Анна Берсенева - Стильная жизнь
– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил он. – Кто я, по-твоему, – тряпка без честолюбия?
– Да ничего я о тебе не знаю, Илья, – сказала Аля. – Полгода мы с тобой живем – и ничего не знаю.
– Интере-е-сно, – протянул он. – Что же тебе хочется знать?
– Да хоть что-нибудь! Я вижу, как ты живешь, а понять ничего не могу, – сказала она с неожиданным жаром. – Зачем мы каждый день куда-нибудь идем, Илюша? Помнишь, я тебя как-то спрашивала, когда Нателла к нам за столик подсела? Зачем тебе это надо, в ночном клубе сидеть, если ты все равно только дома пьешь?
– А я тебе, по-моему, тогда и ответил, – усмехнулся он. – Ну, во-первых, я же не просто так сижу. У меня публичная профессия, Алечка, мне тусовку игнорировать не приходится. Кого-то вижу, с кем-то парой слов перебрасываюсь, выводы делаю соответствующие. Обозначаюсь! Не так все просто, как тебе с непривычки кажется. А вообще… – Он помедлил, потом сказал совсем другим тоном: – Мне нравится жить вне законов этого ничтожного общества, и нравится каждый вечер это подтверждать! Я не такой, как они, я сильнее, во всем сильнее, понимаешь? – Он зло прищурился, как будто говорил все это не только Але, но еще кому-то. – Я сильнее любых обстоятельств, я ими владею, а не они мною! Это Венька вон как войдет, где народ тусуется да колесо крутится, – и все, покатило, не вылезет, пока мордой в грязь не брякнется.
– А я? – тихо спросила Аля.
– Ты… – Он снова взял ее рукой за подбородок, чуть сжал пальцы. – Да ты себя со стороны не видишь. Ты такая стильная девка, Алька, у меня такой в жизни не было!
Наверное, он действительно устал: захмелел быстро и говорил грубо, как никогда прежде. Даже прикосновение его пальцев показалось ей грубым. Но она думала сейчас о другом и не обратила на это внимания.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
– Что имею, то и введу, – пьяно усмехнулся Илья. – На сцену ты хотела… Да на хрена тебе это? Ты меня спроси, что это такое, я тебе расскажу! Сидит здоровый мужик за кулисами в костюме собаки и ждет, когда лаять позовут… И так всю жизнь. Ты думала, Джульетту будешь играть или Наташу Ростову? А Снегурочку на двадцати утренниках подряд, когда пьяного Деда Мороза под задницу надо поддерживать, чтоб не упал на детишек, – этого не хотела? – Он не морщась опрокинул в рот очередную рюмку водки. – Не-ет, милая, это не для тебя. В тебе изюминка есть, и в постели, и вообще… Ты вся с виду такая современная, самый топ. А внутри еще что-то, какой-то такой странный выверт, что ли. Даже я не понимаю! И глаза у тебя… Говорю тебе – звезду сделаю, все от зависти сдохнут. Зря я, что ли, из ГИТИСа тебя выдернул?
Он осекся на последних словах и замолчал, глядя на Алю тем взглядом, который она тоже хорошо знала: тяжеловатым, вожделеющим, после которого он обычно прижимал ее к себе, торопливо расстегивал что-нибудь, развязывал и обжигал ее грудь поцелуями – до боли, до стона, до синих пятен…
Ей всегда хорошо было с ним, и она любила эту боль от его нетерпеливых губ. Но сейчас ей так хотелось расспросить его обо всем, что она даже руку убрала со стола, чтобы отсрочить дальнейшее.
– А деньги? – спросила Аля. – Зачем ты тогда бизнесом занимаешься – тоже чтоб силу чувствовать?
– Хороший вопрос! – хмыкнул Илья. – А как бы ты жила, интересно, если б я не бабки зарабатывал, а задарма самовыражался с утра до ночи?
– Но я… – покраснела Аля.
