Немного о потерянном времени (СИ) - Шабанн Дора

— Ну, сыночка, папа же взрослый человек. Ему не нужен постоянный присмотр, контроль и надзор.

Вот так номер!

Я категорически такой подход не приемлю, поэтому успел только буркнуть:

— Нужен — нужен. Папе, вообще, любое внимание от мамы нужно.

Марго негодующе хмурится и морщит носик. Явно собирается выступить с обличительной речью, но у нас тут лишние свидетели, посему пора брать себя в руки и решать вопрос: что делать с телом?

Но сначала нужно удостовериться, что жена с ребёнком в порядке.

— Милая, а что у вас тут произошло-то?

— А у нас тут сюрприз на ужин явился нежданно, негаданно, незвано, а главное — без предупреждения. Владимир Львович, неужели мне нужно напоминать вам, что в семьях так не делают?

О, аж звенит голос. Такой жести у нас не было давно.

— Прости, любимая, замотался сегодня.

Королева моя фыркает разъяренной тигрицей и низко рычит:

— Так может быть, стоит изменить что-то в твоем семейном статусе? Раз важных дел и работы у тебя нынче столько стало, что на семью времени не осталось от слова совсем.

Да, вот оно — по морде сковородкой. Хуже Инны бл*.

— Это что ещё за новости, дорогая? Для меня семья всегда на первом месте, — я молчать не буду. Достаточно, видимо, берег ее втихаря.

— А вот не очень-то заметна эта позиция с момента выздоровления, — и полотенцем так многозначительно помахивает.

Пока препираемся с маргариткой, я успеваю автоматически пощупать на шее Степы жилку: бьётся, значит, все нормально.

Ладно, сейчас в чувство приведём, политику партии объясним и в гостиницу его выпровожу.

— Это чем это вы его?

Драгоценные отвечают хором:

— Ник. Дедушкиными шахматами.

— Да, жалко. Раритет был, говорят, семейный.

Хмыкаю:

— Ну, здоровье матери в любом случае важнее. Ты, Ник, молодец. Защитник настоящий.

Тут Степан Тимофеевич начинает шевелиться. Однако, кстати:

— Степ, я тебе сейчас помогу встать. А дальше ты лежишь у себя, тихо приходишь в норму, претензий не имеешь. Иначе мне тоже будет, что тебе предъявить. И за то, что явился в дом без приглашения, да ещё и с очередными нелепыми предложениями к моей жене наверняка. Да, Королева моя?

— Степан Тимофеевич были в своем репертуаре, — кратко отрезает супруга и отодвигается в дальний угол кухни.

— Уж очень горячее гостеприимство, — хрипит с пола Степа.

Марго вздрагивает.

Так, пора этот цирк сворачивать. Тоже мне, будет он ей фильм любимый цитировать к месту, бл*.

— Вставай, поднимайся, рабочий народ, — поторапливаю наглую морду.

— А как же лечить пострадавшую голову? — хмыкает весело Степашка.

Здесь я категоричен:

— Башка, как и доска, дубовая, выдержит и так.

Проваливай, приятель.

Мне еще с женой объясняться и мириться.

Хотелось бы.

Глава 63

Влад

Проводив Степана Тимофеевича до места его временной дислокации и предупредив последний раз, возвращался домой и ломал голову, как теперь исправлять то дурацкое положение, которое у нас в семье моими стараниями сложилось.

В последние дни я, кроме работы, пропадал в спортзале. Пытался наверстать все упущенное и потерянное за время, проведенное в больнице. Да, без фанатизма и под присмотром, но признаться любимой в своей физической слабости не мог — было дико стыдно, что набить морду Степе я сейчас не в состоянии.

Упустил момент.

И теперь жена зла.

Мысли у неё в голове бродят неприятные. Я её в очередной раз подвел и разочаровал, правда, пока не понял — чем. И верится с трудом в то, что шанс она мне ещё один подарит.

Мы мало времени сейчас проводим вместе и это тоже моя вина.

Но делать нечего, надо как-то эту херню разруливать, потому что без неё я не смогу.

Да, жаль, что я все время забываю, как Марго, с ее разумным подходом и планированием, бессильна перед внезапными порывами. Поэтому, возблагодарив адреналин, шибанувший в мой прилично потрепанный за последнее время мозг, я махнул Нику «исчезни» и стремительно влетел в кухню.

