Кристин Гор - Сенатский гламур
— В смысле, что-то вроде коросвинорыбы?
Рыба внутри свиньи внутри коровы, расшифровала я.
— Это что, деликатес, о котором я не знаю? Никогда раньше не слышала про индуцыпку. Я начинаю думать, что плохо разбираюсь в кулинарии, — заключила я.
— Да, над этим надо поработать. Я и сам не специалист, но здесь можно напасть на золотую жилу. Мы можем придумывать новые блюда, засовывая одних животных в других.
Любопытная тема для беседы, но меня начало подташнивать. Я решила сменить тему.
— Хорошо повеселился с родными? — спросила я.
— Да, здорово было увидеться. Я умудрился еще и нескольких старых друзей встретить. А ты как? Виделась с кем-нибудь, кроме родителей?
Я вкратце рассказала ему про вечер, извинилась за общение с Риком и остановилась как раз вовремя, чтобы утаить попытки взлома голосовой почты.
— Интересно. Вы с Риком раньше встречались? — небрежно спросил он.
— Да, если честно, в школе, но уже почти десять лет мы только друзья, — ответила я.
— Так-так, ясненько, — слишком быстро проговорил Аарон. — Он к тебе клеился?
Вот дилемма. Должна ли я сказать правду? Я быстренько прикинула в уме все «за» и «против». Конечно, я хотела, чтобы он говорил правду мне, поэтому остановилась на варианте «поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой», пусть и осторожно.
— Странно, что ты спросил. Ну да, немножко. Но ничего серьезного. В любом случае у него не вышло.
— Что он сказал? — поинтересовался Аарон. — Он приглашал тебя к себе домой?
Внезапно в его голосе прорезались нотки прокурора, на которого он учился. Он что, ревнует? Надеюсь, что да. По крайней мере, в этом я буду не одинока.
— Да, приглашал. Я отказалась, и он не настаивал.
— Ладно. Ты еще собираешься видеться с ним до отъезда? — продолжил Аарон.
Точно, ревнует.
— Нет, не собираюсь. Послушай, я ужасно по тебе скучаю, — закинула удочку я.
— Я тоже. Прости за допрос. Мне просто не нравится, когда к тебе клеятся старые приятели, — извиняющимся тоном ответил он.
— Да, мне тоже, — солгала я. — Что будешь делать вечером?
— Не знаю. Придумаю что-нибудь, — туманно сказал он.
— Послушай, у тебя есть счастливое число или вроде того? — спросила я и немедленно пожалела, что не придумала чего-нибудь получше.
— Пардон?
— Ну, я просто говорила с родителями насчет счастливых чисел и цветов. Я знаю, ты не любишь оранжевый. Любимое мамино число — три. Ну так как, у тебя есть?
Я говорила как четырехлетка под «риталином»[74]. Надеюсь, ему понравится.
— Хм… — Аарон смутился и неуверенно протянул: — Ну, наверное, пятьдесят семь.
— Как соус «Хайнц 57»?
— Нет, просто пятьдесят семь. А у меня обязательно должно быть счастливое число?
— Это может помочь, — сухо сказала я.
— Хорошо. Пусть будет пятьдесят семь. Или девять.
С этим ценным сырым материалом стоит поработать. Но минутку, я же обещала никогда впредь не пытаться угадать его пароль. Ладно, узнать о нем больше все равно не помешает.
— Ты поедешь завтра домой? — спросил он.
— Да, как и планировала. Выберемся куда-нибудь?
— Скорей бы уж, — откровенно вздохнул он.
Я с нетерпением ждала встречи.
— И скажи Рику, чтобы держался от тебя подальше, — немного угрожающе добавил Аарон.
Ого! Оказывается, я чертовски мудрая и рассудительная по сравнению с ним. Но все равно здорово, что он меня пасет. Торжествуя, я повесила трубку.
Когда я вошла на кухню, родители мыли посуду.
— Ну, как там Аарон? — спросила мама, словно они были старыми друзьями.
Когда он звонил, она сняла трубку, представилась, спросила, какая в Вашингтоне погода, и только потом уступила телефон мне.
— Нормально, — уклончиво ответила я.
— Он такой же скользкий тип, как Брэмен? — угрюмо спросил отец.
— Не знаю, папа, — вздохнула я. — По-моему, нет.
— М-м-м-хм, — неодобрительно промычал отец.
Внезапно я устала от внутрисемейных течений. Словно по команде, в комнату прошествовала Киса и положила мне на ногу дохлую мышь. Да, определенно пора уезжать.
На следующий день родители отвезли меня в аэропорт. Когда я обнимала их на прощание, отец сунул мне конверт.
— Это тебе, чтоб отметить хорошую работу, — подмигнул он. — Купи себе что-нибудь приятное. Мы ужасно гордимся тобой, Сэмми.
Это немедленно стерло все неприятные эмоции. Не сами деньги, нет — надеюсь, я не настолько корыстна, — но этот жест напомнил мне о заботе и поддержке, которую родители всегда мне оказывали. Конечно, они немного бесили меня, но я никогда не сомневалась, что меня горячо любят. С возрастом я все больше понимала, как редки подобные чувства, и моя благодарность родителям росла. И я знала: неважно, что меня ждет, у меня всегда есть опора — моя маленькая, крепко сбитая домашняя команда.
— Счастливого пути, задница! — крикнула мама, когда я исчезла за автоматическими дверьми.
Давняя измена
Декабрь не заставил себя ждать. Внезапно город превратился в огромную аэродинамическую трубу, ветер в которой дул с какой-то новой, холодной решимостью. Я не исключала возможность случайной оттепели, учитывая, что перемены погоды у нас напоминают американские горки, но в воздухе разлился новый, более устойчивый аромат холода и ранней темноты, который пробуждал во мне уверенность, что тепло вернется очень не скоро.
Обстановка на работе тоже изменилась. После успеха законопроекта Р.Г. все будто приобрело новое значение. Пайл был вынужден подписать проект, что он проделал отнюдь не под фанфары и, несомненно, с мрачной гримасой на надутом лице. По всей стране пенсионеры и адвокаты по охране здоровья встречали новый закон улыбками и приветственными криками. Пресса посвятила ему изрядное количество чернил, и, несмотря на все усилия Брэмена (а также новые бесчисленные цитаты из «анонимных источников»), интерес к Р.Г. возрос, что добавило счастья и бодрости его команде. После того как Конгресс распустили до конца года, Р.Г. проводил большую часть времени в Огайо, но работа не останавливалась.
Расписание Аарона стало еще безумнее, поскольку Брэмен воспользовался каникулами, чтобы пустить кампанию вскачь. В результате Аарон без конца путешествовал, возвращаясь в Вашингтон всего на два дня в неделю. Наши отношения стали не только более натянутыми, но и более страстными — мы так редко спали вместе, что все досадные мелочи тонули в сильнейшем сексуальном влечении. Если отношения состоят из компромиссов, то именно их поисками мы в последнее время занимались. Я не жаловалась. И хотя наши отношения не были ни ровными, ни спокойными, они оставались волнующими, а этого хватало, чтобы держать меня на крючке.
