Александр Трапезников - Подари мне жизнь
— К черту ваш закон и к черту ваш порядок, — сердито обронил Костя. — И к черту вас самих с вашими дотошными вопросами и придирками! Еврей не еврей, русский не русский, грек не грек… А еще называется — «Земля обетованная»! Да в гробу я ее видал! Пошли отсюда. В России тоже нормально лечат… Если есть деньги. А они у меня будут! Не дождетесь вы от меня обрезания…
— А жаль, — сказала ему вслед Мария, переглянувшись с секретарем. — Из него бы получился неплохой еврей.
Вся семья выбралась гуськом из посольства и остановилась на улице. К Константину неожиданно подлетел мужчина средних лет, стоявший до этого в очереди. Это был Климакович, врач с бывшего места службы. Сейчас он вел себя развязно и весело, словно уже был одной ногой в Тель-Авиве. По-панибратски хлопнул Костю по плечу.
— Ну как, получил визу? — спросил он, подмигнув одним глазом.
— Нет, — хмуро ответил Костя.
— Почему? — сменил тон Климакович. Да признали меня не то татарином, не то якутом. Придется переходить израильскую границу нелегально. Со стороны Новой Зеландии.
— Эге-ге! Вон оно что… — Климакович отодвинулся от Кости. — Наверное, ты в чем-то этаком замешан, — он сделал еще один шаг назад. — Или болен.
— Да вы не пужайтесь, Николай Семенович, — Костя напротив ринулся к нему и стал крепко обнимать. — Вы-то ведь уезжаете? Ну и счастливо добраться! А мне теперь в лепрозорий надо. Да еще люэс этот проклятый, четыре креста уже, до мозга добрался. И СПИД, и атипичная пневмония, и гепатит С, полный букет словом.
Климакович стал вырываться изо всех сил, но объятия Константина напоминали кольца удава, когда тот душит свою жертву. Наконец бывшему врачу удалось выскользнуть, и он, как бешенная мартышка, понесся по улице, наперерез машинам.
— Кто это? — спросила Ольга, встав рядом.
— Прохиндей один, — отозвался он.
— Что будем теперь делать? — задала новый вопрос она.
Елизавета Сергеевна и Петр Давидович стояли в сторонке, не мешали их разговору.
— Что-нибудь придумаем, — уверенно сказал Костя. — Я спущусь на самое дно ада, но спасу его.
Глава двадцать третья
Фантазии и реальность
Две пары уже целую неделю ежедневно встречались по вечерам: то в ресторане «Марриотт», то в загородном доме Каргополова, а то и в роскошном номере-люкс Гельмута Шрабера. Ольга во всем следовала инструкциям Риты, а та пока решила попридержать коней и не форсировать события. Она водила большого немецкого сома на крючке, но не давала ему сорваться. Но и сам Гельмут вел себя очень деликатно, не шел на абордаж. Лишь вздыхал рядом с Ольгой.
— Таких жирных налимов, — объясняла Ольге Рита, — как наши с тобой ухажеры, надо готовить к столу определенным способом. Умные повара предварительно отбивают на противне их печенку и сердце железными прутьями. Так они становятся намного вкуснее. И ты тоже бей своего чем попало, я имею в виду в моральном смысле. Пусть он все время чувствует перед тобой какую-то свою вину. Убеди его в том, что это именно он соблазнил тебя в детстве и лишил невинности.
— Меня соблазнил Костя, до него я была девственницей, — призналась Ольга.
— Ну ты даешь! — в восторге сказала Рита. — Значит, он — твой первый мужчина?
— Ну да.
— Это тяжелый случай. Первая любовь не ржавеет, — Рита задумалась о чем-то. — Ладно, выбрось Костю из головы. Тем более что с переездом в Израиль он уже облажался. Теперь надо думать только о Германии.
И вот настал тот вечер, когда Рита решила выложить перед Гельмутом скрываемые до сей поры карты. Они все вместе сидели в номере немца, а тот как раз жаловался, что сегодня утром у него украли бумажник с чековой книжкой и кредитной карточкой прямо в Президент-Отеле, на встрече с председателем Союза отечественных бизнесменов. Он и глазом не успел моргнуть.
— Может, этот председатель и спер, — меланхолически заметила Рита. — Ты будь внимательнее, Гельмушка. У нас еще тот народ, что бомж, что премьер-министр. Но я тебе хотела о другом сказать. Ты надумал сделать Ольге официальное предложение?
Каргополов при этом фыркнул, а сама Ольга сконфуженно покраснела. Гельмут поправил на носу роговые очки.
— О, я! — сказал он. — Надо только позвонить майн мутер.
— Ну, звони, звони. А без мутер ты никаких решений не принимаешь? — спросила Рита с издевкой. — Даже когда везешь к нам на рынки свою просроченную свинину и ветчину?
— Оль-ень-ка — не свиньина, — разумно ответил Гельмут.
— Это ты правильно подметил, — согласилась Рита. — Но тогда скажи маме, что у тебя есть еще одна проблема.
— Какая? — встрепенулся Каргополов.
Рита взглянула на Ольгу, поймала ее утвердительный взгляд.
— Дело в том, — сказала она, — что Ольге нужно сделать операцию… Чего ты так напрягся, Гельмут? Вот мужики пошли! Да не бойся ты, не ей, а ее ребенку.
— Эт-то правда? — спросил немец, обращаясь к своей «суженой».
— Да, — кивнула та. — У него лейкоз, нужна пересадка костного мозга.
— О! — издал единственный звук Гельмут. И повторил его в другой тональности, более растерянно: — О-о!..
— Что сие означает? — спросила Рита. — Сочувствие или боязнь ответственности? Ты раздумал жениться?
— О, найн, — помотал головой Гельмут. — Ми можьем сделать ту операцию в майн фатерлянд. Я!
— Это будет дорого стоить, — сразу предупредила Рита. — Порядка сорока тысяч марок. У тебя там, часом, не завалялась такая сумма в ботинке?
— Гм-м, — вмешался Каргополов. — Вообще-то, это похоже на вымогательство. Я, как российский депутат…
— Как российского депутата, я вас лишаю слова, — отмахнулась от него Рита. — Я с бундестагом разговариваю. Думай, Гельмут, и решай скорее. А то мы какого-нибудь богатого француза найдем. Есть и такие на примете.
— О… — понурился немец. — Разьве Оль-ень-ка встречьяеться со мной ради марок?
— Нет, конечно! — вступила в разговор и Ольга. — Но просто так складываются обстоятельства. Простите меня, Гельмут, но у меня нет сейчас другого выхода. А вы мне действительно очень нравитесь.
— Карашо, — кивнул Гельмут и сразу повеселел. — Не вольнюйся Оль-ень-ка, ми сделяем операцию в Герман.
— И ты дашь на это деньги? — спросила неутомимая Рита, ставя вопрос ребром.
— О, я. Я могью прямо сей секунд выписьять чек, — ответил Гельмут и полез в пиджак.
— Погоди пока, — остановил его Каргополов. — Сначала поженитесь. И обязательно возьми расписку в получении денег.
— Я, я, расписка, — кивнул немец. — Коньечно.
— Она тебе должна будет написать расписку, даже будучи твоей женой? — спросила Рита.