Успел дверь закрыть на защелку и мысленно возблагодарить Руса, который при ремонте пять лет назад сказал:

— Бать, а давай все двери с замками поставим, а? Чтобы сюрпризов избежать, м-м-м?

Отличный план, до сих пор работает.

Моя Королева в задумчивости стояла у холодильника и рассматривала его недра. Удачно.

Одним движением разворачиваю свое сокровище и целую так, чтобы времени на вопросы и претензии не осталось.

Не до них.

Все после.

Если какие-то останутся.

Рывком усаживаю свою несравненную супругу на стол между варочной поверхностью (выключена, я проверил) и морозильной камерой. Прижимаю к себе крепко и продолжаю целовать.

Сейчас, сейчас, ты вспомнишь, как нам хорошо вместе.

Рукой надежно фиксирую за затылок и не позволяю отстраниться.

Нет, любимая, нет.

Мы вместе, девочка моя.

Марго сначала мотала головой в отрицании, а после застонала и покорно прильнула сдаваясь. Целуя в ответ, обнимая за шею, притягивая к себе.

Ближе. Сильнее.

— Да, моя девочка, — шепчу и снова набрасываюсь на обожаемый рот, полный сюрпризов. Никогда не забуду, как она меня тогда в вигваме впервые им ласкала. Чуть не сдох от восторга бл*.

Жена стонет и выгибается навстречу. Всхлипывает, и нет на свете ничего этого звука слаще. Я ее на хрен слюнями сейчас всю уляпаю.

Она прижимается ко мне сама, так что я веду руками по спине от плеч до попы и обратно, по пути задирая ее домашнюю футболку. К чертям все преграды, хочу чувствовать ее кожу, жар и мурашки, те, что обязательно сейчас появятся.

Накрываю и сжимаю ладонями грудь. Жена громко стонет.

Так, так моя хорошая!

Все для тебя. Всегда.

Ты — моя! Единственная, любимая, самая дорогая и желанная.

— Моя, — рычу в раскрытый в стоне ротик.

Облизываю и кусаю ее шикарные губы.

«Моя — моя — моя», — стучит в пустой совершенно башке.

Инсульт? Да по хрен. За такое не жалко.

За неё и для неё ничего не жалко.

Марго всхлипывает и царапает коготками мой вставший дыбом затылок.

— Весь я только для тебя, — шепчу ей и стягиваю ее футболку, а свою срываю следом.

Нах* эти тряпки.

Тяну жену со стола и сдергиваю с нее домашние брючки. Падаю на колени и вжимаюсь лицом ей между ног. Дурею от ее запаха. С ума схожу. Шепчу бессвязно:

— Люблю безумно… сошел тогда с ума… дышу лишь тобой, родная.

Стонет. Подается бедрами вперед. Ближе.

Хочет еще.

Сжимаю руки на шикарных бедрах. Поднимаю глаза.

Охренеть картина: жена пальцами в столешницу вцепилась, глаза широко распахнуты, губы кусает, почти плачет:

— Влад, пожалуйста!

— Все для тебя, любимая. Все для тебя. Всегда, малышка, — прикусываю лобок, и ее продирает судорогой.

Стонем оба.

Нет, так только измучаем друг друга.

Она уже вся влажная — я вижу и чувствую.

Поднимаясь, прижимаюсь и скольжу вдоль нее — такой кайф! В процессе освобождаюсь от брюк и белья, подхватываю ножку Марго на локоть и отодвигаю трусики в сторону.

Теперь мы синхронны. Созвучны.

Вновь стонем вместе:

— Да-а-а! — я погружаюсь в этот нестерпимый нежный жар.

Целую глубоко мою девочку, позволяю ей чуть привыкнуть, и как только она начинает слегка крутить попкой, срываюсь.

Так давно хотел.

Ужасно скучал.

Так жутко боялся потерять.

Да, еще, еще.

Глубже, сильнее, быстрее.

Да!

Марго вцепляется в мои плечи и стонет на каждом выдохе не останавливаясь. А в тот момент, когда она начинает подаваться ко мне бедрами навстречу, у меня окончательно едет крыша, и я впадаю в безумие.

Выплываю оттуда, лишь ощущая собственный оглушительный финал в глубине обожаемой жены. Бл*.

В объятьях моих всхлипывает Марушечка. Дышит тяжело и прерывисто. Румяная, довольная, с сияющими счастьем глазами.