Эми Плам - Умри за меня
— Послушай. Скажи моим близким, что мне очень жаль. Я не хотел, чтобы всё вот так случилось…
Его голос был отрезан металлическим звуком лезвия, вынутом из ножен. Послышался грохот от удара о землю, падающего телефона, а потом наступила тишина.
— О, Боже мой, Чарльз! Чарльз! — кричала я в трубку, а потом низкий голос, начал говорить тихим ледяным голосом.
— Передай Жан-Батисту, если он хочет получить тело Чарльза, он должен будет прийти и забрать его.
— Что вы с ним сделали? — заорала я в телефон, в моём голосе слышалась паника.
— Мы будем ждать в катакомбах. В полночь, молодой Чарльз превратиться в дым.
Звонок оборвался.
Дверь распахнулась и в комнату ворвалась, с безумным видом, Шарлотта. Она посмотрела на сотовый в моей руке и закричала:
— Что? Что случилось?
— О, Шарлотта.
Я почувствовала, как кровь отлила от моего лица, когда я протянула ей телефон:
— Звони парням. Скажи им, чтобы сейчас же были дома.
— Что с Чарльзом? — спросила она, начиная дрожать.
Я кивнула.
Она пролистала контакты Винсента и набрала номер.
— Жюль, немедленно возвращайся. Из-за Чарльза.
Она нажала отбой и сказала:
— Они уже почти дома. Придут прямо сюда. Кейт…
Она искала в моем лице, хоть какую-нибудь причину на надежду.
Мне нечего было ей дать.
— Он мертв, — сказала она.
Это было утверждение, а не вопрос.
— Да.
— И нума его заполучили.
— Да.
Шарлотта опустилась на пол и обняла свои колени. По её бледным щекам текли слёзы. Я присела рядом и обняла её, как вдруг дверь рывком распахнулась и в комнату ворвались Жюль с Амброузом.
— Что случилось? — спросил Жюль и бросился вниз перед Шарлоттой.
— Спроси Кейт, — прорыдала она. — О, Амброуз, — сказала она, протягивая свои руки к человеку, присевшему, рядом с ней.
Он присел, обхватив её своими сильными руками, ближе притягивая её к себе. Это было в первый раз, когда я видела воздействие двоих из них друг на дуга, и даже, несмотря на тот ужас, который творился, у меня в голое мелькнула смутная догадка. Между Шарлоттой и Амброузом что-то было. Он обращался с ней бережно, как будто она была очень хрупкой. А она как губка впитывала его поддержку.
Это он был той неразделенной любовью, про которую она тогда говорила у реки. Тот, кто не чувствовал того же. Она говорила не о человеке. Она говорила об Амброузе. Как только эта мысль возникла у меня в голове, я уже знала, что это правда.
— Кейт? — спросил Жюль, отрывая меня от своих мыслей.
— Чарльз позвонил на телефон Винсента, — сказала я. — Он спросил Винсента, а когда я сказала ему, что он в спячке, он попросил меня сказать вам, что он очень сожалеет. Он не хотел, чтобы всё случилось именно так. А потом… я услышала звук похожий на лязганье меча.
Шарлотта застонала, и Амброуз крепче её обнял.
— Кто-то поднял телефон и сказал, что, если вы хотите заполучить тело Чарльза, то у вас есть время до полуночи, чтобы забрать его из катакомб.
— Катакомбы! — сказали Жюль с Амброузом недоверчиво.
— Предполагается, что мы везде смотрели. — голос Амброуза был пропитан ядом.
Шарлотта еще сильнее зарыдала.
— Шшш, — прошептал Амброуз, склоняя голову ниже, так что его лицо касалось её щеки. — Всё будет хорошо.
— Винсент говорит, что мы должны рассказать всё Жан— Батисту с Гаспаром, — сказал Жюль.
И в туже секунду я поняла, что и Винсент был в комнате, я услышала слова: Я здесь. Всё в порядке.
Зная, что он рядом, я с облегчением вздохнула.
Когда мы вышли в коридор и спустились вниз по лестнице, я увидела Гаспара, выходящим из комнаты, говоря:
— Ладно, ладно, Винсент, я поторапливаюсь. Что за переполох? — а потом, увидев перекошенное лицо Шарлотты, он прошептал, — О, Боже, да, ясно, — и он открыл дверь, которая была напротив него и повел нас внутрь.
Вся группа подалась в комнату, которая была настолько шикарной, что, казалось, будто мы попали в версальский замок. В одном конце комнаты с потолка свисали бархатные портьеры, которые переходили в балдахин над кровать. Стены сплошь были увешены зеркалами и картинами, а на огромном гобелене, висевшим над кроватью и занимавшим большую часть стены, была изображена сцена охоты. Жан-Батист сидел посреди комнаты за столом из красного дерева ручной работы и что-то писал ручкой.
— Да? — сказал он спокойно, и, закончив, писать предложение, посмотрел на нас.
Я дословно повторила всё, что только что рассказала остальным несколькими минутами ранее.
— А второй человек, который взял телефон, представился? — спросил Жан-Батист.
— Нет, — ответила я.
Я заметила, как остальные настороженно переглянулись.
— Возможно, это мог быть Люсьен? — спросил он.
— Я только однажды говорила с ним, в шумном клубе. Я не могу сказать наверняка.
— Скорее всего, это ловушка, — сказал Гаспар, заламывая руки.
— Конечно, это ловушка, — сказал Жан-Батист.
После мгновения тишины, я увидела, как он кивнул и сказал:
— Понятно.
Поднявшись из-за стола, он прошел через всю комнату и подойдя ко мне, сказал:
— Винсент сказал, что у твоей сестры сегодня в планах посетить мероприятие, которое вечером устраивает Люсьен.
Я совсем забыла про вечеринку.
— О, Боже мой-точно, — бледнея, выдохнула я, когда подумала об опасности, которой она может себя подвергнуть. — Это большая вечеринка будет проходить возле площади Денфер-Рошро. В месте, под названием, Иуда.
— Денфер? — Амброуз зло усмехнулся. — Именно так, они сейчас её называют. Её прежнее название было d’Enfer — Адова площадь. Прямо над катакомбами. Идеальное место для демонов, чтобы открыть там заведение.
— В этом есть смысл, для Люсьена и его клана, устроить пристанище среди мертвых, — добавил Жюль. — Возможно половина, находящихся там костей, их заслуга.
Глава 35
Я бывала уже в катакомбах, на экскурсиях для всех желающих. Они состояли из ряда средневековых шахт, расположенных под городом, и в них было полно костей парижских мертвецов, накопившихся за столетия.
Париж заселялся в течение многих тысячелетий, поэтому понятно, что к семнадцатому столетию, кладбища города были переполнены. В некоторых отчетах говорилось о трупах, которые плавали по городу, когда Сена выходила из берегов. Наконец, правительство признало негодными маленькие городские кладбища, тела выкопали из могил и кости были перенесены в поземные пещеры, прямо под улицами Парижа.
Стены катакомб были выложены костями своих древних горожан, разложенных декоративным образом: в форме сердца, креста и других форм. Это было самое ужасное зрелище, которое мне приходилось когда-либо видеть. А помыслить о том, что там действительно, кто-то может проводить время…
