Татьяна Корсакова - Слеза ангела
Вода с волос тонкими ручейками стекала на лоб и щеки. Сабурин вытер лицо и осторожно выглянул из-за ангара. На пирсе стояли двое: высокий мужик в костюме с «дипломатом» в руке и какое-то недоразумение в черном балахоне. Поверх балахона в лунном свете что-то поблескивало. Эх, жаль, что эти двое далеко, лиц не рассмотреть.
– Поторопись, Рем, – мужик в костюме развернулся и быстрым шагом пошел в сторону моторной лодки, а тот, что в балахоне, постоял немного и направился к дому – убивать Белоснежку…
Вот и пришло время для решительных действий. Тут уже не до анализа, тут главное – не опоздать.
Сабурин двигался бесшумно, как кот, но Балахон все равно почувствовал его приближение. Почувствовать-то почувствовал, но среагировать не успел. Легкий тычок рукояткой «макарова» в затылок сбил его с ног. Хорошо, если только оглушил, а не отключил окончательно. Балахон нужен ему в здравом уме и твердой памяти, без этого урода на поиски Белоснежки может уйти уйма времени, а его-то как раз и нет.
Мужик оказался тяжелым, чтобы перекатить его тушу с живота на спину, пришлось поднапрячься. Зато удар Сабурин рассчитал верно: жив Балахон, вон как глазюками зыркает.
– Кто ты такой? – еще и вопросы задает. А глазюки-то какие черные.
– Будешь орать – убью, – сейчас не до церемоний, там Белоснежка одна с этими упырями.
– Смотри… – Голос у Балахона изменился, стал тягучим, как сироп. – В глаза мне смотри…
Сабурин посмотрел: глаза как глаза, только черные.
– Опусти пистолет… медленно, – это ему что ли? Ой, какой затейник этот вампирский прихвостень! – В глаза смотри, пистолет опусти… Черт!
От удара кулаком в челюсть голова Балахона откинулась назад, изо рта вырвался стон боли и, кажется, удивления.
– Загипнотизировать меня решил? – Сабурин сжал пальцы на бычьей шее, посильнее надавил на кадык. – Так тебе не повезло – не гипнабельный я.
Их проверяли на гипнабельность еще во время учебы в академии. Тщедушный мужичок с просвечивающей сквозь редкие волосенки лысиной вырубил практически всех сабуринских однокурсников. Самых стойких осталось всего пять человек, и с каждым мужичок работал индивидуально. Двое из пятерых оказались стопроцентно нечувствительны к гипнотическому внушению. Сабурин был одним из этих двоих. А теперь, пожалуйста, – Балахон пытается превратить его в зомби, так же, как совсем недавно Белоснежку. Вот кто был на той аллейке…
– Где она? – Сабурин с силой тряхнул мужика, тот испуганно моргнул. – Слушай, упырь недоделанный, я с тобой шутки шутить не буду, – ствол «макарова» уперся Балахону в подбородок. – Где девушка?
– В подвале.
– Как туда попасть?
– В холле слева от входа есть дверь, за ней лестница.
– Зачем закрывать ставни?
– Чтобы, когда придет время, из дома никто не смог выйти.
– От свидетелей решили избавиться? – Сабурин понимающе усмехнулся. – Лихо, одним махом семерых убивахом.
Упырь ничего не ответил, лишь скривил губы в презрительной улыбке.
– Взрывчатка где?
– Везде, – черные глазюки сверкнули злым огнем.
– Значит, взрывчатка везде, а взрыватель? – Сабурин надавил на рукоять пистолета чуть сильнее. – Лучше скажи сам, потому что времени на церемонии у меня нет, бить буду больно и жестоко, могу и убить ненароком.
– В кармане.
Взрыватель оказался похож на мобильный телефон, на экране которого красным мигали цифры. Обратный отсчет начался, и времени, если верить цифрам, оставалось в обрез.
– Отключай! – Сабурин сунул взрыватель упырю. – И смотри мне без сюрпризов.
