Татьяна Успенская - Украли солнце
— Что ему нужно от вас? — хрипло спросил Джулиан.
— Я возглавляю отдел агитации и пропаганды, и я готовлю ему его речи.
— Какие речи?
— Которые он произносит перед своим народом! Телезрителями, радиослушателями.
— Разве среди его приближённых нет людей, способных составлять ему речи?!
— Может, и есть, но он обращается с этим ко мне. Я долго искал к нему пути, в своих прокламациях и трудах заявлял: я и мои подчинённые — его верные слуги. И очень рад, что он услышал меня и выделил. Если бы не его доверие ко мне, разве был бы возможен саботаж его распоряжений, спасение людей?! — насмешливо спросил шеф. — Да, ты прав, сынок, только для этого и стоит жить! — Джулиан вздрогнул. Он не произнёс ни слова, только подумал об этом.
— Будимиров родился в нашем селе, приезжал к нам хоронить мать. Это он увёз мою тётку, — говорит Джулиан доверчиво. — Я подслушал, тётка маме сказала: должна принести себя в жертву, попробовать спасти людей. Мама уговаривала её не уезжать с ним, плакала: «Он может убить и тебя, ты пропадёшь, как Адрюша». Мага твердила своё: «Он убьёт всех нас, если останусь здесь!» Что же это? Мама несчастна, тётка пропала. Будимиров ещё раз к нам приезжал: раскапывал могилы. Кто такой «Адрюша»? Я ничего не понимаю.
Шеф подошёл к нему и прижал его голову к себе. Но тут же отпустил, сел напротив.
— Не нашёл же он твою тётку! Разозлился тогда: натянул полог над городом, реку заковал в камень.
Едва слышно приоткрылась дверь, вошла Конкордия. Что-то шепчет шефу. Тот достаёт из камеры лифта книги и кладёт перед ним. На обложках его имя, его лицо. Открывает: его стихи.
— Как, когда вы сделали это?!
Шеф проводит рукой по его шевелюре, Джулиан вздрагивает: совсем как Мага когда-то.
— Кора записала стихи, которые ты читал ей, сделала твою фотографию, отнесла и то, и другое в типографию.
— Я ничего не заметил. Что вы улыбаетесь?
— Ты хотел славы, — усмехнулась Конкордия. — Народ видел и слышал тебя!
— Твои стихи подбодрят наших сограждан, — говорит шеф.
— Я не знал, что для них, сказал бы, чтобы не шли сюда!
— Нельзя, сынок. И так пришлось вырезать строки о Властителе и Учреждении. Если бы они прозвучали, и тебя, и меня, а заодно и тех, кто слушал их, убили бы! Говоря о природе, о доброте, о могуществе человека, ты создаёшь необходимый ряд и заставляешь задуматься.
— Ты хотел славы! — весело повторяет Конкордия.
Джулиан опускается в кресло, прижимает к себе книги. Он к славе не готов.
— Ну, чего тебе теперь не хватает для счастья? — спрашивает шеф.
Увидеть Степаниду, попросить прощения за то, что бросил её. Увидеть мать, брата, Магу.
— Пока не могу собрать всех твоих родных вместе, но это произойдёт!
— Вы что, мысли читаете?!
— Может, ты ещё и не приживёшься тут, — говорит шеф. — Не всякий выдержит жить здесь. Я бы давно вызвал наших родных, если бы не боялся за их жизнь: утром неизвестно, доживёшь ли до вечера. — И совсем другим тоном: — А пока первое задание тебе: найди тех, кто не принимает препарат!
— Надо идти в цех? — пугается Джулиан, но тут же кивает. — Хорошо.
— Чувствую свою вину перед тобой. В разговоре с Властителем я фактически отвёл тебе роль шпиона, — говорит шеф. — Конечно, решать должен ты сам: готов ли сыграть эту роль? По сути ты будешь спасать людей. Времени подумать достаточно, спешить с ответом не надо.
Вот тебе и отец! Даже не спросил, хочет ли он, решил за него: своими руками определил в шпионы!
— Я очень боюсь за тебя, сынок, но только тебе могу доверить… ты потом поймёшь… Постараюсь обеспечить твою безопасность. Дело вот в чём. Властитель сам, лично, следит за происходящим в Учреждении, регулирует работу всех отделов и цехов, входит даже в мелкие проблемы. Его верный Брэк был жесток и груб, его нашли задушенным. Кто это сделал, до сих пор неясно. Но теперь Властитель не оплошает: на место Брэка подберёт более мудрого исполнителя! Как понимаешь, это грозит гибелью всем нам. Я хотел бы опередить его: предложить своего человека. Мы с тобой спасём сотни людей. Кора, нужно изменить внешность: покрасить его, подобрать усы, очки. И дома, в постели, и в цехе ты должен ходить в очках и усах. Понял?
Он — шпион? О шпионах пишут в газетах. О них, посиживая на брёвнах, говорят старики, покачивают головами, недоумевают: откуда так много их взялось?
— Шпион и тот, кто доносит, — одно и то же? — спросил он сердито.
— Нет, сынок, совсем разные понятия. Если ты поможешь несчастным людям в своей стране, кто ты? Герой. Правда ведь? Так что слово «шпион» — совсем неточное.
Он говорит «сынок».
— Я согласен, — слышит Джулиан свой голос.
— Спасибо, мой мальчик, за то, что ты пришёл ко мне. Ты очень устал. Кора отведёт тебя в твою квартиру и первое время подстрахует. Она же научит тебя задерживать дыхание, есть, что можно. Слушайся её во всём!
Та внутренняя работа, что умерла в нём с исчезновением тётки, началась опять с прихода в город и достигла высшего напряжения в разговоре с шефом, измотала его, ибо потрясла все основы жизни. Джулиан шёл следом за Конкордией по узкому коридору и не мог справиться с хаосом в душе.
Глава восьмая
Не успел Владим вернуться из города, его тут же отправили за Роберто.
В подземелье стояла тишина. Прекратились работы, издающие шум. Дети не играли.
Готовили операционную. Мыли стены и полы, раскалённым утюгом снова и снова гладили и так скрипящие простыни. Кипятили инструменты.
Полосной операции делать ещё не приходилось.
И Жора, и Вера, и Роберто, прибывший очень скоро, приняли душ, поменяли одежду.
Учитель корчился от боли. Даже пить не мог. Лера смачивала ему губы мокрой салфеткой и всё старалась хоть каплю выдавить в рот. Но проглотить он ничего не мог, вода стекала к шее.
Наконец всё было готово. Подключили капельницу.
Магдалина попросила всех уйти подальше от операционной, Учителю нужно много свежего воздуха.
Её тоже не допустили присутствовать. Роберто сказал: «Ты мне будешь мешать».
Каждая минута растягивалась на часы.
Как подействует анестезия, принесённая Роберто? Как справится Жора? Он оперировал много лет назад и в других условиях. Как отреагируют органы, на которых опухоль разлеглась?
Они все сидели в столовой, кто с книжкой, кто с вязаньем, кто просто смотрел в одну точку. Детей попросили рисовать.
Мелькали посторонние мысли «Надо бы покормить людей», «Роберто не вылечился от своей болезни», «Почему Адриан не отпустил Джуля сюда?», «Надо бы попросить что-то сготовить», «Надо бы пойти проверить, как другие больные». Но она не могла шевельнуться.
