Подари мне жизнь (СИ) - Шах Ольга

Глава 43

Глава 43

Это днём я хорохорюсь, что все хорошо, просто замечательно, а ночью... возвращается мой личный ад - зал отлёта Инчхона, рвущийся к погранконтролю Тэ… После первой же ночи, когда я напугала своим диким криком среди ночи и безудержными слезами, стала глушить себя успокаивающими капельками. Днём я или с мамой находилась или встречалась со своими старыми друзьями. Встретилась и с очень нужными мне людьми. Это моя бывшая соученица по музыкалке Настя и ее муж, Денис, мой одноклассник по общей школе. Как я и говорила, городок у нас маленький, всего то двести с чем-то тысяч населения, поэтому неудивительно, что они когда-то встретились и поженились. Настя закончила музыкальный колледж, а Денис наш Политех, но работать по специальности ни один работать не стал. На небольшое наследство они открыли вначале караоке-бар, а потом и свою звукозаписывающую студию. Денис оказался талантливым звукорежиссёром, а Настя помогала ставить голос, кто хотел записаться на студии. Вот и мне придется делать записи для своей компании у них. Договорилась, что буду делать профессиональные записи. Ребята охотно согласились мне помочь.

Корейскую сим-карту я убрала из телефона ещё по прилёту в Иркутск. А до этого телефон был выключен. Хотелось бы сказать, что я решительным жестом выбросила симку, но это неправда. Она мне ещё понадобится, при отъезде Председатель выдал мне лист с номерами телефонов и электронной почты отдела редакторов, куда мне отправлять записанные треки. Потом подумал и добавил свой номер и почту, сказав, чтобы обращалась, если понадобится помощь.

Кто бы знал, как мне хотелось активировать карту и посмотреть, что там… в Корее. Звонили ли мне, писали ли, искали… Но я заставляла себя не прикасаться к тому кармашку в бумажнике, где лежала сим-карта. Даже в российском сегменте интернета я тщательно избегала любой информации о ВТ, если видела заголовки, сразу же перелистывала дальше страницы.

Сегодня, проснувшись рано утром и обнаружив вновь мокрую на груди ночнушку и влажную подушку, уже без особого удивления поняла, что опять ревела ночью и очевидно, опять мне снился все тот же сон. Просто под воздействием успокаивающего я этого просто не помню. Ещё немного полежала в постели, пока не услышала голоса родителей из соседней кухни.

Папа завтракал, собираясь на работу, объяснял маме, куда он положил ключи от новой Шкоды, сказал, что вчера заехал к нотариусу и написал доверенность на мое имя на оба автомобиля. Скоро и "Ниссан" вернут из ремонта, чтобы я пользовалась, как мне нужно. Потом неуверенно спросил:

-Люда, Рита опять кричала и плакала ночью? Что за дела с девочкой в той проклятой Корее приключилась?

Мама вздохнула и тихо сказала:

-Знаешь, Сережа, мне кажется, сердце свое наша дочь там оставила. Я сидела опять возле нее, пока она не успокоилась. Она ведь спит и плачет. Я и отпуск взяла, чтобы побольше побыть с Ритой. Кажется мне, что уедет наша дочь опять туда же. Не может человек долго прожить без сердца.

Мне стало неловко, вроде я подслушиваю. Всё-таки родителей не обманешь, они тебя знают лучше, чем ты сама себя знаешь. Но вот папа ушел, пора вставать. Меня вновь ждут танцы. Нет сейчас нагрузок в репетиционном зале, значит, занимаюсь дома. Но сегодня состояние какое-то вялое, разбитое. Вернулось то, что было в последнее время со мной в Сеуле. Кое-как умылась, содрогнулась, глянув на себя в зеркало. Бледная, с кругами под глазами, осунувшееся лицо… красавишна, точно. Надо погримироваться, а то маму напугаю.

Но моим планам не суждено было сбыться. Только зашла на кухню позавтракать, как меня аж перекосило всю. На всю кухню пахло проклятым кимчи! У нас папа любитель этой корейской капустки. А нынче на рынке можно купить любую корейскую еду, благо корейцев у нас в городе хватает. В смысле, этнических корейцев, а так-то они уже не первое поколение граждане нашей великой и могучей.

