Ивани Ребейру - Секрет тропиканки
Сплетни делали вполне правдоподобной эту развязку.
— Вас побудила к признанию находка пистолета? — спросил следователь.
— Да, — признала Рут. — Да. Поскольку я взяла пистолет моего мужа.
— Расскажите, как это было, более подробно, — попросил Родригу, приготовившись записывать.
— Самое главное, что я убила этого подонка, — сказала Рут. — Подробности совсем неважны. Все произошло очень быстро. И я не хочу об этом вспоминать!
— И все-таки, раз вы делаете такое признание, вам придется припомнить и подробности, — продолжал настаивать Родригу.
— Нет-нет, главное я сказала, и больше ничего от меня не требуйте!..
Родригу вспомнил беспорядок, который царил в номере, полуголого Вандерлея. Подробности, видно, были не слишком аппетитны. Однако со временем сеньора Ракел снизойдет и до подробностей. Сейчас она еще потрясена тем, что оказалась способной на чистосердечное признание. Как видно, поначалу она хотела подставить мужа. Расквитаться разом с обоими. Но спасовала. В ней заговорила совесть. Да, многим оказывается не по зубам их собственное преступление. Многие способны совершить его, но немногие потом спокойно пользуются его плодами.
Родригу придвинул Рут — Ракел лист с записанными показаниями.
— Распишитесь вот тут, — ткнул он пальцем. Рут расписалась.
— Вы меня арестуете? — спросила она.
— Пока нет, — ответил Родригу. — Отправляйтесь домой и ждите решения правоохранительных органов.
Рут приготовилась к самому страшному. Взяв на себя преступление, она распрощалась с тем привычным обыденным миром, где люди спят, обедают, работают, ходят в гости. Что ей там делать? Вернуться сейчас обратно домой, сделав шаг, переступив черту, было для нее, наверное, не менее тяжким наказанием, чем оказаться в тюрьме.
Силы вдруг покинули ее, и, выйдя из полицейского участка, она какое-то время, безучастная и будто чужая всему на свете, сидела на скамейке. Потом поднялась и отправилась к родителям.
Она сожгла все свои корабли и поэтому призналась отцу и матери тихим, безучастным голосом в том, что это она убила Вандерлея.
Флориану расплакался, повторяя:
— Как же? Как же это так? Ты же не выходила! Ты же была дома!
А Изаура со стесненным сердцем сердито посмотрела на дочь:
— Господи! Да не возводи ты на себя напраслину! Ты и пистолета в руках держать не умеешь!
Рут ничего не ответила матери. Она сидела в уголке, погрузившись в какие-то свои мысли. Изаура не могла выдержать эту пытку. Она прекрасно поняла, что дочь взяла на себя вину, спасая Маркуса. Но и в вине Маркуса она тоже не была уверена. Поэтому, накинув платок, она побежала к Ракел.
— Твоя сестра взяла вину на себя, — сообщила она с порога.
— Если ей хочется сгнить в тюрьме, — хладнокровно произнесла Ракел, — пусть гниет.
— И ты не заступишься за нее? — спросила Изаура.
— Я же сказала тебе, что я здесь ни при чем, — отозвалась Ракел. — Единственное, что я сделаю, — это переберусь в город. Мне здесь делать больше нечего.
Вот тут заплакала и Изаура — лишиться разом двух дочерей было ей не по силам.
Когда Изаура вернулась домой, уже стемнело. Рут собралась с силами и уехала. Флориану встретил жену. Он не мог ей простить, что и в тяжкий миг испытаний она думает только о себе, о мерзких своих удовольствиях.
— Где ты была? — приступил он к ней.
— В церковь ходила, — машинально соврала Изаура.
— Я был в церкви, но тебя там не было! Постыдилась бы на старости лет врать мне прямо в глаза. Шлялась где-то. И платок опять там оставила!
Изаура провела рукой по голове — да, действительно, опять обронила платок и даже не заметила.
— Скажи лучше, с кем была? С кем? — уже орал на нее Флориану, в ярости он толкнул ее, и она упала, да так и осталась лежать на полу. Лежала и горько плакала.
Флориану уже было стыдно, жаль жену. Он сел возле Изауры, взял ее за руку.
— Ну скажи, где же ты была? — спросил он совсем другим голосом.
— На пляж ходила, — сквозь слезы ответила Изаура. — Ракел искала…
Из глаз Флориану опять полились слезы: бедные, разнесчастные их доченьки!
В потемках, сидя на полу, плакали, обнявшись, двое стариков.
Нелегко было Рут сообщить Маркусу о своем поступке. Но она набралась мужества и сказала:
— Я была в полиции, Маркус, и призналась, что это я убила Вандерлея.
С каким напряжением ждала она его ответа! Нет-нет, она в нем не сомневалась: конечно, он не примет ее жертвы. Но теперь выходило так, что она вынуждает его на ответное признание. Что не спасает, а губит его. Вот если бы ее арестовали, а не отпустили домой…
Маркус сначала не понял:
— Что? Что ты сказала? Повтори!
— Я убила Вандерлея, — тихо произнесла Рут. У Маркуса застучало в висках — да-да, такое могло быть. Круг замкнулся. Рут, кроткая голубица Рут, сама решила расправиться с Вандерлеем. Он же принимал ее за Ракел. Но не надеясь на свои силы, она взяла пистолет из сейфа. И защищаясь, выстрелила. Хотела спасти его и вот…
— Ты хотела спасти меня, — с мукой и любовью произнес Маркус.
Рут молчала, но глаза ее сияли такой преданностью, что он подавил невольно вырвавшийся из его груди глухой стон.
Маркус подхватил Рут и прижал к себе — бедную, несчастную свою девочку, которую он спасет, непременно спасет!
Зато в каком восторге был Виржилиу, узнав о признании своей невестки.
— Она сама призналась еще и в том, что заглядывала в сейф, — сказал он Сесару. — Напиши, и мы предъявим ей дополнительное обвинение.
Дела Виржилиу вновь пошли на лад, и он находился в прекрасном настроении. Не далее как вчера он навестил Брену и поговорил с ним по душам.
— У меня есть двести фотографий твоей Веры, где она почти что голенькая, — гаденько улыбаясь, сообщил Виржилиу. — Я не поленился и размножил ту, что дала мне ее бывшая подружка Мария-Элена, они ведь вместе работали стриптизершами. У меня и афишка есть. Отличная, между прочим, афишка, пальчики оближешь!
Брену сидел и, будто окаменев, слушал. Когда Вера предупреждала его, что зять его — человек опасный, он ей не верил. Теперь он видел, что это просто мерзавец, и негодовал от собственного бессилия.
— Чего ты добиваешься? — глухо спросил он.
— Добровольной отставки, — ответил Виржилиу. — Иначе фотографии твоей жены украсят все наши улицы и площади наравне с цирковыми афишами. И знаешь, она очень многим понравится. У твоей жены отличная фигурка. Брену молчал.
— Тебе, знаешь ли, позвонят из мэрии и сообщат, что нашли там бомбу. Это будет хорошим поводом, правда? Сперва чучело, потеря популярности, потом бомба… — говорил Виржилиу.
