Майя Бэнкс - Юная жена
— Ответь, жена! Что с тобой произошло?
Эвелин коснулась его щеки, ласково провела вдоль суровой линии подбородка. Облегчение было так велико, что она испытывала настоящую слабость.
— Со мной все хорошо, — ответила она. — А вот ты нас всех напугал.
Он мрачно сдвинул брови.
— Как долго я тут лежу?
— Четыре дня. Это просто чудо, что лихорадка продлилась только четыре дня. У меня у самой однажды была лихорадка. Я думала, ты будешь болеть куда дольше.
Грэм тут же захотел встать, но Эвелин уперлась руками ему в грудь и с самым решительным видом уложила на постель.
— Тебе нельзя вставать! — как можно громче закричала она.
Грэм вздрогнул, удивленный силе ее голоса. Эвелин знала, что получилось громко, но хотела быть уверенной, что он услышит.
Грэм послушно откинулся на подушки и внимательно оглядел ее с ног до головы.
— Ты ужасно выглядишь. Ты сказала мне неправду? Тебя тоже ранили?
Его слова оказались последней каплей. Все навалилось на нее сразу: облегчение, крайняя усталость, страх. Но главное — облегчение. Сквозь слезы, застилавшие ей глаза, она увидела, что Грэм попытался сесть, снова уронил голову на подушки и что-то крикнул. В тот же миг в комнату вбежали его братья. Боуэн крепкими руками приподнял Эвелин с кровати. А она все тряслась от рыданий. Казалось, последние силы оставили ее в тот момент, когда она поняла, что Грэм поправится.
Тут еще кто-то обнял ее за талию и повел к скамье возле камина. Эвелин подняла голову и с изумлением увидела Нору, которая положила в камин несколько поленьев и развела огонь. Потом она обернулась и уставилась на Эвелин решительным взглядом.
— Вот и отлично, миледи. Ты, конечно, будешь кричать и гнать меня прочь из покоев лэрда, но у тебя уже не осталось сил, а потому я не сдвинусь с места. О тебе тоже надо кому-нибудь позаботиться. Сколько дней ты сидишь у постели лэрда, не ешь и не спишь? Болеешь, потому что сильно упала с лошади. И конечно, прошу прощения, выглядишь просто ужасно.
По щекам Эвелин покатились слезы. Она была так изнурена, что могла лишь сидеть и плакать — два человека за две минуты заявили ей, что она ужасно выглядит.
Нора стояла, уперев руки в бока, а Эвелин сидела и плакала. Убедившись, что Эвелин на нее смотрит, она продолжила свою речь:
— Я должна извиниться перед тобой. Мы все должны извиниться. Но сейчас на это нет времени. Важно, чтобы ты сама не заболела и чтобы за лэрдом хорошо присматривали.
Эвелин хотела возразить, но Нора подняла руки.
— Никто не говорит, что ты плохо за ним ухаживала. Я никогда не видела такой преданности. Он хорошо поправляется, а сейчас там, в постели, требует, чтобы ему рассказали, что с тобой произошло.
Эвелин попыталась обернуться, чтобы увидеть Грэма, но Нора поймала ее за руку, удержала на месте и сама села рядом.
— Нет, больше ты не будешь ухаживать за лэрдом. Он теперь быстро поправится. Теперь надо заняться тобой. Я вот что скажу, да так, чтобы он тоже слышал.
Эвелин с изумлением наблюдала за дерзким поведением бывшей домоправительницы.
— Ты больше не можешь продолжать жить так, как в эти дни. Тебе нужны пища и отдых. Надо, чтобы тебя осмотрели — вдруг ты нездорова? Позволь мне и другим женщинам помочь в уходе за лэрдом, или я попрошу братьев лэрда привязать тебя к кровати и сделаю это с благословения самого лэрда. А он согласится, как только узнает, до чего ты себя довела за последние дни.
Эвелин помрачнела.
— Боуэн и Тиг ни за что такого не сделают.
Нора приподняла бровь.
— Это их идея, миледи. Мы как раз поднимались сюда, чтобы помочь вам, когда услышали, что лэрд нас зовет на помощь. Братья лэрда знают, что с вас достаточно. Мы все это знаем. Я сама вызвалась пойти к вам. Я ведь ваша должница. Клянусь, мы не оступимся ни от вас, ни от лэрда.
— Почему ты переменилась ко мне? — с большим трудом из-за боли в горле спросила Эвелин, потирая шею.
Взгляд Норы смягчился и стал виноватым.
— Прости меня. Ничего бы не случилось, если бы мы тебя не выгнали. А ведь ты так отчаянно боролась за жизнь нашего лэрда. Не держала обиду. Мне стыдно за себя. Из нас двоих ты оказалась на высоте. Если ты дашь мне шанс исправить все дурное, что я наделала, клянусь, ты не пожалеешь.
Эвелин не могла поверить тому, что видит. Казалось, Нора говорит искренне. Весь ее облик выражал вину и сожаление, морщины на лице углубились.
— Я и правда голодна, — сказала наконец она.
Нора улыбнулась.
— Конечно, голодна. Несколько дней у тебя маковой росинки во рту не было. А теперь я хочу, чтобы ты спустилась со мной вниз. Мэри сейчас готовит тушеную оленину. А когда поешь, тебя отведут в баню, чтобы хорошенько отмокла в горячей воде и твое тело расслабилось. Потом тебя осмотрит Найджел. Надо убедиться, что у тебя нет ничего такого, чего не излечит крепкий сон. И вот тогда ты вернешься сюда и поспишь вместе с лэрдом. Но помни, если ты не будешь спать, прикажу запереть тебя в другой комнате. Если понадобится, я своими руками волью тебе в глотку сонное зелье.
Несмотря на боль в горле, Эвелин засмеялась. Решительный вид Норы рассмешил ее.
— Бедная ты девочка, — с сочувствием пробормотала Нора. — Ты все горло разодрала своими криками. Во всем замке было слышно, когда ты прискакала за помощью. Как только ты решилась сесть на этого жеребца? Он настоящий зверь, а ведь ты боишься лошадей. В замке все об этом только и говорят. Все знают, как отчаянно ты защищала нашего лэрда. Думаю, некоторые тебя теперь побаиваются.
Эвелин улыбнулась. Смешно, если и правда ее будут теперь бояться. Она вгляделась в лицо Норы.
Вот и пришел ее шанс, тот, которого она так ждала. Конечно, можно продолжать гневаться, не даровать им прощения, а можно стать выше обид и начать все сначала.
Эвелин взяла руку Норы и пожала.
— Благодарю. Баня и тушеная оленина — об этом можно только мечтать.
Нора помогла ей подняться, и Эвелин едва не повалилась на пол. Она стойко держалась, пока не поняла, что Грэм теперь может обойтись без нее, и тут силы оставили ее.
Обернувшись на мужа, она прочла в его глазах гнев и тревогу. Он сидел в постели, со всех сторон подоткнутый подушками. Братья были рядом, но его взгляд не отрывался от Эвелин.
— Подойди, — приказал он.
С помощью Норы Эвелин с подгибающимися коленями сумела приблизиться, но у нее так дрожали ноги, что она боялась упасть прямо на глазах у мужа.
Правой рукой он потянул ее вниз, и Эвелин присела на край кровати.