У меня даже голова закружилась и нахлынула резкая слабость и тошнота. Понимая, что до туалета я уже не успеваю, рванула к мойке. Только спустя какое-то время стала понимать, что мою ослабевшую тушку бережно поддерживают мамины руки, умывают мое лицо прохладной водичкой, гладят по голове... потом меня тут же усадили возле приоткрытого окна, зачем-то надрючив на меня мамину пуховую шаль. Злополучная капуста срочно перекочевала в мусоропровод на лестничной площадке.

Уфф, вроде полегче стало. Тем временем мама заварила чай для меня, решительно отодвинув от меня банку с молотым кофе, и тут же были готовы тосты, посыпанные крупной морской солью. Чаек был слабенький, но сладкий, в сочетании с солененькими тостами мне понравилось. Мама внимательно посмотрела на меня и спросила:

-Ритуля, и давно тебя тошнит от кимчи?

-Мама, ну я же всегда на дух не выносила ее! Но чтобы так… первый раз, пожалуй.

-Ага- информативно как-то сказала мама и ушла в другую комнату.

Но вскоре вернулась и озабоченно спросила:

-Риточка, а за руль ты можешь сесть? Папа оставил автомобиль на парковке и доверенность на тебя. Мой врач через час нас ждёт, так что собирайся, едем.

Я безропотно двинулась одеваться. Может, мама и права, надо бы сдать анализы, посмотреть что там у меня за анемия и прочие удовольствия. Но, как оказалось, мама записала меня совсем к другому врачу. Мы приехали в женскую консультацию! Ну, мама! Ладно, ещё раз схожу, выслушаю про один шанс из тысячи для меня иметь собственного ребенка, потом ночью поплачу.

Врач, пожилая доброжелательная женщина, очень внимательно выслушала мою эпопею про аварию, операции и диагноз, поставленный мне в областной клинике. Потом осмотрела меня и велела для полной точности сейчас же сходить на УЗИ. Из этого кабинета меня провожала медсестра, видя мою полную невменяемость, благо кабинеты были рядом, буквально в двух шагах.

Я держала в руках заключение и распечатку скана, и таращилась в них с пониманием ребенка с глубоким умственным отставанием. Там, русским по белому было напечатано – «беременность 16-17 недель, маловесный плод, отклонений в развитии не обнаружено, мужского пола». То есть, как это? А 16 недель - это сколько месяцев? Сейчас я была даже не в состоянии сообразить этого.

Мама встревоженно ожидала меня у кабинета. Увидев мое ошалевшее лицо, молча, за руку, как ребенка, затащила меня к врачу, не обращая внимания на возмущение очереди. Они с врачом что-то там обсуждали, а я пребывала в своем мире. Наконец, посчитала, что это значит четыре месяца. То есть, Новая Зеландия. Вот не зря мне понравилась эта страна!

Очнулась я тогда, когда меня окликнули, и явно не в первый раз. Врач, глядя на меня, пыталась донести до меня инфу:

-Маргарита, я понимаю, что вам нелегко сейчас принять решение, но поймите правильно - срок уже очень большой, и ни один врач не возьмётся за операцию прерывания беременности. К тому же, при вашей патологии, возможно, это ваш единственный шанс иметь своего ребенка! Подумайте и примите верное решение!

Ээ… погодите, это она сейчас мне намекает, чтобы я не решилась на аборт? Она с ума сошла? Да мне плевать на всех отцов в мире, главное, этот ребенок будет моим! И пусть Тэхи не узнает никогда, и фиг с ним, но малыш будет со мной! И я с возмущением вскинулась:

-Доктор, вы что? И мыслей таких не было! Давайте меня сейчас поставим на учёт, а завтра с утра я быстренько прибегу на анализы и все обследование пройду!

И врач, и мама с облегчением засмеялись. В общем, получила я карту и кучу направлений, с наказом о правильном питании, отдыхе и умеренных! физических нагрузках. Только вышли в коридор, как мама, достав телефон, принялась названивать папе и кричать в трубку, как будто пыталась без аппарата докричаться до него:

-Сережа, что ты сейчас делаешь? Стоишь? Сядь немедленно! Представляешь, у нас скоро внук будет!! Что? Что делать? Ну, можешь вечером цветы Риточке принести. Вот она подсказывает, что торта хочет, рубленного. Без него домой не приходи!