Франсин Мандевилл - Полночь в Париже
— Где сядем, на траве или на песочке?
— На траве, — сказала Кендра.
Ее вполне устраивал как вид сверху, так и уединенность крохотного парка в горах.
Джек достал из сумки пляжное полотенце и расстелил его.
— Здесь чудесно. Это была хорошая мысль.
— Спасибо.
Она начала разворачивать пакеты с едой, достав сначала бутылку кальвадоса.
— Я не знала, что ты это пьешь.
— Не пью, но попробую, поскольку это, кажется, одна из местных достопримечательностей. Нечто вроде яблочного бренди, да?
— Так мне сказали. Я ведь и сама еще не пробовала.
— Прекрасно, прекрасно, давай-ка вскроем нашу малютку.
Джек вынул из кармана перочинный нож с множеством лезвий и приспособлений, найдя штопор, легко вытащил пробку и принюхался к содержимому бутылки.
— Пахнет вполне приемлемо. Внезапно ее осенило:
— Джек, мы забыли купить стаканчики.
— Какое здравое замечание, Кендра! Ухмыльнувшись, он приложился к горлышку и, сделав большой глоток, чихнул.
— Крепкое?
— Зато хорошее. Хочешь? Он протянул ей бутылку.
— Конечно, почему бы и нет.
Кендра потянулась за бутылкой, но вместо этого оказалась в объятиях Джека.
Он припал к ее рту, и она выпила кальвадос с его губ. Сладкий, терпкий, обжигающий аромат — даже запах его пьянил. Или, может быть, она хмелела от поцелуя Джека?
Она приподнялась на цыпочки, теснее прижимаясь к нему, и обвила руками его шею. Он стал целовать ее с нарастающей страстью, вбирая в себя ее жар и отдавая свой.
Руки его ласкали ее бедра, ложбинку между ягодицами, проникали в промежность, где раскрывалась ему навстречу нежная, влажная плоть. Он приподнял ее, раздвинув колени своими бедрами, и мягко проник пальцами глубже.
Она застонала от наслаждения, и он, наклонив ее, бережно положил на траву. Приникнув к ней, он уперся в землю локтем и отвел волосы, упавшие ей на лоб.
— Ты такая красивая, Кендра. Такая сладкая, такая желанная.
Рука его скользнула от щеке к горлу, и он стал поглаживать большим пальцем ямочки на ключицах. Затем снова поцеловал, на сей раз с яростной силой.
Этот мужчина знал толк в поцелуях. Он умел вкрадчиво начинать, постепенно наращивая мощь и завершая натиск бурным финалом. И ему были известны все оттенки, все нюансы поцелуя.
Восторг ее перешел в возбуждение, а возбуждение превратилось в жажду утоления.
Она обхватила его за плечи, с радостью чувствуя, как напрягаются бицепсы под ее пальцами. Затем провела тыльной стороной ладони между их телами и с наслаждением ощутила, как вздрогнул он от ее прикосновения. Ее осмелевшие пальцы скользнули по пуговицам рубашки, высвобождая их из петель.
Она прижалась лицом к обнаженной коже, напрягшейся под давлением мощных мускулов. Грудь его была покрыта тонкими шелковистыми волосками. Слабый аромат лимонного лосьона смешивался с терпким мускусным запахом тела. Широко раскрыв рот, она словно пыталась упиться допьяна этой плотью. Он не останавливал ее, и она чувствовала, как все его тело сотрясает мелкая дрожь желания.
Она обняла его за талию, поглаживая пальцами поясницу, подалась к нему бедрами, чтобы прижаться еще теснее, чтобы ощутить его возбужденную плоть. С губ его сорвался хриплый стон, и она поняла, каких усилий ему стоит сдерживать страсть.
— Кендра, если ты хочешь съесть хоть кусочек из того, что мы накупили, перестань так возбуждать меня.
— Мне кое-что пришло в голову, Джек, — прошептала она.
— И о чем же ты подумала?
Он говорил с трудом, как будто слова застревали у него в горле.
— О том, что на историческое побережье можно съездить и в другой раз, о том, далеко ли ехать до той гостиницы, где ты заказал комнату.
— Ты уверена, Кендра?
— Да!
17
Гостиница, выбранная Джеком, стояла на пригорке, откуда открывался вид на извилистую линию побережья. Гуляющие на лужайке под окнами гуси и утки придавали дополнительное очарование этому деревенскому домику с оштукатуренными стенами и остроконечной черепичной крышей.
Хозяин вышел встречать их в сопровождении громадного черного Лабрадора, неторопливо трусившего рядом.
— Не обращайте внимания на собаку, она добрая.
Мужчина взял сумку Джека и повел их в крохотный холл с низким побеленным потолком. Старинный кирпичный камин занимал почти всю стену напротив стойки.
Джек заполнил карточку, а затем они двинулись вслед за хозяином к узенькой лестнице. Перед дверью своей комнаты Джек забрал свою сумку и протянул руку за ключом.
— Я только хотел убедиться, все ли в порядке…
— Не надо. Спасибо.
Джек пристально посмотрел мужчине в глаза, и тот, покосившись на Кендру, вручил Джеку ключ на тяжелом медном кольце.
— Конечно, месье. Я все понимаю.
— Не знаю, радоваться мне или обижаться на то, как ловко ты проворачиваешь подобные дела, — сказала Кендра.
Джек закрыл комнату на ключ и поставил сумку к стене.
— В том, что мы собираемся делать, нет ничего постыдного, Кендра. Но раз уж ты согласилась прийти, я из кожи вон вылезу, чтобы ты радовалась.
Окно, выходившее в сад, было открыто, кремовые кружевные занавески слегка колыхались от морского бриза, в комнату проникал запах чабреца и розмарина. Старинная деревянная кровать с пуховой периной была застелена кружевным покрывалом.
Кендра взглянула на Джека, стоявшего в лучах солнца. Он смотрел на нее с нежностью, но на виске у него подрагивала жилка. Она угадывала в нем такое же тревожное ожидание и такую же решимость, как в себе самой.
Совсем недавно они не знали о существовании друг друга и жили своей жизнью по разные стороны океана. Они и познакомились-то всего несколько дней назад. Но когда она смотрела на Джека, то ощущала, как он близок ей и необходим. Все прочее значения не имело. И это чувство она испытала уже тогда, когда впервые встретилась с ним в закусочной на Елисейских полях.
Это было подлинное родство тела и духа. Они оба сразу осознали это, и сердца их запылали огнем. Она понимала, что он чувствует, видела, как он желает ее, угадывала нетерпеливый порыв страсти и восхищалась его самообладанием.
Ей не нужны были слова. Она и без того знала, что он жаждет ее всем своим существом. И точно так же она жаждала его.
— Я хотела надеть самое красивое, самое дорогое белье для нашей первой близости, — тихо сказала она, делая шаг вперед.
— Ты в любом случае показала бы мне его не больше, чем на три секунды.
Он сделал шаг вперед и обнял ее.
— Я уже все приготовила, но сумка осталась на вилле. Я думала, что пока мне это не нужно.