– Ладно-ладно, не смущайся. – Он потрепал ее по щеке. – Я же не попрекаю, да и что на тебя за деньги идут – говорить не о чем, даже с тем не сравнить, что Светка до сих пор из меня тянет. Зачем деньги! Ну, ты спросила… А Антошка подрастает? Я, конечно, не бог весть какой отец, но не могу же я позволить, чтобы мой сын того не имел, что другие имеют. Мало ему мамаши сумасшедшей… Да и я не в поле обсевок, не люблю себя ограничивать. Нет, ну я не думал даже, что ты таких простых вещей не понимаешь, Алечка!
– Да я вообще-то понимаю, для чего деньги нужны, – поморщилась Аля. – Я о тебе спрашиваю… Тебе – для чего?
– А вот не надо обо мне спрашивать. – Лицо его вдруг стало суровым, как будто даже трезвым. – Не надо во мне разбираться, милая, я тебе не по зубам.
– А я и не щука, – усмехнулась Аля.
Она сама не понимала, почему он вызывает у нее сегодня такое раздражение. Едва ли из-за пьяной развязности – такое ли ей приходилось видеть вокруг! Но ей так важно было сейчас разобраться в своей жизни, которая запутывалась с каждым днем все больше, она так надеялась, что Илья поможет – сильный, любимый, единственный! А он сидел перед нею, развалившись на угловом диване, трепал ее по щеке, как Моську, и говорил то, что она и без него знала.
У нее даже не было ощущения, что он не договаривает. Наоборот, казалось, он говорит все, что в состоянии сказать.
– Ладно, – вздохнула Аля. – Расслабился, Илюша? Отдохнул?
– Угу, – пробормотал он. – Сейчас лягу… Я тебе там какую-то штучку купил, Алечка. Какую-то заколку для шарфа, что ли, я не разобрался… Извини, забыл отдать…
Ей тут же стало стыдно. Что за мысли лезут в голову? Он думает о ней, помнит – даже сейчас, совсем пьяный. А она злится на него из-за чего-то, что ей самой непонятно, что даже высказать нельзя нормальными словами.
Илья заснул мгновенно, а она долго еще лежала, глядя бессонными глазами в потолок, и старалась не думать о своей жизни.
Оказывается, Илья говорил о клипе совсем не беспредметно. Назавтра, проснувшись позже обычного и торопливо одеваясь после душа, он напомнил Але о своих вчерашних словах.
– Так ты заедь ко мне сегодня, – сказал он.
– Куда? – спросила Аля.
Она уже знала, что на Шаболовке располагается только студия «Арт-стиль», а офис его фирмы – на Таганке, неподалеку от знаменитого театра.
– В студию, в студию, – уточнил Илья. – Забыла уже насчет клипа? Венька тебе расскажет, что он там для тебя придумал.
– А ты? – не удержалась она от вопроса. – Это же ты говорил, что звезду сделаешь.
– Я и сделаю, – спокойно кивнул Илья. – Клип снимать и звезду делать – не совсем одно и то же. А Бен увлекся, кажется, – насколько он вообще сейчас может чем-то увлечься. Ему полезно будет поработать хоть немного, а то совсем уже… В три часа, чижик, мы тебя ждем.
Аля не была в студии «Арт-стиль» с того самого дня, когда Илья позвонил ей после Японии и они пили кофе, сидя голыми на полу, и целовались. Запах кофе от его губ смешивался тогда с пьянящим запахом его кожи, усов, голова у нее кружилась от этого запаха…
Теперь Аля знала, что так пахнет его любимая туалетная вода «Ланвин».
Вообще, она так много всего знала теперь о том, как следует одеваться, каким парфюмом можно пользоваться, а каким ни в коем случае, какой цвет одежды может вызвать презрительную насмешку, а какой – никогда и ни у кого. То ли она оказалась восприимчива, то ли Илья смог все объяснить так доходчиво, что понял бы любой.
