Кейт Грин - Падающая звезда
– Я чувствовала бы себя спокойнее, если бы Харм был рядом со мной.
Харм пожал плечами.
– Сейчас со мной Никки.
– Я отвезу и заберу тебя, – предложила Сюзанна. – Вы будете среди людей в ресторане. Максимум два часа.
Сюзанна ждала, пока Ния принимала душ и переодевалась. Ния надела длинную юбку, свитер и черные ботинки. Фетровой шляпой прикрыла влажные после душа волосы. Когда они выходили, Никки бросился к Нии и резко остановился. Теннисные туфли скрипнули по плиткам.
– Пока, – он улыбнулся, показав щербинку, затем, все-таки поддавшись порыву, обнял ее. Она взглянула на Харма, тот отвернулся и ушел на кухню. «Me подходи слишком близко, – подумала она. – Если все, что ты делаешь, только портит отношения». Она не совсем понимала, кому предназначала это внутреннее предостережение, себе или Харму?
Никки проговорил свистящим шепотом:
– Если вы, ребята, выберетесь как-нибудь в «Пиццерию»…
– Малыш, – успокоила она, приглаживая его взъерошенные волосы, – футбольный мяч будет твоим. Обещаю тебе.
– Да! – он радостно подпрыгнул, потом ринулся к телевизору, включил его и улегся на пол, забыв обо всем на свете.
Несколько минут они ехали молча. В автомобиле работал кондиционер, воздух – свежий и прохладный. Сюзанна была вздернута. Наконец она заговорила:
– Дела неважные, Ния. Я советовалась с адвокатом. Он предположил, что твои шансы выиграть процесс о сексуальных претензиях Леонарда крайне незначительны. В суде Леонард разнесет тебя в пух и прах. Подобные дела обсасываются в газетах, и грубые шуточки отпускаются в течение многих месяцев. Ты была с ним все эти годы. Иск о приставании только выставит тебя на посмешище. Не похоже, что ты – жертва. Понимаешь, о чем я говорю? Три дня работы, и ты расстанешься с Леонардом навсегда. Я говорила с Мириной, она уверяет, что у тебя остается главная роль, она лишь немного изменила форму. Смирись с их игрой – вот мой лучший совет тебе. Ситуация вышла из-под контроля. Лучшее, что можно сделать сейчас, – плыть до финиша. Ты покончишь с Джакобсом, с «Визионфильмом», и прошлое останется позади. Главное – здесь находится Дьердь. Она защищает тебя лучше, чем Харм. Леонард знает, что она делает записи, дорогуша. Она записывает и фотографирует все. Если мы только сможем пережить эти несколько дней, она поведает миру все о «Визионфильме». Ты получишь роли в престижных студиях и лучших фильмах. Публикации помогут добиться прибыли этой картине, несмотря на то, что ее снимал Джакобс.
Сюзанна остановила машину перед рестораном на окраине Санта-Фе.
– Итак, дорогая, роль, которую предстоит тебе сыграть, – скромность, притворная застенчивость, – она протянула последние слова, подчеркивая красоту своего нежного голоса. – Играй с ним, как с рыбкой, отпускай леску все длиннее и длиннее. Моравио и Леонард в твоей власти. Ты используешь их, а не наоборот. Поняла? Подумай о стратегии, – проинструктировала Сюзанна.
Ния кивнула. Стратегия? Хорошо. Сюзанна была сердитой и сдержанно-суровой. Никаких признаков игривой парижской дебютантки и романтического розового платья. Но, несмотря ни на что, Ния не могла думать о примирении с Леонардом. Это значило бы – просто лечь и позволить ему растоптать ее. Продолжать игру. Ей не хотелось. Она мечтала хоть раз в жизни расстроить его планы – прямо и открыто. Но вместе с тем она умела поставить себя на место Сюзанны и понять ее.
Сюзанна вздохнула и откинула со лба пряди волос, снова посмотрела на часы.
– Я вернусь за тобой ровно через два часа. Позвони мне в гостиницу или Харму, если что-то покажется тебе не так.
У Нии появилось странное ощущение, когда Сюзанна уехала. Будто автомобиль – лодка, а ресторан – остров, на котором ее покинули. Она спросила у хозяина, где столик Моравио. Тот провел ее к кабинке в конце зала.
Ния вошла в кабинку. Моравио привстал, приглаживая жесткие волосы, наклонился, хотел поцеловать ее в щеку, но она протянула руку.
– Мануэль, – сказала Ния, – давай поговорим о делах. Расскажи мне о Соне, о новом романе. Объясни, как я могу тебе помочь? Где ты застрял?
– Застрял? – переспросил он. – Дела? Соня не бизнес для меня. Она – моя жизнь.
– Но, Мануэль, она придумана. Я хочу, чтобы ты понял: я – не Соня. Я – это я, – он молчал, и Ния продолжала: – Верно, ты и сам знаешь? – спросила она. – Я не смогу говорить с тобой о развитии ее образа. Я не могу быть ничьим мифом.
Он молчал, складывал и снова разглаживал салфетку. Официант принес бутылку «Фьюма». Моравио попробовал вино, одобрительно кивнул.
– Да, конечно, я знаю, что это так, – заговорил он. – Но я не хочу, чтобы так было. Я проделал долгий путь, чтобы поговорить со своей героиней через тебя. Я хочу пообедать с Соней, танцевать с Соней, быть… с Соней. Ты правильно предположила, красавица.
– Значит, именно здесь ты и застопорился. Ты думаешь, что она существует вне тебя, во мне?
Он неожиданно рассмеялся, откинув голову на спинку кресла. Потом перегнулся через стол к Нии, вынул чековую книжку, написал ее имя на чеке и посмотрел ей в глаза.
– Тогда сыграй Соню. Веди себя, как она. Всего один раз. Сейчас, когда мы вместе, – он погладил рукой ее руку, задержал пальцы на плече, прикоснулся к волосам возле шеи. – Импровизируй: Соня со мной сегодня вечером. Я нанимаю тебя, плачу тебе все ясно и понятно. Строго профессионально, да? Я консультируюсь с тобой по поводу развития образа. Каков твой гонорар? Сколько платит Леонард за неделю съемок? Я заплачу тебе столько же за один вечер.
– Моравио, – сказала она, трогая его за руку. – Разве мы не можем побеседовать просто так, как актеры?
У нее было чувство, что она – проститутка. Ее – покупают. Надень черные кружева, оближи губы, выполняй его сексуальные фантазии. Будь его черной богиней. Оплата за час. Наверное, именно этого он хочет. Влюбиться в Сони. Совокупляться с Соней. Потом возвращаться домой и писать о ней.
Моравио взял стакан, допил вино, налил еще. Потом рассмеялся.
– Ты – умная женщина, Ния. Твое сопротивление мне, в самом деле, помогает. Правда. Я не осознавал, как сильно Соня мной овладела. Думал, что ключ к ее написанию – ты.
– Нет, – отрезала Ния.
– Я далее собирался попросить тебя надеть вот это. «Приехали, – ахнула Ния про себя. – Пояс с подвязочками и открытый бюстгальтер в бразильском стиле?»
Вместо этого Моравио достал из-под стола шляпную картонку и поставил ее на стол. Он снял крышку, порылся в оберточной бумаге, извлек шляпку тридцатых годов: с перьями, черными стеклянными бусинками и вуалькой. Это была шляпа официантки в той части фильма, которую они отсняли на Манхэттене.
– Я взял ее в костюмерной. Ты будешь в ней выглядеть очаровательно, – сказал он.
