Чёрный и Зоя. Без крыльев (СИ) - Ростова Татьяна

— Я? Ничего… не ем? — тихо закончила она и отвела взгляд.

— А что ты ела за весь прошедший день и ночь — расскажи?

— Я в дороге почему-то не могу есть, вот — сухарики жую, видишь? Аппетит перебиваю. А если честно, то шашлык в последний раз был не свежим. Мне как-то не очень хорошо на желудке. Но я думала, что такие подробности тебе не нужны.

— Мы с тобой не слезаем с байка по несколько часов, спим рядом, конечно нужны. Ты же прекрасно понимаешь, что если что-нибудь случится с тобой, и ты заболеешь, я не смогу остаться — я нужен Греку. Эта поездка многое решает в моей жизни.

— Я не болею, всё в порядке, не переживай за меня.

Он закивал:

— А ты думаешь, что я не вижу, что с тобой что-то происходит странное?

— Нет, всё нормально, ничего серьёзного, — пожала плечами она, но в глаза ему так и не взглянула. Помолчав, она спросила:

— А почему эта поездка настолько важна для тебя? Я думала, мы просто едем отдыхать.

— После того, как вернёмся, я тебе скажу, — ответил он и поднял глаза на стоящего рядом друга — Мистика. — Ну что, погнали дальше?

— Да, если ты не сильно утомился везти своего номера второго, — молодой мужчина подмигнул Зое. Мистик быстро надел свою кожаную куртку с эмблемой «HD» на левой части груди и глубоко засунул руки в карманы. Он не курил, несколько лет назад бросил, о чём не жалел.

— Я-то не утомился, а вот номер второй скоро по дороге упадёт с седла. Не ест ничего.

Мистик внимательным взглядом оглядел Зою и только поджал губы.

Та же демонстративно кинула горсть сухариков в рот, запила их остатками кофе и пошла к мотоциклу. Из кафе уже выходил Грек с остальными «волками» и их спутницами.

Ночь поездки только начиналась.

Глава 13. По лестнице вниз — не касаясь перил

24 августа, 4:30, трасса М4, Краснодарский край

До рассвета оставалось каких-нибудь полчаса, когда в голове зазвенело, и сильный, властный приступ тошноты накрыл волной. До этого она ощущала дискомфорт в районе желудка, но уже не обращала на это внимание. Здесь же невозможно было ничего с собой поделать. Отчаянно застонав, она похлопала по плечам любимого и, едва он сбросил скорость, Зоя изо всех сил сцепила зубы, чтобы продержаться ещё несколько секунд. Но сохранить честь и достоинство у неё не вышло. Перекинув ногу, чтобы слезть с мотоцикла, она упала в пыль от того, что снова закружилась голова. Вывернув наизнанку свой пустой желудок, Зоя скрючилась на обочине и искренне хотела потерять сознание или умереть от стыда. Приступ рвоты повторился несколько раз, слюна была невероятно горькой, потому что рвать было нечем.

Чёрный поддерживал ей голову и вытирал мокрым платком лицо. Она совсем обессилела, закрыла глаза и просто сидела рядом с ним на пыльной придорожной траве, закрыв глаза.

Следом подъехал Мистик и остановился.

— Что случилось? — спросил он, соскакивая с мотоцикла.

— Абзац [49], мой второй номер вышел из строя, — мрачно сказал Чёрный.

— Нет, я сейчас, я в порядке, — пробормотала она и открыла глаза.

— Тебе плохо? Тошнит? — спросил Мистик, садясь на корточки рядом с другом и его подругой.

— Да. И ещё как, — кивнул Чёрный. — У нас серьёзный трабл [50] — она отравилась чем-то, надо в больницу.

— Нет! — воскликнула Зоя. — Не надо. Я отлежусь, всё будет нормально.

Достав из кофры бутылку минералки, он открыл её и насильно напоил сопротивлявшуюся Зою.

— Не ешь, так хотя бы нужно пить, тем более, при отравлении, — строгим голосом сказал он. Там же, в кофре, он нашёл полотенце и протянул ей, намочив минералкой.

Молодая женщина с благодарностью взяла его и спрятала в нём лицо.

— Что будем делать? — спросил Мистик.

— Я не знаю. Давай до ближайшей станицы, там найдём гостиницу.

— Я предупрежу Грека, — с готовностью кивнул друг.

