувствию, которое оказалось сильнее, чем их вражда. – Ты даже не смотри никогда на те снимки.
Джейми все же наказала их специями. Во всяком случае, пыталась это сделать, но ее план провалился – несмотря на слезы из глаз, всем за столом еда понравилась. Джеймс Кори ухмылялся, а Доминик был просто заворожен мазохистским взрывом во рту различных вкусовых оттенков. Ему хотелось поцеловать ее своими пылающими от специй губами и посмотреть, можно ли таким образом переносить жар.
– Отец считает, что тебя в самом деле не интересуют наши деньги, – недоверчиво проговорил Мак Кори, съев несколько кусочков овощей, и посмотрел на Дома так, словно тот стал на две головы выше.
– Они просто помешаны на деньгах, – заметил Сильван со своего конца стола. – Они потратили всю жизнь на то, чтобы делать деньги, и просто не понимают, что кому-то больше нравится тратить свое время на более интересные вещи.
– К слову, мне нравятся ее веснушки, – сообщил Доминик отцу Джейми с самой любезной и подлой улыбкой, какую видел мир. – Они у нее всюду.
Мак Кори густо покраснел и крепко сжал кулаки. Джеймс Кори снова присвистнул. Кэйд поморщилась.
– Доминик, честное слово…
Сильван с любопытством посматривал на присутствующих.
Доминик боялся взглянуть на Джейми. Он сцепил пальцы и сидел, играя мускулами.
– А также ее храбрость, сила, огромное чувство ответственности за беззащитных людей, ее вкус к непохожим, экзотическим вещам, а плюс к тому – как она может просто сидеть и впитывать в себя то, что ей интересно. – Почему все, включая даже Джейми, были так уверены, что самое ценное в ней – ее деньги? Черт побери, кому они интересны? – Я могу назвать еще несколько вещей, опережающих деньги, но это не ваше дело.
Джейми накрыла ладонью его сцепленные руки. Он разжал пальцы, повернул одну руку ладонью кверху и крепко стиснул ее кисть.
Сидевшая напротив него Кэйд смерила его долгим, пристальным, оценивающим взглядом, таким же, как у ее младшей сестры. Сейчас Доминик не понимал, почему он прежде не замечал их фамильного сходства. Разве что потому, что не уделял Кэйд особенного внимания. Потом Кэйд слегка кивнула ему и без слов подняла бокал, как бы предлагая тост за Джейми.
Поскольку весь настрой этой семьи предполагал враждебность – к Джейми, если они плохая семья, либо к нему, если хорошая, – этот жест его несколько удивил.
Джеймс Кори, сидевший справа от него, неожиданно разразился трескучим смехом.
– Знаешь, Ришар, не понимаю, почему, но ты мне нравишься. Во всяком случае, ты лучше того парня из «Врачей без границ», с которым она крутила любовь прошлой осенью.
