Ольга Смецкая - Маленькая балерина
– А зачем ты ключ поворачивал? – Я вспомнила тихий скрежет, который и привлек мое внимание.
– Знаешь, можно подумать, что это тебя по голове ударили, а не меня. Зачем, говорит, ключ поворачивал… А как бы я, по-твоему, дверь открыл? Ведь ты же ее заперла.
– Я заперла? – По спине пополз холодок.
– А кто – я? – хмыкнул Шмаков и осекся. Посмотрел на меня в недоумении. – Постой… Но ведь если ты была внутри, то никак не могла запереть дом снаружи…
Я промолчала. Шмаков глотнул из бутылки воды, дотронулся до затылка и поморщился.
– Наверное, это я в темноте крутил ключ и случайно запер замок.
– Наверное, – тихо ответила я.
На самом деле я не сомневалась в том, что кто-то запер дверь сознательно, чтобы отрезать мне путь к отступлению, а потом отключил в доме электричество. Но кто? Я заглянула Шмакову в глаза. Черные и непроницаемые, как бездна. «Помни, когда ты заглядываешь в бездну, бездна заглядывает в тебя», – всплыло в памяти.
– Пойдем, чаю выпьем, – вздохнула я. Мне не оставалось ничего другого, как только поверить Шмакову.
Я помогла ему подняться, забрала у него ключи и закрыла дом изнутри. Когда я вошла на кухню, Шмаков, вытянув ноги, уже сидел за столом и с интересом наблюдал за моими перемещениями. Казалось, он уже полностью оправился от удара по затылку. Я налила в чайник воды, достала из холодильника сыр и колбасу. Есть я совсем не хотела, но мне нужно было чем-то занять себя. Я резала хлеб, когда почувствовала, что Шмаков прильнул губами к моей шее.
– Прекрати, – спокойно потребовалаа я.
– Ты так напряжена, – прошептал Шмаков и принялся массировать мне плечи. – Расслабься.
У него были сильные и нежные руки. Я отложила нож, откинула голову назад и прикрыла глаза. Мышцам было приятно, и не более того.
– Прошло столько лет, а я до сих пор помню твое тело, до сих пор скучаю по тебе.
Я оставила его слова без ответа и отстранилась. Повернулась к нему лицом:
– Не стоит, Денис.
– Я только хотел, чтобы ты расслабилась. Ничего личного. – Он улыбнулся и развел руки в стороны. – Кстати, у тебя красивый кулон. Оригинальный.
Наверное, я слишком бурно отреагировала – вцепилась пальцами в кулон и зажала в кулаке, потому что Шмаков странно на меня посмотрел.
– Пойду спать, – сказала я. – А ты поешь и ложись в гостиной.
Шмаков уселся за стол, соорудил себе бутерброд и впился в него зубами. Я зачем-то подошла к окну и заглянула в черную пустоту. Внезапно сиреневые кусты раздвинулись, и из них выплыло бледное лицо. Я испуганно отпрянула от окна.
– Ты что? – Шмаков удивленно застыл с поднесенным ко рту бутербродом.
– Там кто-то есть.
– Где?
Денис вскочил со стула, быстро погасил свет на кухне и встал рядом со мной. Теперь стало лучше видно.
– Там никого нет, тебе показалось.
В кустах никого не было. Я задернула штору. Я знала, что мне не показалось. Я видела лицо.
– Алекс, тебе надо лечить нервы. – Шмаков провел рукой по моей голове.
– Может быть.
Я резко развернулась и вышла из кухни.
Глава 31
Суббота
Древние считали, что сон – это маленькая смерть.
На рассвете я проснулась от собственного крика. Обрывки ночного кошмара яркими всполохами крутились в голове.
Мне снова снился Рим.
Я петляла по лабиринту Колизея и никак не могла найти выход. Это был настоящий замкнутый круг. Я перебегала с одного яруса на другой, сбивая ноги в кровь на стоптанных скользких ступеньках древних лестниц. Я искала выход, но все стенные проемы, созданные для того, чтобы покидать Колизей без давки, были забраны ржавыми решетками, поросшими выцветшей травой.
За мной кто-то гнался. Я слышала его дыхание, слышала его гулкие шаги, уносимые эхом под высокие арочные своды. Я знала, что под развалинами арены располагались подземные ходы, по которым гладиаторы попадали на сцену. Я думала, что там спасение. Я бежала туда, но в какой-то момент стены угрожающе задрожали. Я побежала еще быстрее, но не успела. Стены рухнули, и тяжелые, покрытые трещинами и мхом камни, засыпали меня. Один из них раздавил мне грудь. Во сне я не почувствовала боли, я просто не смогла больше дышать и проснулась.
Влажная от страха простыня весила, казалось, целую тонну. Я откинула ее и рывком поднялась с постели. Распахнула окно и жадно втянула ноздрями свежий воздух. Но так до конца и не избавилась от власти ночного кошмара – грохот от рушащихся стен все еще звучал в ушах.
Горизонт был укутан белесой туманной дымкой. Она колыхалась, как гигантская медуза, выброшенная приливом на берег моря.
Я простояла у окна до тех пор, пока пульс не пришел в норму, а остатки сна не растворились в утренней прохладе.
Оставив окно открытым, я вернулась в кровать. В сером рассветном мареве кроваво-красные разводы на зеркале выглядели пугающими. Стараясь не смотреть в ту сторону, я натянула простыню до подбородка и закрыла глаза.
«Сновидения – это зачатки грядущего. Мы видим во сне то, что должно свершиться», – выплыла из подсознания слышанная когда-то фраза. Я почувствовала озноб и поплотнее закуталась в простыню.
Где-то вдали заливались соловьи, приветствуя рождение нового дня.
В одиннадцать часов, плеснув в лицо холодной водой, я спустилась вниз. Шмаков, в повязанном наподобие фартука полотенце, колдовал у плиты. По кухне плавал запах кофе и жареной колбасы. Картина напоминала сцену из мелодраматического сериала.
– Как спалось? – спросила я, ощутив голод.
– Отлично.
– Голова не болит?
– Вроде нет. Как насчет завтрака?
– Только сначала приведу себя в порядок.
– Ты и так прекрасно выглядишь. Свежа, как майская роза.
Шмаков хмыкнул и окинул меня оценивающим взглядом. Я вдруг увидела себя со стороны – в коротких шортах и полупрозрачной майке на тоненьких бретельках… Мне захотелось исчезнуть, и я поспешно взлетела вверх по лестнице.
Я приняла душ, вытерла волосы и обнаружила, что не захватила из спальни расческу. Обмотавшись наскоро полотенцем, я выскользнула из ванной в коридор и нос к носу столкнулась со Шмаковым, выходившим из комнаты Врублевской.
– Что ты там делал? – подозрительно спросила я.
– Алекс, ты неисправима, – нервно хохотнул Шмаков, – хорошо, что у тебя сковородки с собой нет. Я просто хотел напомнить тебе, что завтрак стынет.
С этими словами он отодвинул меня в сторону и насмешливо посмотрел на лужу, которая с меня натекла.
– А что это ты с зеркалом сотворила? Практикуешься в интерьерном дизайне?
Я вошла в спальню и со злостью захлопнула за собой дверь. Что Шмаков тут искал? На первый взгляд, все было на своих местах. Я прошлась по периметру.