Палец с похожим на коготь перстнем ткнул в какую-то кнопку, и цифры на экране «мобильника» погасли. Сабурин вздохнул с облегчением, хоть одной проблемой меньше.
– А это что? – Он сдернул с шеи упыря медальон и поднес к глазам, чтобы рассмотреть получше. Ничего особенного, обычная побрякушка с какими-то каббалистическими символами.
– Украшение.
– Не ври!
– Знак отличия. Я – правая рука Князя.
– Князь – это тот старый хрен, который тебе ценные указания раздавал? – Надо же, ничего мистического, обычный мужик: туманом ночным не оборачивается, по воздуху летучей мышью не летает, предпочитает заурядную моторку.
– Он знает о тебе. Он до тебя доберется…
– Ага, – Сабурин нетерпеливо дернул плечом. – Лучше расскажи, что за ритуал. Быстро!
– Девчонка – дочь Князя, – голос упыря сделался хриплым, то ли от злости, то от бессилия. – Она особенная. Эти… гости, думают, что Князь хочет ее инициировать, сделать своей преемницей.
– А что он хочет на самом деле? – Сабурин уже знал ответ, но все равно спросил. – Я так понимаю, Слезу твой босс уже получил?
Упырь молча кивнул.
– А родительские чувства, значит, побоку? Девочку можно и в расход пустить, а заодно и всю честную компанию вместе с ней.
– Не в расход, – кажется, упырь даже обиделся. – Князь велел убить ее аккуратно, до того, как дом взорвется, чтобы не мучилась. Смерть – она же всякая бывает.
– О да, смерть всякая бывает! – Чтобы не нажать на курок, пришлось до крови прикусить губу. – Раздевайся!..
Одежда пришлась в самый раз: в складках черного балахона хорошо умещался и пистолет, и «мобильник», и связка ключей от дома, и позаимствованный у упыря нож, а глубокий капюшон полностью скрывал лицо.
Сабурин склонился над багажником внедорожника, в который предварительно запихнул раздетого и связанного врага.
– Еще у кого-нибудь такая побрякушка есть? – он помахал в воздухе медальоном.
Упырь отрицательно мотнул головой.
– Выходит, после Князя ты тут главный? – Не дожидаясь ответа, Сабурин повесил медальон на шею. – Значит, так, кровопийца доморощенный, расклад у нас такой: ты тут тихонечко лежишь, а я иду в дом за девушкой. Если вдруг ты забыл что-то мне сказать, говори сейчас. Все гости в доме? Взрывчатка точно обезврежена?
Упырь затряс головой. Трусливая сволочь, и куда только весь кураж подевался? Конечно, с вооруженным мужиком, да еще негипнабельным, воевать посложнее, чем с беспомощными девочками.
– Ну, тогда я пошел…
В этом чертовом месте душу грело только одно: успокаивающая тяжесть верного «макарова». Сабурин огляделся: просторный холл, горящие в четверть силы настенные светильники, из-за полуприкрытой двери доносится приглушенный гул голосов – гости, мать их… Упырь сказал, что вход в подвал слева.
Дверь почти незаметна, тонет в полумраке, не знал бы, где искать, не сразу бы и нашел. Сабурин подергал за ручку – заперто. На связке, отобранной у упыря, четыре ключа. Подошел самый первый, не пришлось терять драгоценное время.
За дверью – ярко освещенная лестница, ступеньки деловито убегают вниз. Сквозь ткань балахона Сабурин нащупал рукоять пистолета и мысленно усмехнулся. Все-таки он оказался прав: нет никаких вампиров, а есть шайка подлецов и выродков. С выродками разбираться проще, им не нужны серебряные пули и святая вода. Стараясь ступать как можно тише, он спустился по лестнице, замер у еще одной закрытой двери, прислушался. С той стороны не доносилось ни звука. Сабурин пониже надвинул капюшон, поправил на груди каббалистическую побрякушку и нажал на ручку. Дверь открылась бесшумно. После яркого электрического света царящий в подвале сумрак ослеплял. Пришлось на секунду зажмуриться.
