Робин Пилчер - Океан любви
— А теперь вместе!
Жизнь полна таких замечательных вещей,
Как пиво и горячий слоеный яблочный пирог,
Но все это, безусловно, испорчено
Поездкой в автомобиле
С Додди, пуделем, любящим забаву.
Она сидит и рычит на своем месте на все,
Что встречается ей по пути,
С мальчиком и со своим хозяином-землекопом…
— А мальчик — это я?
— Да.
— Отлично! Э, Дэвид?
— Что?
— Я могу задать один вопрос?
— Какой?
— Что такое землекоп?
— Рабочий. Это я.
— А-а. Хорошо.
— Я могу продолжать?
Но хотя она сидит и тявкает!
Она лишь комок пуха,
И ты можешь использовать ее, чтобы вычистить уборную!
— Уборную?
— Ну, да — туалет. Я не знаю, как вы его называете.
— Эй, на самом деле грубовато!
— Ну зато складно.
— Я думаю, просто великолепно! Но держу пари, что я мог бы точно так же!
— Хорошо, тогда сделай!
— Хорошо, сделаю. Могу я попробовать прямо сейчас?
Скоро сочиненная Дэвидом песенка-частушка стала их шутливым гимном, они оба напевали ее вслух, по дороге в школу и из школы, а Додди сидела на заднем сиденье и упивалась каждым мгновением воображаемой славы.
В июне сад изумительно расцвел изобилием разнообразных красок и цветов, что очень гармонировало с теплой атмосферой, установившейся в доме Ньюманов. Величественно цвели розы всех оттенков, флоксы и японские ирисы, поощренные солнечной погодой, вытянули свои длинные и тонкие шеи выше гортензий и пряно пахнущих гераней и все это на чарующем фоне голубого залива. Виноградная лоза, обвившая трубу перед домом, протянулась высоко по веранде над оранжереей, ее цветы усыпали белые деревянные перила и обшивку вокруг верхних окон своими крошечными сверкающими огоньками.
Дэвид с удовольствием выполнял свои обязанности и упивался каждым часом работы в благоухающем саду. Он обнаружил небольшой садовый магазин в пяти милях от Лиспорта на шоссе Монтаук, где купил огромное количество цветочных семян и цветущих кустарников, высаживаемых в грунт, постепенно устраняя те недостатки, которые остались после предыдущего садовника. Тем не менее его эксцентричное появление с загруженной доверху растениями тележкой и пуделем, вышагивающим впереди, очень скоро привлекло внимание молодой пары, которые оказались владельцами этого местечка, и когда Дэвид там появился в третий раз, они представились и пригласили его в дом на кофе с горячими булочками. После этого посещения стали частыми и более продолжительными, и они стали настоящими друзьями.
Дэвид теперь не торопился домой, чтобы запереться там и сидеть в одиночестве. Он активно искал себе компанию, и когда не оставался на ужин с Жасмин и Бенджи, он или заглядывал в бар Лиспорта, чтобы выпить пива и поболтать с местными жителями, или был в гостях у новых знакомых. Одним из таких случаев стало приглашение в дом Клайва Ханли и его друга Питера. Дэвид сидел за столом и наблюдал, как эти двое весело готовили еду: каждый из мужчин пел и танцевал вокруг другого с кастрюлей и миксером в руке под старую запись «Моя справедливая леди».
Но самые близкие отношения у Дэвида, конечно же, сложились с Жасмин и Бенджи, ежедневное общение с которым напоминало ему о собственных детях. Каждую ночь он садился, чтобы написать всем троим по письму, всегда начиная с количества дней, оставшихся до его возвращения, и заканчивая фразой: «Увидимся на каникулах!» Он очень по ним соскучился, но испытывал чувство тревоги, думая о возвращении в Шотландию и глубокое волнение при мысли о том, что он снова окажется рядом с детьми.
Именно среда домашнего хозяйства Ньюманов, окружающая Дэвида, являлась самым сильным доказательством того, что он возвращался к своему нормальному состоянию, так же как и простота его нынешнего существования, порожденная его друзьями, помогающими справиться с тревожными мыслями и вернуться к ясному мышлению.
Его жизнь теперь была достаточно насыщенной: он с увлечением трудился в саду, играл с Бенджи в теннис, их поединки смотрела Жасмин и была арбитром в спорных ситуациях. Они часто втроем путешествовали на катере к Огненному Острову, Бенджи любил эти прогулки, потому что мог продемонстрировать свои навигационные навыки, беря управление в свои руки и вставая за штурвал. Чаще всего эти поездки заканчивались веселым ужином на кухне или террасе, когда Дэвид с Жасмин пили вино, а Бенджи исполнял для них песню о Додди или куплет из собственного «хитового» сингла. Дэвид учил Жасмин правилам вождения на автомашине, но после двух уроков они оставили эту затею — Жасмин никак не могла справиться со сцеплением, и на половине пути их машину так занесло, что все чудом остались невредимыми.
Несмотря на тесную дружбу с Жасмин, Дэвид никогда не упоминал о своем прошлом. Он не делал этого не потому что не доверял Жасмин, нет, он больше боялся своей собственной реакции, по-прежнему боялся открыть заживающие раны.
Пятница выдалась такой красивой, морской бриз, наконец, растворил липкую влажность, которая ощущалась с предыдущих выходных, поэтому Дэвид, забрав Бенджи из школы, попросил у Жасмин разрешения прогуляться с мальчиком на пароме до Огненного Острова. Там они провели конец дня и часть вечера, счастливые оттого, что просто играли в футбол и купались в заливе, едва поспев на последний паром.
В субботу Дэвид приехал на работу, как обычно, и 8:15, и был встречен Бенджи, который выбежал к нему из кухни в пижаме. Запыхавшись, он сбивчиво объяснил, что пока не сможет составить Дэвиду компанию, поскольку папа сейчас дома и он хочет исполнить ему свою новую песенку. Дэвид принял его извинения, испытывая внутреннее облегчение оттого, что сможет спокойно приступить к своим обязанностям.
К полудню он покосил все лужайки и направился к цветочной клумбе в дальний угол теннисного корта посадить оставшиеся кусты, купленные им на цветочном базаре два дня назад.
Он как раз закапывал карликовый рододендрон в тот момент, когда услышал голоса, доносившиеся до него из-за изгороди, и, повернувшись, увидел компанию из пятерых человек, одетых в белые костюмы для игры в теннис. Игроки неспешно направлялись к маленькой беседке на другой стороне корта. Додди отрывисто гавкнула, предупреждая о появлении незнакомцев.
— Додди! Хватит! — сказал Дэвид, посмотрев в их сторону, и заметил Бенджи, быстро промелькнувшего за углом на своем велосипеде.
— Бенджи! Аккуратнее! Ты чуть не наехал на Сэма!
— Извините, Сэм! Извини, папа! Привет, Дэвид!
