Александр Трапезников - Подари мне жизнь
— Еще ничего не решено, Костя. Давай немного поспим…
— Ну, спи, спи, — согласился он. — У меня такой интереснейший сон прерван. Вот любопытно, уйду я от погони или нет?
— Уйдешь, милый, — пробормотала, уже засыпая, Ольга. — Ты от всех уйдешь, ты же у нас Колобок…
— То есть дурак круглый? — успел спросить Костя, но его вопрос, словно повис в воздухе, оставшись без ответа.
В кабинете секретаря израильского посольства Давида Львовича Когана разместились все — родители Кости, он сам и Ольга. На столе были разложены документы, паспорта, фотографии из семейного архива. Секретарь переглянулся со своей сотрудницей Марией и сказал, обращаясь к Петру Давидовичу:
— Итак, вы утверждаете, что ваш отец — еврей?
— Чистокровный, — ответила за мужа Елизавета Сергеевна.
Петр Давидович лишь кашлянул, словно подтверждая сказанное.
— Это он на снимке? — спросила Мария, ткнув пальцем в одну из фотографий.
— Он, — вновь отозвалась Елизавета Сергеевна, сразу же взяв командование в свои руки. — Видите, пейсы висят?
— По-моему, это просто бакенбарды, — усмехнулся секретарь. — Но это к делу не относится. А кто рядом с ним, что это за женщина в шляпе?
— Не знаю, — пожал плечами Петр Давидович. — Фотография старая, отец умер, когда я был еще малышом. Может, кто-то из родственников?
— Я знаю, — опять вмешалась Елизавета Сергеевна. — Это твоя тетя Сара. А чуть дальше — его не видно — только плечо высовывается — это ее брат Исаак. Снимок сделан еще одним твоим дядей, Мойшей. Он, как вы понимаете, за кадром, вместе со своими детьми Фаней, Раей, Абрамом, Левой и Сонечкой. Сонечка была такая хорошенькая, мне Лазарь рассказывал, он сводный брат Бенечки, который женился потом на Ребекке, помнишь? — она обратилась к мужу и пнула его под столом ногой.
— A-а… да, припоминаю, — сконфуженно отозвался он.
— Ну и где же сейчас все эти ваши родственники? — слегка насмешливо спросила Мария.
— Да кто где! — ответила Елизавета Сергеевна и вновь понеслась на рысаках: — Одни в Польше, другие в Вильнюсе, третьи в Германии, четвертые в Америке, пятые в Австралии…
— Погодите, — прервал ее секретарь. — Не частите. А вы сами разве тоже имеете отношение к еврейской национальности?
— Кто, я? — выразила удивление Елизавета Сергеевна. — Разве не видно?
— Дело в том, что мы тоже проследили родословную вашего мужа…
— А при чем здесь мой муж? — оборвала его Елизавета Сергеевна, чувствуя запах керосина. — Вам мало того, что я — еврейка?
— Подождите, — вмешалась Мария. — О вас речь пока не идет. Мы рассматривали генеалогию Петра Давидовича. Поскольку и в первоначальном заявлении вашего сына Константина было сказано, что еврейские корни у него лишь от деда, а не от вас.
— От меня тоже, — не унималась Елизавета Сергеевна.
Остальные вокруг сидели, раскрыв рты, — и Ольга, и Костя, и Петр Давидович. В столь жаркий спор «славян» лучше было не вмешиваться.
— Да погодите же вы! — не выдержала Мария, прикрикнув. — Что у вас за характер такой несносный!
— Обычный еврейский характер, — ответила Елизавета Сергеевна. — Будто в Одессе никогда не были? Ну таки я вам скажу, шо вы многого мимо себя потеряли.
Мария выдержала паузу, взглянув на Давида Львовича. Потом задала каверзный вопрос:
— Вы крестили в детстве Константина?
— А как же? Конечно, — ответил Петр Давидович, за что тут же получил под столом еще один удар ногой.
— Он шутит, — мило улыбнулась Елизавета Сергеевна. — Он хочет сказать, что мы делали мальчику обрезание.
— Это легко проверить, — заметила Мария.
— Я готов, — лучезарно посмотрел на нее Костя. Но теперь уже ему перепал удар ногой под столом от Ольги.
В кабинете секретаря посольства становилось жарко. Хозяин помещения взял слово:
— Мы произвели некоторые исследования и у нас появились косвенные доказательства того, что ваш отец Давид Федорович первоначально прозывался Давыдом. Но каким-то образом произошло изменение одной буквы — «ы» на «и», а в паспортных данных он был записан как еврей по национальности.
— Однако, — подхватила Мария, — его дед Константин приходился сыном некоему государственному чиновнику третьего класса Никосу Шиголопулосу, обрусевшему греку, служившему по ведомству иностранных дел при министре Каподострия. Или не так? — она торжествующе посмотрела на всех.
— Ну точно! — не удержался от восторженного возгласа Петр Давидович.
Елизавета Сергеевна изо всей силы ударила его под столом по ноге.
— Шиголопулосы — это совсем другой род, отдельный от нас, — заявила Елизавета Сергеевна. — Нас часто путают, но они к нам не имеют никакого отношения. Но в конце концов, что мы тут все в бумажках копаемся, как крысы архивные? Давайте решать по существу, без отеческих гробов.
— Конечно, — усмехнулась Мария. — Тем более что есть и более сильные аргументы.
— Какие же? — с вызовом спросила Елизавета Сергеевна.
— Почему ваш сын и сноха живут по разным адресам? И поженились лишь недавно, всего пару недель назад?
— А почему, собственно, евреям обязательно жить вместе? Вспомните Элизабет Тейлор и Ричарда Бартона? Они жили врозь, — нашлась Елизавета Сергеевна. — Пять раз женились и столько же раз разводились. И ничего страшного не произошло, воды Иордана из берегов не вышли.
— Оставьте ваши неуместные сравнения, — рассердилась Мария. — У нас есть еще одно доказательство того, что вы хотите получить репатриацию незаконно. То есть вы преследуете личную выгоду. К нам поступила информация, что вашему сыну требуется операция по пересадке костного мозга, — она посмотрела на Костю и Олю, — и вы рассчитываете на бесплатное медицинское лечение в Израиле.
— От кого поступила эта информация? — спросил Костя.
— В кабинете наступила тишина.
— Не важно, — сказал секретарь. — Мы не обязаны вам отвечать на этот вопрос.
— Да, — тихо произнесла Ольга. Затем повторила громче: — Да, мой сын болен, — и почти прокричала в лицо сотрудникам посольства: — Да, я именно поэтому хочу уехать в Израиль, чтобы ему сделали там операцию! Неужели вы все этого не понимаете? Неужели Антон обречен на смерть здесь, в России?! Неужели он никому больше не нужен, кроме меня?!
Петр Давидович сидел, повесив голову. Молчала и Елизавета Сергеевна, тоже как-то вдруг разом сникнув. Костя обнял Ольгу за плечи, пытался успокоить.
— Да вы не кричите так, — сказала Мария. — Закон есть закон, а порядок есть порядок.
— Это так, — смущенно подтвердил секретарь. — Мы не можем открыть вам визу, — и он развел в сторону руками.
