Пенелопа Дуглас - Соперник (ЛП)
Мои плечи немного поникли. Я вздохнул.
Он горько засмеялся.
– Если не брать в расчет грязные пристрастия, вроде пользования услугами проституток мужского пола… у нее постоянная бронь в "Фор Сизонс" на каждый четверг для этих дел… она вообще-то довольно чиста.
– Тогда зачем я сюда приехал?
Опустив взгляд, Джекс замешкался.
Отлично.
Он сел в свое офисное кресло и подкатился ко мне.
– Я нашел кое-что другое. Когда просматривал выписки по кредитным картам, всплыло вот это.
Вручив мне лист, Джекс откатился в сторону.
Я просматривал текст, толком не вчитываясь. Определенные слова бросались в глаза. Слова вроде: клиника женского здоровья; Фэллон Пирс. Когда они сложились в общую картинку, мои пальцы начали сминать тонкую белую бумагу.
Мой бегающий взгляд замедлился на фразах "прерывание беременности" и "сумма к оплате".
Легкие якорем рухнули куда-то на пол, отказываясь расправляться, когда я пытался сделать вдох. Я сощурился, пока прочитанная информация конденсировалась у меня в голове, словно влага в небе, формирующаяся в тучу.
Одну большую темную тучу.
Моргнув, посмотрел на дату. Второе июля. Пару месяцев спустя ее исчезновения два года назад.
Мой взгляд вновь переместился к итоговой сумме. Шестьсот пятьдесят долларов.
Я смял лист. Глаза обожгло от злости… ужаса… страха. Не знаю, чего конкретно. Был уверен только в том, что меня мутило.
Закрыл глаза. Она была беременна. От меня.
Шесть сотен и пятьдесят долларов.
Шесть. Сотен. И. Пятьдесят. Долларов.
– Мэдок, Фэллон – друг, – произнес Джекс. – Но я решил, что тебе стоит знать. Это был твой ребенок?
Кислота и желчь подступили к горлу.
Я сглотнул и произнес угрожающе:
– Мне надо идти.
***
– Где Фэллон? – зарычал я на Эдди.
Вернувшись домой, помчался на второй этаж, однако обнаружил пустую кровать. Фэллон была без байка и без машины Тэйт. Если она не ушла пешком, значит, должна до сих пор находиться где-то здесь.
– Ох… – Эдди задумчиво взвела глаза к потолку. – В подвале, наверно. Там я видела ее в последний раз.
Замешивая тесто, она кивнула в сторону духовки, в то время как я прошел мимо нее к двери, ведущей в подвал.
– Вы не поужинали, – крикнула Эдди мне вслед. – Я упакую еду! Ладно?
Проигнорировав ее, спустился вниз по лестнице, захлопнув за собой дверь.
Цементные ступеньки были покрыты ковром, так что мои тяжелые шаги оказались практически беззвучными. В помещении горел свет, но стояла мертвая тишина.
Я сразу же заметил Фэллон.
Она сидела в своей полурампе, прислоняясь спиной к скату и подогнув ноги, одетая в длинный хлопковый халат. Судя по мокрым волосам, Фэллон недавно приняла душ.
– Я спустилась сюда, чтобы Эдди не услышала ор, – призналась она, прежде чем я успел что-либо сказать. Сложив кисти на животе, Фэллон пристально смотрела в потолок.
– Ты знаешь, что мне все известно.
Я видел лишь половину ее лица, на котором царило расслабленное и смиренное выражение, словно она ожидала бури.
– Джекс позвонил, пока я принимала душ. Хотел меня предупредить. Извинился, но сказал, что посчитал нужным тебе рассказать.
Каждый шаг делал, сжимая мышцы. Я был чертовски зол. Как смела Фэллон оставаться такой спокойной! Она должна чувствовать то же, что чувствовал я.
Или, по меньшей мере, бояться!
– Ты была обязана рассказать мне, – огрызнулся я. Мой низкий голос будто из глубины души исходил. – Я заслужил правду, Фэллон.
– Знаю. – Она села ровнее. – Я собиралась с тобой поговорить.
Черт бы ее побрал. Фэллон по-прежнему сохраняла спокойствие, смотрела на меня искренне, с верностью. Говорила умиротворяющим тоном. Она пыталась совладать со мной, чем взбесила еще больше.
Я провел рукой по волосам.
– Ребенок? Гребанный ребенок, Фэллон?
– Когда я должна была тебе рассказать? – ее голос дрогнул, глаза наполнились слезами. – Два года назад, когда думала, что ты меня не хотел? Этим летом, когда ненавидела тебя? Или на днях, когда между нами все было идеально?
– Я должен был знать об этом! – взревел я. – Джекс узнал раньше меня! А ты просто избавилась от ребенка без моего ведома. Я должен был знать!
Она отвела взгляд, тяжело сглотнув.
Покачав головой, Фэллон продолжила тихо:
– Мы бы не стали родителями в шестнадцать лет, Мэдок.
– Как долго ты прождала? – спросил, ехидно оскалившись. – Ты хоть подумала обо мне, прежде чем сделала это? Или помчалась в клинику, как только поняла, что беременна?
Ее взгляд, полный боли, метнулся в мою сторону.
– Помчалась? – выдавила она. Слезы пролились. Фэллон старалась сдержать их, но ее лицо все равно исказилось в агонии, покраснело.
Поднявшись, она пронеслась мимо меня, однако я схватил ее за руку и притянул к себе.
– Нет! – выкрикнул. – Останься и борись. Отвечай за свои действия!
– Я никуда не помчалась! – закричала Фэллон мне в лицо. – Я хотела ребенка и тебя хотела! Хотела увидеться с тобой. Рассказать все. У меня сердце разрывалось, я нуждалась в тебе!
Опустив голову, она заплакала. Ее плечи затряслись. Тут до меня дошло.
Фэллон любила меня уже тогда. Она не хотела уезжать, так почему же я решил, будто ей захочется пройти через такое без моего участия?
Сжав руки в кулаки, Фэллон стояла передо мной, дрожа от беззвучных рыданий, но была слишком сильна, чтобы сломаться окончательно.
– Валькнут, – всхлипнула она, глянув на меня с отчаянием. – Возрождение, беременность, реинкарнация. Он всегда со мной, Мэдок.
Она закрыла глаза. Слезы текли ручьями по ее красивому лицу.
Вес того, что Фэллон перенесла в одиночку, рухнул мне на плечи. Я вспомнил подпись на счете, лежавшем сейчас у меня в кармане.
– Наши родители, – озвучил свою догадку.
Несколько мгновений она молчала, затем шмыгнула носом.
– Твой папа ничего не знал.
Мы стояли так близко, и в то же время так далеко друг от друга. С меня хватит. Надоело, что все дергали за ниточки, руководя нами, словно марионетками. Надоело гадать и ждать.
Обхватив ладонью заднюю поверхность ее шеи, притянул Фэллон к себе и обнял. Мои руки напоминали стальные оковы, которые ничем не разорвать.
Я не знал, о чем думать.
Должен ли я был стать отцом в шестнадцать? Нет, конечно.
Но аборт меня тоже не радовал.
Ее заставили пройти через такое? Мне хотелось кого-нибудь убить.
