Даниэла Стил - Прекрасная незнакомка
Алекс кивнул и грустно улыбнулся:
– Я так счастлив, что ты вернулась и мы можем поговорить. Тяжелее всего мне было пережить… что я не могу перемолвиться с тобой даже словечком… что не увижу тебя, когда вернусь вечером домой. Мэнди сказала, что для нее это тоже было самым трудным.
Его слова ранили Рафаэллу в сердце, и она отвернулась, чтобы он не заметил боли в ее глазах.
– Чем ты занимаешься сейчас, Рафаэлла?
Она задумчиво смотрела на огонь.
– Не отхожу от Джона Генри. В последние месяцы ему стало хуже.
– Наверно, для вас обоих это очень тяжело.
– Для него в особенности.
– А для тебя?
Он строго смотрел на нее, но она не отвечала. И тогда, не говоря больше ни слова, он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Она не остановила его, плохо сознавая, что они делают. Она просто целовала его, сначала нежно, а потом все с большей страстью, вкладывая в поцелуй всю свою печаль, одиночество и тоску по нему, которая накопилась в ней с этого лета. Ее словно подхватило волной, и она чувствовала, что он тоже борется с нахлынувшей страстью.
– Алекс, я не могу…
Она не могла начинать все сначала. Он кивнул:
– Я знаю. Все в порядке.
Они еще долго сидели у камина и говорили, говорили о себе, о них двоих, о том, что они пережили, что чувствовали. И неожиданно заговорили совсем о другом: о встречах с другими людьми, о забавных случаях, как будто целых шесть месяцев ждали момента, чтобы поделиться этим друг с другом. Они простились в три часа ночи, на углу ее улицы. Алекс настоял на том, чтобы проводить ее. Волнуясь как мальчишка, он решился спросить:
– Мы можем встретиться еще раз? Как сегодня?
Он не хотел пугать ее, понимая, что она живет под двойным давлением – своей семьи и своих обязательств перед мужем и собой. Она слегка задумалась и кивнула.
– Может, прогуляемся завтра по набережной?
– Завтра? – рассмеялась она. – Отлично.
– Я подъеду за тобой на машине. – Была суббота, и он был свободен. – В двенадцать – подойдет?
– Хорошо.
Чувствуя себя вновь легкомысленной девчонкой, она махнула ему рукой и ушла, улыбаясь всю дорогу до дома. Она забыла про Джона Генри, про отца, Кэ Вилард, – словом, обо всем на свете. Голова ее была занята Александром… Алексом… и их завтрашней встречей на берегу моря.
Глава 29
После этой встречи Алекс и Рафаэлла стали видеться каждый день. Они встречались на побережье или у него дома, сидели у камина, пили кофе и вели долгие разговоры о своей жизни. Она показала ему контракт, который ей прислали из Нью-Йорка, он делился новостями о своих текущих делах в суде. Они встречались в середине дня, когда Джон Генри отдыхал после обеда, и вечером, когда он отходил ко сну. Они проводили вместе только те часы, когда Джон Генри спал, и это спасало ее от чувства, что она крадет у мужа минуты, дающие ему последнюю радость в жизни. Рафаэлла проводила с Алексом только то время, когда полностью принадлежала себе самой, – полчаса здесь, около часа там, редкие свободные минуты, когда она позволяла себе дышать, думать, гулять и жить полноценной жизнью.
И это были счастливейшие из тех часов, которые они когда-либо проводили вместе, часы, когда они заново открывали друг друга. Алекс и Рафаэлла познали себя самих лучше, чем за прошедший год. Хотя, возможно, за время одиночества каждый из них просто стал немного мудрее. Так или иначе, но потеря друг друга, пусть временная, не прошла для них бесследно, но отразилась на каждом по-своему. Их отношения оставались по-прежнему хрупкими и неустойчивыми, оба боялись их дальнейшего развития. Рафаэллу страшил возможный семейный катаклизм, подобный тому, что произошел летом между ней и отцом после письма Кэ, и ей, как и раньше, не давало покоя чувство, что она лишает Алекса возможности обрести новую семью. Алекс же больше всего боялся снова потерять Рафаэллу. В конце концов, он получил благословение от самого Джона Генри и не чувствовал себя ни в чем виноватым. Они медленно, шаг за шагом приближались друг к другу. И вот однажды, первого января, она пришла к Алексу в два часа дня; Джон Генри объявил, что проспит весь день, и похоже, в самом деле собирался это сделать.
Рафаэлла поискала Алекса во дворе и позвонила в дверь, не будучи уверенной, что застанет его дома. Он открыл дверь и не смог скрыть радостного удивления.
– Вот это сюрприз! Как ты здесь очутилась?
– Зашла тебя навестить. Не помешаю? – Она вдруг покраснела, подумав, что позволяет себе слишком многое, ведь у него могла быть в гостях другая женщина.
Он словно прочитал ее мысли и довольно хмыкнул.
– Нет, мадам. Вы мне абсолютно не помешаете! Хочешь кофе?
Она кивнула и последовала за ним на кухню.
– Откуда такая красотища? – Она кивнула в сторону глиняных горшков, украшавших стены.
– Сам сделал.
– Правда?
– Конечно, – улыбнулся он. – У меня еще куча талантов, о которых ты и не подозреваешь.
– Какие же, например?
Он протянул ей чашку и счастливыми глазами стал смотреть, как она отхлебывает горячий кофе.
– Не собираюсь раскрывать все свои секреты разом.
Они посидели немного в молчании, каждый наслаждался присутствием другого и, как всегда, заговорили о тысяче разных вещей. Когда они были вместе, время пролетало незаметно. Вдруг Алекс вспомнил, что у него есть рукопись последней книги матери.
– А можно мне почитать? – У Рафаэллы загорелись глаза.
– Конечно. Она лежит у меня на столе, наверху.
Они бросили недопитый кофе и почти побежали в его комнату. Она просмотрела несколько страниц и радостно взглянула на Алекса. Неожиданно она поняла, что впервые после их разрыва оказалась в его комнате. Она бросила осторожный взгляд на дверь его спальни, перевела взгляд на Алекса, и их глаза встретились. И тогда он поцеловал ее, медленно, искусно, страстно, и по ее спине прошла сладкая дрожь, когда он притянул ее к себе. Он ждал, что она остановит его, но она ничего не говорила, и его руки продолжали ласкать ее, пока наконец, будто по молчаливому согласию обоих, они медленно пошли в спальню.
Первый раз за свою взрослую жизнь он боялся того, что делает, боялся непредсказуемых последствий того неведомого чуда, что заново рождалось между ними. Он отчаянно боялся потерять ее, но Рафаэлла мягко прошептала:
– Все хорошо, Алекс. – И добавила, когда он стягивал с нее свитер: – Я так люблю тебя.
Они медленно, как будто во сне, сняли друг с друга одежду. Они не могли насытиться этой близостью, наслаждаясь каждым жестом, каждым движением, и провели в постели почти весь день. И когда, наконец, исполненные тихой радости и нежности, они насытились любовью, им показалось, что никогда раньше они не были так счастливы. Приподнявшись на локте, Алекс посмотрел на нее с улыбкой, которой она никогда раньше не видела.