— Я не могу остаться, ты знаешь. Тогда какой смысл мне просить его об одолжении, с Зоей останешься ты. Как ей станет легче, и вы сможете ехать дальше, приедете.

Мистик тревожно покачал головой:

— Мне не нравится то, что ты говоришь, с ней остаться должен ты, ей ведь плохо.

— Надеюсь, что это ненадолго, поехали, — Чёрный энергично встал, помогая подняться на ноги и Зое.

Та почти ничего не поняла из того, что говорил любимый, какие планы строил. От звенящей волны в голове стоял гул голосов и проезжающих мимо машин.

Медленно добрались они до станицы Медведовской, не доезжая Краснодара 36 километров, и сразу же спросили у людей, как проехать в какую-нибудь гостиницу.

Ею оказалось жёлтое двухэтажное здание с недорогими, но удобными и чистыми номерами.

Раздев Зою до майки и трусиков, Чёрный уложил её в постель, поставил рядом бутылку с водой, и сел на самый краешек кровати, тревожно вглядываясь в бледное лицо любимой женщины. Нелегко ему было уезжать и оставлять её здесь с Мистиком, но выбора особого не было, он уже и так порядком отстал от мотоколонны Грека. А ведь Чёрный ехал не отдыхать, работать.

Друг стоял в дверях, сложив руки на груди — его комната была по соседству.

— Если ей станет хуже, вызывай скорую, — дрогнувшим голосом сказал он. — Всё, я поехал. Как проснётся, всё ей объяснишь. Что вы скоро приедете и всё такое…

— Я понял, — серьёзно кивнул Мистик. — Мне ещё её придётся поуговаривать немного поболеть — станет спешить ехать.

— Убеди её, отзвонишься сегодня попозже.

Чёрный вышел, ещё раз взглянув на спящую Зою, и тяжёлыми шагами пошёл к выходу.

Как же ему нелегко было уезжать, никто об этом не знал! Доверяя Мистику очень давно, он не стал бы за него ручаться, если речь шла о Зое. Чёрный был не слепой, видел, как смотрит на женщину его друг. Да, он явно боролся с собой, но кому как не Чёрному знать, что это невозможно — в конце концов это желание пересилит любые другие, и тогда всё будет зависеть от неё.

Когда-то (а он отлично помнил этот разговор) Чёрный самоуверенно сказал Мистику, что Зоя ни за что не поедет с ним, потому что она принадлежит ему. Но после года совместной жизни он не знал, как повернётся жизнь. Он сам много наломал дров, видел её желание создать семью и завести детей, тогда как его бросало в дрожь от этой мысли… и где гарантия, что она не обратит внимание на Мистика, если он, к примеру, вполне готов к браку и пелёнкам. Его друг всегда был серьёзен в отношениях с женщинами. Если и видели его с какими-нибудь распутницами, то очень мало, и он признавался, что особого удовольствия от этих встреч не испытывал.

А Чёрный? Да, у него сложилась другая репутация, но он мог бы запросто согласиться с другом на этот счёт. Доступные женщины не имели никакой прелести, надоели они, иначе сказать, до чёртиков. Изменяя Зое, он что-то пытался доказать самому себе, но осадок в душе каждый раз оставался гадкий, а удовольствия из-за этого — ноль. Самое обычное чувство вины глодало его, он пытался от него избавиться, вспоминал, что свободен, и всё повторялось.

А теперь, пройдя через эти замкнутые круги несколько раз за последний год, он был уверен, что у Зои с Мистиком либо что-то должно завертеться, либо уже давно есть. Они уж очень близко и тепло общались, между ними была какая-то незримая связь, у него с ней этого не было давно.

И поэтому, оставляя их одних, Чёрному с одной стороны было жаль, а с другой, это был способ выяснить, как жить дальше. Он настолько измучился непонятными отношениями с Зоей, что готов был предоставить ей право выбора. И заодно подумать наедине — крепко подумать.

Миша Славенский не всегда был таким положительным и приятным, уж он-то знал о себе. Но зачем это другим? С «Железными волками» началась новая эпоха в его жизни. До восемнадцати он никак не мог понять, зачем вообще существует. Наркотики, сигареты, выпивка — всё это было жестким табу в его строгой семье, и именно поэтому ещё до семнадцати он попробовал и оценил каждую эту дрянь. Ничего хорошего не почувствовал. Разочаровался.