Луиза Бэгшоу - Карьеристки
— Они будут играть вживую? Я-то думала, мы просто запустим диск, — сказала Ровена.
— Они захотели играть. — Оберман пожал плечами.
— Артисты, — произнесла она таким тоном, каким обычно говорят женщины: «Ну это же мужчины…»
Босс расхохотался.
— А Майкл появился? — как бы невзначай спросила Ровена.
— Да, он возник четыре часа назад. Рейчел уже пристроила его давать интервью «Гитар уорлд», «Бассист мэгэзин», «Драмз анлимитед»[11] и другим.
Она посмотрела направо и увидела Кребса возле сцены, окруженного репортерами и очень довольного собой.
— …короче, к тому времени, когда дошли до барабанов, у нас уже было семьдесят пять вариантов звучания к одной песне. А Марк захотел еще… Что мы…
— Ровена? Я Рейчел, — представилась невероятно стройная девушка лет девятнадцати.
Ровена нехотя отвела взгляд от своего любовника.
— Вы могли бы пойти поговорить с «Керранг», они хотят узнать, как вы открыли «Атомик». А когда закончите с ними — еще шестнадцать на очереди.
— Конечно, я поговорю с «Керранг». Это честь — говорить с «Керранг»! — воскликнула она со смехом. — Но почему людям так хочется узнать закулисные подробности?
— Да вы что, шутите? Группа сейчас на коне, она так популярна, что даже мусорщик может продать эксклюзивное интервью во «Всемирные новости» насчет того, что они ели на завтрак. И скандал в Штатах здорово пошел им на пользу. — Она хитровато посмотрела на Ровену. — Это вы устроили, а?
Через час Ровена наконец освободилась от прессы, «Атомик» должен был вот-вот выйти на сцену. Они намерены дать мини-концерт из четырех песен, а потом запустят диск «Хит-стрит». Некоторые девочки-подростки из первых рядов бились в истерике, некоторым уже дали успокоительное. Ровене хотелось пойти и поздороваться с Барбарой и мальчиками, но когда она направилась в костюмерные, огромный детина из охраны преградил путь, а она так устала от перелета и интервью, что не спорила.
— Ну и куда мне в таком случае отправляться? — спросила она.
Он осмотрел ее изысканный наряд с кислой миной.
— Ну, — заключил он, — прямо на сцену.
— Хорошо, — резко ответила она и пошла за кулисы поискать укромный уголок, спрятаться и смотреть концерт. Прямо перед ней открывался просторный Выставочный центр, ярко освещенный, украшенный флажками «Хит-стрит» и эмблемой «Атомик масс», выполненной в голубом с золотом. О Боже, какое волнующее зрелище! Это ее маленькая группа, ее, она нашла их несколько лет назад в грязноватом йоркширском клубе. И все эти люди, море людей, дети, набившиеся сюда, потные, невероятно возбужденные, заполнили каждый дюйм пространства, они прибывали и прибывали, пока охрана не закрыла вход из-за риска пожара. И все они здесь ради ее «Атомик».
Сегодня вечером она чувствовала себя хозяйкой Вселенной.
— Нравится? — прошептал Майкл Кребс прямо в ухо, встав за спиной Ровены.
Он прошелся рукой по ее бедрам и удовлетворенно улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он, — мне не придется тратить время и снимать с тебя трусы.
Ровена покраснела. Он чувствовал ее наготу под платьем, ему нравилось, что она ведет себя как послушная девочка.
— Но мы не можем здесь… — тихо запротестовала она. — Собрался весь музыкальный мир.
— Я тебе продолжаю повторять, Ровена, я возьму тебя где захочу, когда захочу. И если я потребую выйти отсюда и проделать все перед камерами, ты так и поступишь. — Он слегка раздвинул ноги и стал ее гладить.
Ровена подалась назад, вдавливаясь в его руки, но лицо ее ничего не выражало, казалось, у них идет обычный разговор.
— Прекрати, — сказала она.
— Прекратить — что? Не возбуждать тебя? Не заводить?
Свет на арене немного приглушили, и толпа взревела.
— Мы с тобой сделали вот это! Ты и я! — Он кричал ей в ухо, желая перекрыть шум. — Эту презентацию. Мы одержали победу над твоей соперницей — Росси.
Как только мальчики выскочили на сцену, толпа радостно завопила, и Ровена почувствовала легкую сладкую волну внезапного удовольствия. Кребс уловил это. Он задрал в темноте ее бархатное платье и сильно прижал большой палец к ее самому чувствительному месту.
Она вскрикнула, но ее голос потонул в вое гитар, и казалось, Ровены уже здесь не было. Сладость удовольствия унесла ее далеко-далеко.
Майкл повернул девушку к себе лицом, одернув платье.
— Пошли со мной, — велел он, едва контролируя себя. — Я же сказал тебе — придет моя очередь получать удовольствие.
Он повел ее за сцену, в центральную часть, где за возвышением для барабана была узенькая лестница, ведущая вниз.
— Там есть маленькая комнатка, — сказал Майкл, — и люк, который запирается.
— Прямо здесь? — прошептала она.
— Прямо здесь, — сказал он.
Она положила руку на выпуклость на его джинсах. Он прижал ее и не давал отдернуть.
— Ну как ты думаешь? Могу я ждать? — спросил он.
— Нет.
— А ты можешь ждать?
— Нет, — выдохнула она. — О Майкл, о-о…
Майкл толкнул ее на лестницу, прежде чем рабочий сцены смог преградить ей путь. Захлопнул люк на болт. Комнатка была в беспорядке — свежие полотенца, две гитары, бутылки и всякий музыкальный хлам. Грохотала музыка и орала сумасшедшая толпа. Мрачное бум-бум-бум барабанов гремело над ними, как учащенный пульс громадного чудовища.
Оставшись наедине с Майклом, Ровена просто не могла смотреть ему в лицо.
— А проститутки, которые ездят с музыкальными группами, занимаются этим вот здесь?
— Да, — сказал Майкл.
— Почему бы тебе не показать мне, как это бывает?
Он подошел к ней с куском гибкого шнура.
— А разве директора и проститутки по-разному этим занимаются? — спросил он с усмешкой. — Ну-ка положи руки на балку.
Он привязал ее руки за балку под потолком, и Ровена застыла, беспомощная и доступная со всех сторон…
— Очень туго, — запротестовала она, попытавшись ослабить шнур, но безуспешно.
Кребс оглядел ее с ног до головы, весь этот бархат и бриллианты, ее незащищенную грудь под тканью и руки, связанные над головой.
— Ты не можешь дотронуться до меня — сказал он. — Не можешь освободиться. Погладить меня. Отшвырнуть мою руку. Понимаешь? Я могу делать с тобой все, что хочу. Ты в моей власти.
— Я знаю, — прошептала она.
— Тебе правится?
— Да, — сказала она. — Ты знаешь, что мне нравится.
Какой-то миг он молча стоял и смотрел на нее.
Она нетерпеливо зашевелилась.
— Ты хочешь, чтобы я попросила?
Кребс подошел, стянул платье с плеч, целуя и облизывая ключицу. Она тихо застонала. Он умело расстегнул лифчик, освободил ее груди, красные набухшие соски напружинились. И когда она вздохнула от удовольствия, он начал медленно водить языком вокруг левого соска, а потом по самому соску — вверх-вниз, он увеличивался и твердел во рту.
