Бертрис Смолл - Опасные наслаждения
— Спасибо, дорогая сестренка, ты всегда даешь хорошие советы. Полагаю, у меня сдали нервы. День сегодня был длинным и на редкость суматошным.
— Поезжай домой и отдохни.
— Придется остаться здесь. Дома слишком шумно. Вряд ли мне дадут отдохнуть. Кроме того, у меня полно работы.
— У меня тоже. Но ты сейчас в порядке?
— Конечно. Доброй ночи, сестренка.
— И тебе тоже.
Энни отложила мобильник и, нажав кнопку переговорного устройства, связалась с портье.
— Да, миссис Миллер?
— Питер, вы один за стойкой?
— Нет, мэм. Тут еще и Саймон.
— Кто-то из вас пусть пойдет на кухню и принесет мне сандвич и чайник с чаем. Я в своем кабинете. Буду работать допоздна, — приказала Энни.
— Сейчас, мэм. И примите мои поздравления.
— Спасибо, Питер.
Через полчаса молодой портье принес поднос с идеально поджаренным на гриле сандвичем с датским сыром хаварти и беконом, чайником черного ирландского чая note 17 и маленькой меренгой с ягодами.
— Подумал, что вам нужно что-то посытнее, и я точно знаю, что сегодня вы не обедали, — сказал он, ставя поднос. — Если понадобится что-то еще, я на дежурстве до полуночи, миссис Миллер.
— Спасибо, — поблагодарила Энни и, дождавшись ухода Питера, стала медленно есть, наслаждаясь каждым кусочком. Сыр тянулся длинными волокнами. Чай прояснял голову. Пирожное было восхитительным.
Доев, Энни блаженно вздохнула. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше.
Дверь кабинета внезапно распахнулась. Перед ней возник Файф Макки.
— Я собирался пригласить вас на ужин.
— Я уже поужинала, — коротко ответила она.
— Мой дядя не раз твердил, что мои амбиции выглядят в глазах окружающих излишней спесью и желанием показать, как много я знаю. Мои сегодняшние речи были по меньшей мере неуместны, — сказал он вдруг.
Энни тяжело вздохнула.
— Вы — часть фамильной корпорации, и если ваш дядя поручил вам управлять «Ченнелом», у него, должно быть, большие планы на вас. Но, признаю, я несколько растерялась.
— Значит, я прощен?
— Прощены, но при условии, что вы хорошенько запомните: пока мистер Николас не сместит меня, я здесь главная. И постарайтесь уважать меня, как уважают все остальные подчиненные. Я не намерена терять это уважение из-за вас или кого-то другого. Это снизит мою ценность для корпорации, и я никому не позволю это сделать, — спокойно, но твердо заявила Энни.
— Мне нравится, когда вы так жестко говорите, — прошептал он.
— Если вам больше нечего сказать, мистер Макки, извините, у меня много работы.
— Доброй ночи, — бросил он, удаляясь.
Следующий час она провела за различными документами, просмотр которых долго откладывала на более свободное время. Составила план зимних экскурсий для гостей «Спа» и, наконец устав, поднялась наверх, в новую квартиру. К ее удивлению, оказалось, что мебель Норы исчезла, а новая обстановка была во вкусе Энни: уютная и домашняя. За окном шел снег. Измученная Энни умылась, разделась, легла в постель и заснула. Не было еще и девяти часов. Но некоторое время спустя она проснулась бодрая и освеженная и увидела на комоде орехового дерева телевизор с плоским экраном. Нашла пульт и уже хотела нажать кнопку «В», чтобы очутиться на пляже, но палец почему-то соскользнул на кнопку «А». Дьявол! Она снова висела голая в маленькой круглой камере. На стене горели два факела. Энни инстинктивно поняла, что здесь есть кто-то еще. Его ладони сжали ее груди, стали жестоко щипать соски, Энни вскрикнула.
— В этой реальности, мистрис Энн, я хозяин, а ты — покорная служанка, — прошептал чувственный голос Чудовища. Он прошелся руками по ее торсу, словно ощупывая впервые. Энни вздрогнула.
— Как тебя зовут, господин? — осмелилась спросить она. Его пальцы запутались в густых завитках внизу ее живота.
— Ты знаешь мое имя, мистрис Энн.
— Не знаю! — вскричала Энни.
Он мрачно засмеялся, расстегнул кандалы, а когда она встала на пол, обошел пленницу и оказался с ней лицом к лицу. На нем были только обтягивающие кожаные штаны, из разреза в которых выглядывал огромный член.
— На колени, мистрис Энн, — скомандовал он и, когда она выполнила приказание, добавил: — А теперь уговори моего «петушка» поиграть с тобой.
Энни взяла его ртом и стала сосать. Это он! Она поняла. Почувствовала. Чудовище — это Файф Макки. Каким образом она придумала себе человека, которого никогда до этого дня не видела? И все же, когда бабушка читала ей сказку «Красавица и Чудовище», перед глазами стоял образ именно этого мужчины. Но бабушка умерла, и она больше никогда не слышала и не читала этой сказки. И никогда не думала об этом человеке и об этом лице до той ночи, когда впервые запрограммировала фантазию.
Его пальцы вцепились в ее густые волосы.
— Вот так, красавица, заставь его подняться. Скоро он вонзится в тебя. Ах, какой у тебя рот! Одно прикосновение этих губ, и моя похоть вскипает крутым кипятком! Остановись!
Он поднял ее и впился в губы яростным поцелуем.
— Ложись на солому, мистрис Энн, — велел он, устраиваясь между ее мягкими раздвинутыми бедрами. — И сними мою маску.
Энни развязала шелковую с кожей маску, закрывавшую часть его лица. Сняла ее и охнула, уставясь в идеально красивое лицо Файфа Макки.
— Где твой шрам?! — выкрикнула она.
— Шрам был специально для тебя, пока ты меня не знала, — объяснил он. — Теперь ты знаешь, кто я. Назови мое имя, Энни.
— Конец фантазии! — воскликнула Энни и оказалась в своей постели. Но Файф Макки по-прежнему лежал между ее бедрами.
— Назови мое имя, — повторил он. — Неужели не хочешь, чтобы тебя оттрахали? А я не трахну тебя, пока не назовешь мое имя!
— Что ты здесь делаешь? Я выключила фантазию! Выключила!
— А я ушел оттуда вместе с тобой. Назови мое имя! Если хочешь, я могу лежать здесь всю ночь! — пригрозил он.
— Я закричу! — отбивалась Энни.
— Тебя никто не услышит, — тихо рассмеялся Файф. — Брось, Энни, я знаю, ты хочешь меня! Только произнеси мое имя, и я войду в тебя. Войду глубоко и дам оргазм, которого ты ни разу еще не испытывала! И все, что для этого нужно, — назвать меня по имени.
— А если не назову? — бросила она.
— Тогда я скажу дяде, что, по моему мнению, твоя сестра нам не подходит. Объясню, что подозреваю ее в мошенничестве и воровстве части наших прибылей, которыми она расплачивается за ту шикарную жизнь, которую ведет. И я сделаю так, что все в это поверят. Ее репутация и репутация фирмы будет погублена, прежде чем ее признают невиновной.
— Ублюдок! — обозлилась Энни. — Неужели ты на такое способен?
