Дженнифер Крузи - Ловкие женщины
Впрочем, как и сегодня.
Он перешел к следующему снимку: отец с матерью в день свадьбы. Мать — темноволосая, яркая, в приталенном платье, натянутом на животе, отец — темноволосый и энергичный, в полосатом костюме, такой счастливый, каким Гейб редко его видел.
Родители склонили головы друг к другу, но не обнялись, оба веселые, ибо и не подозревают, что впереди у них двадцать лет скандалов. Гейб еще раз взглянул на отца: «Он все равно женился бы на ней. Потому что очень любил».
— Гейб, — сказал Райли.
«И с Нелл будет то же самое, — подумал Гейб, глядя на светящиеся глаза матери. — Но я не отступлю».
— Гейб! — снова позвал Райли. — Иди сюда, смотри.
Кузен стоял перед семейным портретом.
— Ну что тебе?
— Хлоя.
— А что случилось с Хлоей? — удивился Гейб, близоруко прищурившись.
— Серьги.
Гейб шагнул к фотографии:
— Не может быть!
На Хлое были бриллиантовые серьги-кольца.
Гейб ринулся к двери. Райли последовал его примеру.
Они ворвались в спальню Хлои и вытрясли на туалетный столик содержимое шкатулки с драгоценностями. Среди груды серебряных анков, золотых звезд, покрытых эмалью лун, перепутанных цепочек сверкали два идеально правильных золотых кольца, усыпанных бриллиантами, каждое размером с пятицентовик.
— Они? — спросил Райли.
— Да, серьги Хелены. — Гейб выудил серьги из общей кучи. — Ну вот, теперь придется начать Новый год с Тревора.
— Ты уже начал с Нелл, — напомнил Райли.
— Точно, — согласился Гейб, взирая на свидетельство вероломства собственного отца.
Нелл позвонила Гейбу в начале десятого. Она знала, что он и Райли провели день с Лу: Джейс долго жаловался на это, когда по телефону поздравлял мать с Новым годом.
Она набрала номер и долго ждала ответа. Наконец Гейб взял трубку:
— Алло?
— Я кое-что узнала насчет Стюарта, — сообщила она и подумала: «Не слишком много, но все же».
— Прекрасно. Я приеду. Китай или Италия?
— Пицца надоела. Давай китайскую стряпню. — Она улыбнулась, чувствуя себя счастливой, несмотря на все беды Сюз и Марджи. Конечно, это предательство, но что может быть лучше мужчины, который везет тебе ужин? И возможно, ляжет с тобой в постель?
— Надень свою голубую шелковую штуку, — велел он и отключился.
«Определенно ляжет». Нелл задохнулась.
Стоило подумать о нем, и она задыхалась. О, это небрежное упоминание о том, что они снова будут вместе спать! Начни он заикаться, она смутилась бы, и вышло бы неловко. А ведь они никогда не испытывали неловкости, с самого первого дня, когда она посмотрела на его стол и поняла, какая работа ей предстоит.
Похоже, тогда она не совсем верно оценила ситуацию.
Нелл помчалась наверх переодеться и прибрать спальню. Пришлось столкнуть Марлен с кровати, чтобы поправить покрывало. Марлен жалобно заскулила, Нелл поспешно бросила на пол плед из шенили. Марлен сунула в него нос и принялась устраивать себе гнездышко: переворошила плед, зарылась в него поглубже, перевернулась несколько раз и с тяжким вздохом успокоилась.
— Да, ничего не скажешь, трудная у тебя жизнь, — посочувствовала Нелл и пошла наводить порядок в ванной.
Полчаса спустя зазвенел звонок. Нелл в последний раз взглянула в зеркало. Пламенеющие волосы, искры в глазах, пылающие щеки и затянутое в шелк тело.
— Господи, я вся горю, — сообщила она зеркалу и отправилась в прихожую.
Глава 14
Гейб вошел, положил пакет с едой на полку у двери, обнял Нелл и стал целовать, пока ее голова не пошла кругом.
— Ты хоть понимаешь, как долго я ждал, чтобы сорвать с тебя эту пижаму? — спросил он, гладя ее по спине.
— Нет, — пискнула она.
Он снова поцеловал ее, скользя ладонями по голубому шелку, и хрипло пробормотал:
— Выбирай: либо ужин, в течение которого я пожираю тебя похотливым взором, либо сразу наверх, где я швырну тебя на кровать и сделаю все, что захочу?
— Кровать, — выдохнула Нелл.
Через полчаса Нелл перевернулась на живот и приподнялась, стараясь прийти в себя.
— Господи, может, чуточку снизить темп?
— Это не я стонал: «Сильнее, скорее», — напомнил Гейб, прижимая ее спиной к себе.
«Господи, какой жар! Этот мужчина — настоящая печка!»
— Если бы ты действовал немного медленнее, у меня осталось бы время подумать. — Нелл с удовольствием приникла к нему, запоминая, какой он сильный и крепкий. — Хочешь, чтобы я лежала под тобой как резиновая кукла?
— Господи, нет, конечно.
Гейб провел ладонью по бедру, Нелл перекатилась на бок и свернулась клубком.
— Просто хотел сказать, что такую женщину, как ты, нелегко любить.
— Кроме того, стонала не я, а Марлен, — добавила Нелл, вздрагивая под его руками.
— В таком случае отнесем это на счет стереоэффекта.
Он поцеловал ее в шею, и она, снова вздрогнув, легла на спину. Он провел пальцем по ее животу, и она прижалась к нему.
— Перестань. Нам вроде бы следовало предаваться приятному безделью.
— Обожаю приятное безделье, когда ты в движении. Я время измеряю по качаниям тела твоего. — Он прикусил мочку ее уха. — Ладно. Считай, что я просто обожаю, приятное безделье в твоем обществе.
Его глаза, как всегда, были темными, но теперь просто обжигали.
«Боже, он прекрасен».
— «По качаниям тела моего»? — переспросила она.
— Это из очень непристойного стихотворения, — пояснил Гейб. — Оно приходит мне на ум каждый раз, когда я наблюдаю, как ты двигаешься.
Поэзия. Он никогда не перестанет ее удивлять.
Не то чтобы она рассчитывала на вечность…
— Ну? — спросил он и, не дождавшись ответа, снова погладил ее. — Я начинаю нервничать, когда вижу такой взгляд.
— Какой?
— Особый.
— Это все от голода, — решила она, скатилась с кровати и подняла с пола пижамную куртку. — Пора поесть.
— Неси сюда. — Он извернулся и схватил пижамные штанишки прежде, чем она успела до них дотянуться. — Я подожду.
— Лентяй!
Она одернула курточку, и Гейб довольно ухмыльнулся.
— Берегу энергию, — сообщил он, и Нелл едва не потеряла сознание.
Когда они оба лежали в постели, поедая из одной упаковки цыпленка с чесноком, Гейб вдруг вспомнил:
— Сегодня мы нашли кое-что из бриллиантов.
Нелл мгновенно забыла о еде.
— Бриллиантов Огилви?
— Точнее, серьги. В шкатулке с драгоценностями Хлои.
Нелл молча выслушала рассказ Гейба.
— Насколько я понимаю, ты не сможешь найти Хлою в Европе?
— Ни единого шанса. Но я знаю, что случилось. Мой отец ее обожал. И подарил ей эти серьги, а она надела их перед съемкой у фотографа, а потом убрала. Такие украшения не в ее стиле. Я позвонил Тревору, и он пообещал принять меня завтра. Мне просто не терпится с ним потолковать.
