Мередит Рич - Аромат страсти
– Далее… Иной раз мне приходится переламывать себя, чтобы добиться желаемого. А иногда все получается сразу, словно идея носится в воздухе и ждет, чтобы ее воплотили в конкретные формы. Это оптимальный вариант. Именно такие разработки и получают награды на конкурсах. Я заранее знаю, что мои эскизы вам понравятся, потому что они полностью соответствуют замыслу ваших духов. А теперь…
И они увидели эскизы. Мартина не ошиблась: ложная скромность была бы здесь просто неуместна. Эскизы вызвали бурю восторга. Вытянутый по вертикали пятигранный прозрачный флакон с матовой хрустальной трубой на пробке. Флакон для туалетной воды – размером побольше, без трубы. С черными музыкальными нотами, окаймляющими вертикальную красную надпись «ДЖАЗ». Коробочки в красно-синих тонах, с выдавленными буквами названия. «Д» и «Ж» – красная фольга на синем фоне, «А» и «3» – синяя фольга на красном. Даже Филлипс, пусть и с неохотой, признал, что Мартина попала в десятку.
А «Мэтт Филлипс для мужчин», представленный Джеффом Стайном, смотрелся совсем уж пресным, консервативным. Хью Маршалл высказал несколько замечаний, хотя остальные подумали, что для мужской линии большие многогранные коричневые флаконы – вполне приемлемое решение. Маршалл, однако, настоял, и Стайн с ним согласился, на изменении цвета с коричневого на синий, для лучшего сочетания мужской и женской парфюмерных линий.
Для Мартины презентация эскизов прошла триумфально. Несмотря на напускное безразличие француженки, Тайгер видела, что та очень довольна приемом. И прекрасное настроение, в котором пребывала Мартина после окончания совещания, подсказало Тайгер, что ее все-таки тревожил возможный исход.
Когда все разошлись, Тайгер позвонила матери и договорилась о ленче с Томом Салливаном, а потом она, Конни и Мартина отправились в бар, благо было что отметить. Мартина веселилась, как юная девушка, получившая приглашение на первый бал.
– Вы видели лицо Хью Маршалла, когда я показывала ему эскизы флакона. Он напоминал гордого папашу! Ему очень понравилась моя работа.
– Мэтту Филлипсу очень хотелось разнести ваши эскизы в пух и прах, но эстетически вы настроены на одну волну, так что он не нашел, к чему придраться. – Конни понравилась француженка, хотя она и понимала, что ей самой уже никогда не быть такой молодой, худощавой, элегантной.
Тайгер пригубила белое вино.
– Завтра я поговорю с изготовителями флаконов и коробок и узнаю их цену. Потом с ними встретишься ты, Мартина, и решишь, кто из них наиболее полно отвечает твоим требованиям.
Мартина повернулась к Конни:
– Тайгер всегда такая: работа, работа, ничего, кроме работы?
– В последнее время да. Думаю, для нее это как наркотик. Да и для вас, похоже, тоже. Со мной ситуация иная.
– В каком смысле? – спросила Тайгер.
– Я должна работать. Чтобы поддерживать нынешний уровень жизни. Вы понимаете, есть, пить, жить в маленьком пентхаузе с видом на Ист-Ривер…
Мартина начала вторую пачку «Галуаз»:
– В детстве мне ни в чем не было отказа. Моя мама еще и аристократка. Но отец обожал играть. Спустил все. Мать выдала мою сестру за швейцарского архитектора. Когда подошла моя очередь, я предпочла школу искусств. Подрабатывала манекенщицей. Мать пришла в ужас, когда я объявила что предпочитаю работу тихому омуту семейной жизни. До самой смерти она думала, что у меня не все в порядке с головой. – Мартина рассмеялась. – А теперь, когда я приезжаю к сестре, она тут же превращается в сваху. Но я никогда не выйду замуж. Такая жизнь, как сейчас, меня вполне устраивает.
– И я так считаю, – поддержала ее Тайгер. – Только у меня за плечами две неудачные попытки создать семью.
Конни печально улыбнулась:
– Так жаль, что мне уже не двадцать шесть. Я всегда хотела замуж, только не находилось достойного кандидата. Нет, предложения были, но я искала… теперь уж и не знаю, чего я искала. Но точно не думала, что время пройдет так быстро… – Она допила скотч. – А теперь я счастлива тем, что воспитываю дочь моей сестры. Без нее моя жизнь была бы совсем пустой. А вы не думаете о том, чтобы завести детей?
Лицо Мартины закаменело:
– Нет. Никогда! Как вообще люди могут рожать детей в нынешнем мире? Это безумие!
– А ты, Тайгер? – спросила Конни.
– Я не знаю, какой будет моя жизнь завтра, а уж на год-два вперед даже не заглядываю. Конкретных планов у меня нет, – улыбнулась Тайгер.
В этом вопросе она оказалась между своими подругами, высказавшими противоположные точки зрения. Она не отказывалась иметь детей, полагая, что когда-нибудь они появятся сами по себе, как сорная трава. Но уж точно не собиралась заводить их в ближайшее время.
Она сочувственно взглянула на Конни. «…Не думала, что время пройдет так быстро…» Конни вроде бы ненамного старше, а столько путей уже закрыто для нее навсегда.
После оперы Мартина попыталась уговорить Тайгер поехать в «Реджину».
– Нет, Мартина. День выдался очень уж долгим. Я устала.
– Но, Тайгер, я должна встретиться там с друзьями. Думаю, тебе они понравятся…
– Нет, нет, я – пас. – Она поцеловала Мартину в щеку. – Завтра увидимся.
Тайгер облегченно вздохнула, избавившись от Мартины на остаток ночи. Пока никто из них не упоминал о другой ночи, проведенной ими вместе в Париже.
Тайгер уже крепко спала, когда зазвонил телефон. Медленно, еще не проснувшись, она потянулась к трубке.
– Привет, Тайгер, извини, что разбудила… – затараторил в ухо голос Мартины. – Но я так зла, что мне хочется кричать. Я готова разорвать соглашение с «Келлер парфюмз». На деньги мне плевать… На жизнь и так хватает!
Тайгер села, зажгла свет. Попыталась изгнать из голоса раздражение: кому приятно, когда тебя будят посреди ночи.
– Мартина, пожалуйста, скажи, что случилось.
Тайгер слышала, как Мартина щелкает зажигалкой, прикуривает.
– По телефону не могу. Я приеду…
Так вот в чем дело, подумала Тайгер. Мартина искала предлог навестить ее на дому.
– Конечно, Мартина. Номер двенадцать по Джейн-стрит.
– Буду у тебя через пять минут.
* * *Следующий час Мартина говорила без перерыва. Главным образом поносила Мэтта Филлипса. С ним и Гэрри Греем она столкнулась в «Реджине», и по отношению к ней они оба вели себя безобразно. На деловом совещании она предпочла не заметить грубости Мэтта, но уж тут он ее достал.
– Он наговорил мне столько гадостей! Я знаю, он то ли напился, то ли накачался наркотиками… но это его не извиняет. Мэтт вел себя так совершенно сознательно. Знаешь, как он представлял меня своим друзьям? «Это знаменитая французская сука»! – Она взяла руки Тайгер, крепко сжала. – О, Тайгер… я не хочу, чтобы мое имя ассоциировалось с этим человеком! Не могу растрачивать свой талант на его духи.
