Татьяна Корсакова - Миллионер из подворотни
Илья уснул только под утро. Едва он провалился в глубокий сон, как в голове что-то взорвалось и со звоном рассыпалось на мелкие осколки. Он уткнулся лицом в подушку, надеясь, что звон исчезнет сам собой, но сновидение оказалось на удивление назойливым. Медленно, словно с морского дна, Илья всплывал на зыбкую поверхность реальности. Мозг еще спал, а тело уже начало действовать – включился автопилот. Илья нашарил на прикроватной тумбочке разрывающийся телефон.
– Северин Илья Владимирович? – послышался в трубке жизнерадостный мужской голос.
– Да, что вам нужно? – буркнул он и с трудом разлепил один глаз.
– Младший лейтенант Самохвалов беспокоит.
– Не понял?
– А что тут непонятного? Я младший лейтенант Самохвалов, расследую дело об ограблении.
– Каком ограблении? – Спросонья Илья соображал совсем плохо.
– Вашу дачу сегодня ночью ограбили, – сообщил собеседник. – Требуется ваше присутствие.
– Зачем? – спросил Илья.
– Как это – зачем?! Я же русским языком объясняю: ограбили вашу дачу. Вы должны приехать, посмотреть, что пропало, подписать протокол.
Илья посмотрел на часы – половина восьмого. В два у него обед с заказчиком.
– Ну так как? Когда вас ждать?
– Выезжаю! – рявкнул Илья и отшвырнул трубку.
Как все некстати! Ограбили родительскую дачу. Он не был там ни разу со дня смерти мамы. На дачу нужно ездить семьей – с женой, детишками и домашними животными. Ни жены, ни детей, ни уж тем более домашних животных у Ильи не было, а слоняться в одиночестве по огромному дому мало радости. Если бы отец находился в Москве, можно бы попросить его съездить, но отца нет, придется разбираться самому.
Илья чертыхнулся, сполз с кровати и поплелся в душ. Холодная вода и чашка крепкого кофе вернули его к жизни. Он натянул джинсы, свитер, обул кроссовки и посмотрел на свое отражение. Помятая, небритая физиономия не внушала оптимизма. Выглядел он как с тяжелого похмелья.
«Побреюсь перед обедом, и плевать, что подумает обо мне младший лейтенант Самохвалов», – решил он, выходя из квартиры.
10
Инструкции были предельно точны: ровно в восемь тридцать утра Симе надлежало явиться в загородный дом, расположенный недалеко от усадьбы Глеба и Инки. Бумажка с адресом лежала на пассажирском сиденье «Хаммера». В принципе это логично – спрятать ребенка недалеко от места похищения. Настораживало другое – похититель ни словом не обмолвился о выкупе…
Старый двухэтажный особняк Сима нашла почти сразу. Дом располагался на окраине дачного поселка и казался заброшенным: неухоженные яблони, заросшая травой подъездная дорожка, давно не мытые окна – идеальное место для людей с дурными намерениями, тихое и укромное.
Сима заглушила мотор, вышла из машины. Ноги вдруг налились свинцом, и ей пришлось приложить усилие, чтобы сделать шаг к железной калитке, выкрашенной в бледно-зеленый цвет. Она толкнула калитку – на светлой краске остался влажный след от ее ладони. Дверца открылась совершенно бесшумно. Сима почему-то готовилась услышать пронзительный скрип давно не смазываемых петель. И вообще, здесь царила подозрительная тишина, совсем не свойственная дачным поселкам летом. Не было слышно ни звуков работающего приемника, ни детского смеха, ни лая собак. Только откуда-то издалека, со стороны железной дороги, доносился гул электрички. Сима прикрыла за собой калитку и поспешила к дому. Входная дверь оказалась гостеприимно приоткрыта. Женщина набрала полные легкие воздуха, словно там ее ждало безвоздушное пространство, и переступила порог.
Несколько секунд глаза привыкали к полумраку. Сквозь тяжелые портьеры пробивались редкие солнечные лучи. В застоявшемся сухом воздухе плавали пылинки. Пахло полиролью. Сима огляделась.
Просторная, почти квадратная комната, по всей видимости, некогда служила гостиной. Сбоку от входной двери – дубовая лестница, ведущая на второй этаж, напротив – выход на террасу, у левой стены – диван и два кресла, затянутые в холщовые чехлы, такие же чехлы были на всей имеющейся в доме мебели. Взгляд скользнул по темным прямоугольным пятнам на выцветших обоях – когда-то там висели картины.
Похоже, что для хозяев этого унылого дома дачный сезон так и не начался. Занавешенные портьеры, зачехленная мебель, остановившиеся бог весть когда настенные часы – все это казалось забытыми декорациями.
Единственным ярким пятном в комнате был камин, сложенный из красного кирпича. Грубо сработанная металлическая решетка прикрывала почерневшее от сажи каминное нутро. На полу перед камином тускло поблескивал лист жести с загнутым кверху углом. Рядом стояли каминные щипцы и кочерга. На полке из красного гранита лежала ярко-синяя бейсболка. Сима зажмурилась. Потом снова открыла глаза – бейсболка не исчезла. Значит, ее мальчик здесь, в этом мрачном доме.
– Здравствуйте, Симона! – Лестница заскрипела под тяжестью чьих-то шагов.
Сима стремительно обернулась, бейсболка упала на пол.
– Вы?! Что вы здесь делаете?! – Она не верила своим глазам. По лестнице, широко улыбаясь, спускался Роман, слегка неуклюжий, но весьма старательный сотрудник ее юридического отдела, друг Вадика.
– Узнали вещицу? – вежливо поинтересовался он. – Вижу, что узнали.
Странно, но сейчас от его неуклюжести не осталось и следа. Длинное худое тело перемещалось в пространстве с жутковатой грацией. Было в его движениях что-то от пресмыкающегося.
– Это вы мне звонили? – Мозг Симы упрямо отказывался верить, что похитителем оказался знакомый человек, друг ее брата.
– Я, – Роман застенчиво улыбнулся и, перепрыгнув сразу через три ступеньки, приземлился в нескольких шагах от нее.
– Вам нужны деньги? – спросила Сима, поднимая с пола бейсболку сына.
Парень кивнул, приблизился почти вплотную:
– Конечно! А кому в наше время не нужны деньги?!
Даже взгляд у него был как у рептилии – холодный и немигающий. Почему же раньше Рома казался ей милым молодым человеком?
– А хотите, я угадаю, о чем вы сейчас думаете? – дружелюбно спросил Роман. – Вы думаете, что я очень сильно отличаюсь от себя прежнего. Что я умнее, проворнее и опаснее того лопуха, которого вы принимали на работу.
– Нет, я думаю, что в одиночку ты не решился бы сотворить такое. Я думаю, что у тебя есть хозяин, – отчеканила Сима. – И я хотела бы разговаривать с ним, а не с какой-то шестеркой.
Удар достиг цели – парень замер, несколько секунд самодовольная ухмылка еще дрожала на его лице, а потом стала стремительно трансформироваться в гримасу не то удивления, не то обиды. Долговязое тело начало медленно раскачиваться из стороны в сторону, сходство с пресмыкающимся усилилось многократно.
