Робин Пилчер - Океан любви
— О, нет, не пойми это превратно, — заметил Сэм, подмигивая, — Расс сказал, что ты пойдешь с нами, в то время как я был абсолютно уверен в тебе, и впоследствии… — Он сложил бумажную купюру вдвое и погладил ее. — Черт, и вот результат нашего пари!
— Вы, мужчины, такие дети! — Дженнифер вскочила и, взяв ручку со стола, бросила ее в них.
— У-о! — воскликнул Расс, прячась за спиной Сэма, который, громко смеясь, поспешно отступал к двери. Мужчины вытолкали друг друга в коридор, после чего Расс повернулся и, заглянув в дверь, сказал:
— Не забудь позвонить Алексу.
Другая ручка ударилась о дверь недалеко от его носа. Он удивленно посмотрел на место, куда пришелся удар, высунул язык и быстро закрыл дверь, прежде чем женщина снова попыталась бы ему отомстить.
— Проклятые школьники! — сказала Дженнифер, улыбнувшись. Она подняла ручку и вернулась к столу. Взяв трубку телефона, она нажала на кнопку, чтобы пошел набор одного из сохраненных номеров, и почти мгновенно услышала ответ.
— Алло?
— Привет, дорогой! Это я!
— О, привет! Подожди немного, Дженнифер, здесь слишком шумно. Продолжай говорить, только погромче.
— Ты где?
— В аэропорте Сан-Франциско. Мне нужно улететь в Хьюстон.
— Хорошо, так лучше?
— Да, намного. Как дела?
— Великолепно! Сэм поручил мне новый проект для работы. Он много значит для нашей компании, и мне надо будет постараться.
— Рад слышать об этом. Слушай, дорогая, ты не могла бы побыстрее сказать то, что хотела, потому что я тороплюсь.
— Хорошо. Ты собираешься вернуться в Лиспорт через выходные? Я пригласила Сэма и Молли поиграть в теннис, и Расс хочет сыграть с тобой.
— О, черт, я должен играть с ним? Он снова хочет потешить свое эго? Он же каждый раз у меня выигрывает.
— Я знаю, дорогой. Но, так или иначе, ты мог бы сделать это — ради меня?
— Слушай, у меня нет при себе органайзера, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы следующие выходные были у меня свободными. Договорились?
— Да, прекрасно.
— Отлично. Что ж, я кладу трубку.
— Хорошего полета, милый.
— Спасибо. До встречи.
— Да, до встречи.
Дженнифер положила трубку и некоторое время сидела, уставившись на телефон, внезапно почувствовав, что ей как-то не по себе, их разговору явно чего-то не хватало.
— Люблю тебя, — сказала она тихо.
Послышался стук в дверь, и в комнату вошла Мэнди:
— Вот ваши записи.
— Замечательно, Мэнди. Собираетесь домой?
— Да, если больше ничего не нужно.
Дженнифер оторвалась от бумаг и улыбнулась.
— Нет, ничего. Увидимся завтра утром.
Когда закрылась дверь, Дженнифер посмотрела на телефон, думая, нужно ли ей снова позвонить Алексу. Нет, он сказал, что торопился, — скорее всего, звонок его только разозлит. Она покачала головой, как бы убеждая себя в правильности своего решения, и погрузилась в чтение документов.
Глава двадцать первая
Через несколько дней уровень игры Бенджи в большой теннис достиг такой стадии, когда он мог стать почти полноправным противником Дэвиду, несмотря на то что последнему приходилось следить за тем, чтобы мальчик держал удар справа, иначе мяч оказывался в бассейне. Игра на гитаре тоже очень увлекла Бенджи, его можно было заметить без инструмента, лишь когда он играл в теннис или был в школе, поскольку еще не чувствовал себя достаточно уверенным, чтобы похвастаться своим мастерством перед одноклассниками.
Он решил представить собственную песню в числе участников соревнования школьных талантов, а сподвигло его на это одно забавное обстоятельство — Дэвид сочинил небольшую частушку о Додди, состоящую из трех аккордов, которые изучил Бенджи. Однако мальчик в пух и прах раскритиковал сочинение своего учителя за нехватку точности и рифмы.
— Таким образом, аккорды — только G, С и D7. Хорошо?
— Да. Я могу сделать это теперь?
— Держись! Ты еще не знаешь, как это звучит!
— Хорошо. Но в следующий раз ее буду играть я, самостоятельно.
— Хорошо. Ты слушаешь меня?
— Да.
Жизнь полна таких замечательных вещей, как пиво и горячий слоеный яблочный пирог…
— Что такое яблочный пирог?
— Это своего рода домашний торт с яблоками, приготовленный по-немецки.
— Вы всегда едите его с пивом?
— Нет, думаю, нет.
— Хорошо, тогда почему пиво и горячий слоеный яблочный пирог?
— Потому что это в рифму, Бенджи.
— В рифму с чем?
— Не гони лошадей! Мы еще не дошли до этого места.
Но все это, безусловно, испорчено
Поездкой в автомобиле
С Додди, любящим забаву пуделем…
— Это смешно! Разве ничего нельзя придумать, кроме того, чтобы срифмовать с пуделем?
— Эй, дай мне небольшую передышку! У меня заняло целый час написать это!
— Час! Но тут же всего пять строчек!
— Имейте терпение, сэр Тим Райс, я еще не закончил!
— Кто такой сэр Тим Райс?
— Слушай, ты хочешь, чтобы я продолжал или нет?
— Хорошо, давай.
Мы едем вокруг города с опущенной крышей, и в Лиспорте, я говорю тебе, подморо…
— Нет, это нет!
— Что нет?
— В Лиспорте никогда не подмораживает. Ну, летом точно такого не бывает. Зимой температура иногда понижается до…
— Бенджи!
— Что ж, я полагаю, что ты просто использовал это слово, чтобы срифмовать с…
— Мне продолжать?
— Извини.
Потом воздух становится невыносимым, ты думаешь, что это Додди заболела.
Но оказывается, что это она просто дышит.
— Эй! Мне нравится!
— Премного благодарен! Наконец-то я произвел на тебя впечатление.
— Только «подморозило» не рифмуется с «дышит».
— О, тогда забудь об этом.
— Нет, пожалуйста, Дэвид, переделай!
— Нет. Не волнуйся. В любом случае, я еще не закончил.
— Пожалуйста, Дэвид, спой все целиком! Обещаю, что больше не буду прерывать тебя.
— Обещаешь?
— Да, обещаю. Давай, как там она начинается?
Жизнь полна таких замечательных вещей,
Как пиво и горячий слоеный яблочный пирог,
Но все это, безусловно, испорчено
Поездкой в автомобиле
С Додди, пуделем, любящим забаву,
Мы едем вокруг города
С опущенной крышей,
И в Лиспорте, я скажу тебе, подморозило.
— Хотя нет!
— Ты сказал, что не…
— Извини!
Потом воздух становится невыносимым, ты думаешь, что это Додди заболела.
Но оказывается, что это она просто дышит.
— А теперь вместе!
