Анна Берсенева - Стильная жизнь
Теперь Аля знала, что так пахнет его любимая туалетная вода «Ланвин».
Вообще, она так много всего знала теперь о том, как следует одеваться, каким парфюмом можно пользоваться, а каким ни в коем случае, какой цвет одежды может вызвать презрительную насмешку, а какой – никогда и ни у кого. То ли она оказалась восприимчива, то ли Илья смог все объяснить так доходчиво, что понял бы любой.
Однажды, в самом начале их совместной жизни, Аля купила крем, создающий эффект загара.
– Намажетесь, девушка, и через четыре часа – как на Канарах побывали! – уговаривала разбитная продавщица.
Вообще-то Аля мало пользовалась косметикой – только в тех пределах, которые однажды обозначил для нее Веня на тусовке в честь Ильи Пророка. Но очень уж интересно было попробовать.
К приходу Ильи крем как раз подействовал, и, полюбовавшись в зеркале своим загорелым лицом, так очаровательно контрастирующим со светлыми волосами, Аля ожидала удивления и восхищения. Удивление, правда, последовало – но какое!
– Что с тобой, малышка? – испуганно спросил Илья, когда вошел из полутемной прихожей в освещенную комнату. – Ты автозагаром намазалась, что ли? – тут же догадался он, присмотревшись получше.
– Да… – пробормотала Аля.
По его тону она догадалась, что восхищение едва ли последует.
– Сдурела! – рассердился Илья. – Ты что, «новая русская» из рабочего поселка? Елки, да это же и не смоешь теперь, пока само не сойдет! – Он послюнил палец и потер Алину щеку. – Так и будешь ходить, как будто у тебя желтуха!
Она расстроилась до слез. Впрочем, Илья быстро опомнился.
– Ну ладно, чижик, не переживай. – Он погладил ее по желтой щеке. – Ну, выкрасилась, что ж теперь. Посидим вечерок дома, нельзя же, чтобы все у нас за спиной хихикали. Но ты все-таки больше без меня так не экспериментируй. Пока не разберешься, что можно делать, что нельзя.
– Как же я разберусь? – удрученно спросила Аля. – А мне казалось, красиво… Так необычно, цвет лица свежий.
– Очень свежий, – усмехнулся он. – Как у покойника.
– А что же все-таки можно? – спросила она, незаметно потирая лоб, чтобы стереть «загар».
– Да вообще-то женщинам твоего возраста практически все. Кроме, может, рюшечек на розовом платье. Гораздо больше, чем мужчинам, – объяснил он. – Просто автозагар – это уже слишком, даже для такой молоденькой девочки, как ты.
– Почему это мужчинам меньше можно? – заинтересовалась Аля. – Что это вдруг за матриархат?
– Не то чтобы матриархат, – улыбнулся Илья. – Просто стильный мужчина – довольно строгое понятие, без выкрутасов. Не лезть в глаза: кому надо, и так разберется. Джинсы – «Левис», «Ли» и прочее в том же духе. Пиджак – твидовый или замшевый. Цвет – черный со всеми оттенками, коричневый, песочный – приличный, одним словом. Конечно, никаких педерастических розовых жакетиков и прочей дряни. Просто, дорого и добротно – вот и весь секрет. И тогда никто тебе вслед не заржет.
Собственно, Илья перечислил все, что было в его гардеробе; Аля уже успела рассмотреть содержимое старинного, громоздкого платяного шкафа, стоящего в прихожей.
– А что же тогда мне носить? – расстроенно спросила она.
– Да тебе – что угодно! – засмеялся он. – Зря я тебя напугал. Покупай в хороших магазинах, которые за модой следят, только не за тинэйджерской, вот и все. Что тебе в них понравится, то и покупай. У тебя же вкус отличный вообще-то, малышка, – добавил он.
Аля вовсе не была уверена, что у нее отличный вкус. С чего он это взял? Она вспомнила васильковый шарф, купленный когда-то на сэкономленные деньги, – украшение своего прежнего гардероба – и подумала, что Илья, может быть, посмеялся бы над ним. А что покупать теперь, она вообще не знала…
Впрочем, оказалось, что выбор одежды – ничуть не более трудное дело, чем приготовление обеда. Аля довольно быстро научилась не только выбирать красивые вещи, но и покупать только те, у которых цена соответствовала ее собственной оценке.
Когда Илья узнал, сколько стоит ее новое приобретение – открытое шелковое платье цвета спелой сливы и к нему легкий пиджак с рукавами до локтя, про который продавщица в бутике на Никольской объяснила, что это цвет шампанского, – у него даже брови приподнялись.
– Ничего себе! – воскликнул он. – Смотрится шикарно, а стоит – как на Тушинском рынке.
– А зачем тратить лишнее? – с едва скрываемой гордостью заметила Аля.
– Смотри, – пожал он плечами. – Я тебя в деньгах не ограничиваю.
Что он не ограничивает ее ни в чем, Аля убедилась довольно быстро. Конечно, она не была транжирой и глаза у нее не разбегались в дорогих бутиках, но и от него ей ни разу не приходилось слышать, что покупать надо подешевле. Сам он объяснил это просто.
– Алечка, у меня не слишком большие расходы – по сравнению с доходами, – сказал Илья. – У меня нет желания ни строить загородный дом, ни коллекционировать старинные автомобили, ни колоться дорогостоящим героином. Сын пока маленький, так что о его образовании тоже думать рано. Еще не хватало тебе не дать одеться так, как ты заслуживаешь!
К наряду цвета спелой сливы и шампанского он подарил ей авторской работы гарнитур, купленный на какой-то выставке. Большие серьги, браслет и широкое, под горло, колье были сделаны из горного хрусталя. Свет причудливо играл во множестве граней, и казалось, что на тонкой Алиной руке застыл настоящий кусок льда.
Собираясь к Илье в студию, Аля открыла ониксовую музыкальную шкатулку, чтобы достать свои часики, и наткнулась на это ледяное великолепие. Она вспомнила, с каким счастливым восторгом впервые надела его подарок на премьеру в Дом кино, куда они были приглашены вдвоем, – и ей стало тоскливо.
«Что же теперь-то? – подумала она едва ли не со страхом. – Почему теперь ни в чем радости нет? Неужели я просто объелась, стала обыкновенной пресыщенной девицей, которой уже ничем не может угодить богатый любовник? Но у нас ведь все по-другому!..»
Глава 6
По закону подлости поезд сорок минут стоял в туннеле метро, и к трем часам Аля в студию опоздала.
Она знала, что Илья терпеть не может любой необязательности, и поэтому сердце у нее билось чуть чаще обычного, когда она наконец подбежала к особняку на Шаболовке.
– Запыхалась, Сашенька? – услышала она, уже взявшись за ручку массивной двери. – Не спеши, вместе зайдем, примем лавину заслуженного гнева.
Венькина рука накрыла ее руку, помогая открыть дверь. Лицо его выглядело каким-то помятым, осунувшимся, и голос был невеселый, несмотря на шутливый тон.
Они еще задержались на вахте, получая для Али пропуск. Поднимаясь на второй этаж, она спросила:
